Читать книгу "Нескромные желания - Тия Дивайн"

Но выдержит ли он? Не сорвется ли? Ведь она могла удовлетворить любую его прихоть, и он жаждал войти в нее одним мощным рывком.

Но вместо этого он принялся ласкать ее, нежно гладил ее плечи и грудь.

И когда прикоснулся к твердым, упругим соскам, почувствовал, как она затрепетала. Он сжал соски, и по телу ее пробежала судорога. Он обрел над ней власть, иначе она не реагировала бы так сильно на его ласки.

Какое наслаждение! Жар ее губ, упругие бутоны между его пальцами. Может, этого достаточно?

А может, и нет.

Он толкнул Франческу на постель и накрыл своим телом. Именно это ему и нужно: чувствовать, что тела их слились, утолить мучившую его жажду из этого драгоценного сосуда.

Он не отрывался от ее губ, возбуждал ее, демонстрируя свою силу.

Никогда еще она не испытывала ничего подобного: эти восхитительные ощущения струились по телу ласковым, нежным потоком, от его жарких, настойчивых поцелуев кружилась голова.

Она вся была в его власти, он мог делать с ней все, что хотел. Она даже не могла вздохнуть под тяжестью его тела.

Она оказалась такой, как он хотел... И в то же время не такой. Она была уступчивой, покорной, открытой – но, черт возьми, витала где-то в облаках.

Никогда еще он не испытывал такого отчаяния. Знаменитая Сара Тэва оказалась всего лишь тряпичной куклой, с которой можно делать все, что угодно, использовать ее тело так, как только пожелает мужчина.

И мужчины покупались на это, обманутые иллюзией ее танцев, убежденные, что это чувственное создание только и мечтает, как бы заманить мужчину в постель и дать ему полную волю.

Но получить полную свободу действий и обладать ею – это, оказывается, совершенно разные вещи. И Алекс уже начинал верить, что она настолько порочна, что ничто не может тронуть ее, и получает удовольствие лишь оттого, что заставляет мужчину молить ее о милости.

Господи, да что же она за женщина? Как все это выносил его брат?

Он осторожно отстранился, помня о состоянии своей возбужденной плоти. Он не позволит себе увлечься притягательностью этой женщины. Она просто фантазия, призрак, мираж.

Мужчины погибали в погоне за миражами, в погоне за водой, которая оказывалась всего лишь пригоршней песка.

И такова была Сара Тэва – просто пригоршня волос, кожи, костей. Мужчина может умереть от голода, пытаясь насытиться ею.

Франческа застыла, пытаясь осознать произошедшее, причину его гнева и внезапно исчезнувшего желания.

– Встань, – грубо сказал он, поднимаясь с постели и пристально глядя на нее: это тело в прозрачных колечках, это всепонимающее, словно у Евы, выражение лица.

Да, она осознавала, что сделала с ним, и продолжает делать.

Он видел ликование в ее глазах. Сучка решила, что поставила его на колени.

Будь она проклята.

– Веселье окончено, Сара. Ты получила, что хотела: довела меня до крайности. Но я не доставлю тебе удовлетворения, ты не заставишь меня сдаться. Я тебя насквозь вижу, миледи, все твои трюки и выходки. Большинству мужчин до этого нет дела, но меня ты больше не обманешь. Как глупо ты выглядишь, Сара, с этим невинным выражением лица. Вставай, готовься ко сну. И наслаждайся этой постелью – в одиночестве.

Филиппа никогда не любила утро и часто подолгу лежала в постели, вспоминая, какие благотворительные дела ей предстоит выполнить в тот или иной день, и, размышляя о том, стоит ли вообще вставать с постели.

Но как сильно переменилась ее жизнь за какие-то три дня. И для этого понадобился всего лишь решительный мужчина, вонзавшийся в нее, словно бык, имеющий твердое представление о порядке и важности вещей.

О ее важности.

Он стал неотъемлемой частью ее жизни, и она просто представить себе не могла, что будет с ней, когда он уедет.

Но это случится еще не скоро. Он сам так сказал. И еще сказал, что мечтает лишь об одном – проводить каждый день между ее ног, и ради этого готов даже умереть.

Стоило ей представить себе его восставшую, возбужденную плоть, как ее охватывала дрожь.

В первый же раз она поняла: чем быстрее она сбросит одежду, тем скорее он оседлает ее и вонзится в ее лоно.

Он был неутомим. Она и вообразить не могла, что бывают мужчины, способные раз за разом изливать свое семя. Он заставлял ее придумывать все новые и новые бесстыдные способы, чтобы довести его до экстаза.

Филиппа сегодня оделась специально для него, набросив свободное, длинное платье и фартук поверх него и собрав в узел волосы на макушке. Визиты с благотворительной целью, которые ей предстояло сделать, становились все короче и короче, она постепенно научилась не задерживаться, соблюдая при этом вежливость.

Ворочаясь в постели рядом с Маркусом, она могла думать только о нем, представляя его окаменевшую от возбуждения плоть, его муки и терзания.

Быстро, гораздо быстрее, чем накануне, она завершила визиты и выполнила поручения, которые ей каждый вечер аккуратно записывал Маркус.

Раскраснелась ли она? Заметно ли ее нетерпение?

Впрочем, ей все равно; она еще не с ним, но ее тело уже трепещет в предвкушении наслаждения. Вот он, очаровательный маленький домик, в котором поселились все ее мечты.

Она на ходу начала расстегивать платье.

Дверь распахнулась – еще одно чудо – и она, ступив за порог, сбросила платье на пол. Он уже ждал ее и, прижав к двери, вонзился в нее без единого слова, без единого вздоха, твердый, жаркий, охваченный желанием.

Она застонала, когда он неудержимо, вновь и вновь вонзался в нее. Его губы безжалостно завладели ее губами; резкие, хриплые звуки вырывались из его горла.

Он вонзался и вонзался в нее, прижав к двери, не давая пошевелиться. А она впилась пальцами в его плечи так, что побелели костяшки, и стонала, пока он не излил в нее семя.

– Ааа, ах... ах... – вторил он ее стонам.

Он без конца повторял ей слова любви, не переставая ласкать ее тело, возбуждая ее и себя. Он овладел ею, поставив на колени, затем усадив на табурет в кухне.

После этого они некоторое время валялись в постели, болтая о том о сем и, конечно же, о любви.

– Ты доводишь мужчину до полного изнеможения, – прошептал он.

– Только не тебя. Ты взгляни на себя.

– Ты самая удивительная женщина на свете.

– Почему?

– Ты проделываешь такое, чего можно ожидать разве что от Сары, женщины, о которой все говорят.

Филиппа вспыхнула от удовольствия и в то же время ощутила укол ревности.

– Ничего особенного в ней нет.

– Я слышал, она прекрасна. Но уверен, она не может сравниться с тобой, у нее нет таких божественных рук, такого бархатного тела, такого гнездышка между ног.