Читать книгу "Темные небеса - Михаил Ахманов"

Это было фатальной ошибкой, в чем Патта вскоре убедился, наблюдая за поведением зверей. Внезапно стая бросилась на пилотов, и хотя те стреляли и уничтожили многих животных, отбить нападение не удалось. Глядя на гибель Отпавших, младший советник не испытал естественных для человека чувств, ни горечи, ни сожаления, ни страха. Если жизни пилотов представляли какую-то ценность, то не для Патты, а лишь для прародителя Риккараниджи и вождей его клана. К тому же, думал он, в случае успеха миссии сам Патриарх и все его потомки, начиная с сидура-зонг и кончая последним синн-ко, будут мертвы. Не все ли равно, где и как они погибнут?.. Закончив мысль, он повторил точно заклинание: эта война должна быть проиграна.

Подняв машину в воздух и сделав круг над стаей, Патта направился к скале. Ситуация была благоприятной — конечно, если хосси-моа живы; он остался в одиночестве и мог передать им кзилоттлан — возможно, даже объяснить, в чем состоит их цель. До сих пор это упрямое племя сдирало чешуйки с Отпавших, не понимая, что бить необходимо в нервный узел, что потеря сотни или тысячи синн-ко и нескольких Старших-с-Пятном для клана несущественна. Клан жив, пока жив прародитель и живы сидура-зонг — те, что способны занять его место. Уничтожение глав иерархии разрывало нить преемственности; ни один дроми второго поколения не смог бы возглавить трибу, ибо их жизненный опыт был слишком ничтожен. Ни один, повторил Патта про себя, кроме наставника Тихавы. Но исключение лишь подтверждало правило.

Он опустил вниз стволы эмиттеров, высунулся наружу и начал делать жесты, подобающие случаю. Жестикуляция дроми была достаточно разнообразной и включала движения конечностей, тела, языка и век, но лицевая мимика, по причине толстой грубой кожи, почти отсутствовала. Патта, конечно, не надеялся, что его поймут, он лишь хотел убедиться, что хосси-моа живы, а не валяются мертвыми где-то в камнях. Через недолгий срок в расщелине утеса замелькали тени, и он удвоил свои усилия. Темные контуры шевелились, подрагивали, колыхались, будто выбирая, прикончить ли его потоком игл или плазменной вспышкой, но время шло, и он был жив. Кажется, Парные Твари не собирались его убивать.

Затем что-то произошло. Патте почудилось, будто световой лучик, мягкий, трепетный и едва ощутимый, проник в его сознание и начал скользить в нем, освещая то один уголок, то другой, вторгаясь все глубже и глубже, до той границы, где не было воспоминаний, где он был даже не синн-ко, а безымянным халлаха. Странное спокойствие вдруг охватило его; не обладая сильной интуицией и даром предчувствия, свойственным людям, он, однако, знал, что находится в связи с определенным существом, с человеком, не желавшим его убивать — там, в руинах города, и здесь, на голой северной равнине. Необычность контакта, не нуждавшегося в жестах и словах, лишь подкрепляла это убеждение. Он был твердо уверен, что его готовы выслушать, что он нашел такого хосси-моа, которому открылись все его помыслы, все намерения — не врага и не друга, но просто партнера, с которым можно преодолеть барьер непонимания. Разная психика, разный язык, разное телесное устройство являлись, конечно, препятствием, но гораздо меньшим, чем при других способах контакта, казавшихся сейчас несовершенными и примитивными. Прежде он полагал, что всякую мысль необходимо оформить в словах, что без них она как жидкость без сосуда, но оказалось, что сосуд не нужен — стихия мысли бурлила и текла подобно реке, и каждый мог зачерпнуть эту влагу, напиться и ощутить ее вкус.

Нет, не каждый, подумал он. Дар приобщения к чужому разуму необычайно редок, и, возможно, этот хосси-моа — единственный, кому был послан Одарившим Мыслью сей талант. В знакомом Патте мире личность, если не считать властителей высшего ранга, значила не более сухой чешуи, но все же идея уникальности, особой одаренности была ему понятна — он знал Тихаву, он был его учеником, он сам являлся существом, отличным от сородичей. Осознание этого факта пронзило его, и он внезапно понял, что не желает возвращаться на Файтарлу-Ата, что в мире Кланов места ему нет. Возможно, он смог бы жить с другими дроми, с теми грир-ватура-оио, о которых говорил наставник… возможно, он смог бы к ним попасть, если помогут хосси-моа… Возможно! А пока лучше уйти к Парным Тварям, чем вернуться в Хо.

Земная машина, взмыв над утесом, быстро опустилась рядом с Паттой. Часть корпуса сдвинулась, открылся проем, достаточно большой для его массивного тела, и одно из сидящих внутри существ сделало приглашающий жест. Но Патта остался недвижим. Нужно показать кзилот-тлан, мелькнула мысль. Он протянул его хосси-моа и произнес:

— Смотри. Вот то, что тебе нужно.

Включилась трансляция. В кзилоте был записан Хо — все его жилые башни и станции наземных и воздушных боевых машин, строения для пленных, комплекс производства пищи, защитный барьер с мачтами эмиттеров и строящийся астродром. Запись была не статичной, изображение перемещалось: сначала — обзорная картина, затем — подробная схема Хо, убежище Патриарха и все другие важные объекты. Каждый Патта пометил определенным символом, и эти знаки, очевидно, были понятны хосси-моа — лучик, скользивший у Патты в мозгу, отзывался легким подрагиванием. Когда в поле зрения возник Риккараниджи — огромный, с обвисшей шкурой, едва помещавшийся на сиденье — луч отозвался яркой вспышкой, рассыпался искрами и исчез. Ментальная связь прервалась, но в ней, похоже, больше не было нужды.

Хосси-моа что-то произнес. Если бы у дроми существовала музыка, если бы звуки чаровали их, захватывали в плен своей волшебной властью, Патта воспринял бы этот голос как мелодичный, певучий или, возможно, подобный птичьему щебету. Но на планетах Кланов не пели птицы и не имелось ничего похожего на музыкальное искусство. Речь хосси-моа была для Патты столь же неразборчивой, как свист ветра, журчание ручья и рев бродивших по равнине хищников.

И в то же время слова человека были ему понятны. Хосси-моа подтверждал, что запись ему необходима, что ему недоставало планов Хо, чтобы свершить задуманное, что важность этой информации ему ясна. Патта даже уверился в том, что хосси-моа узнал Патриарха — и это было самое главное.

— Теперь ты знаешь, где Патриарх. Действуй, — произнёс он и полез в тесную машину Парных Тварей.

Глава 15 Энсин

Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев был переполнен радостью: час назад он представился коммандеру Джуне Малкович в связи с переводом на новый корабль. Не самому капитану, разумеется; капитан Прохоров — слишком важная персона, чтобы уделять внимание младшим офицерам. Но коммандер Малкович все же являлась первым помощником на «Палладе», а не вторым и не третьим, так что энсин считал, что ему оказана честь. Как и ожидалось, его назначили в боевую секцию младшим канониром, и значит, дистанция до вожделенной кнопки аннигилятора была теперь тоньше волоса. Это обстоятельство, а также счастливое избавление от коммандера Ракова наполняли энсина неподдельным энтузиазмом.

Но удача редко приходит одна. Коммандер Малкович сообщила, что крейсер, весьма вероятно, будет отправлен в Дальние Миры в составе мощного формирования, которое подготовят в ближайшее время в Солнечной системе. Предполагалось, что «Паллада» вылетит на Землю, соединится с основной флотилией, после чего проследует через Ваал и Гондвану к Гамме Молота, чтобы нанести удар по дроми. В эти планы энсин был посвящен в связи с возможной переменой места службы: Малкович заметила, что в случае штурма Роона или Тхара его переведут в десант. Никаких возражений, ответил он, вспоминая, чему учили в Академии: при наземных операциях потребность в людях обычно возрастает.