Читать книгу "Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли"

Даже если все пройдет хорошо, как стать настоящей графиней?

Однажды Пруденс видела в Нордаллертоне графиню Аррадейл, которая ехала то ли из Лондона в свое поместье, то ли из поместья в Лондон. Хотя графиня нарядилась в дорожный костюм, было ясно, что он великолепен до последнего стежка. И она носила его с такой грацией, словно существо из другого мира.

Пруденс подавила смешок.

— Что случилось? — спросил Кейт, очнувшись от собственных мыслей, а может быть, и от дремы.

— Я думала о графине, которую однажды видела.

— Я порой тоже думаю о других графах. Какая графиня?

— Графиня Аррадейл.

— Не сравнивай себя с ней. Это ее собственный титул, а не мужа, она родилась в блеске и роскоши и вышла замуж за маркиза.

— То есть от меня не ждут, чтобы я уподобилась ей?

— Нет.

— Слава Богу. Но ты лучше начни учить меня тому, что мне нужно знать. Порядок титулов по нисходящей такой: герцог, маркиз, граф? Так?

— Потом виконт и барон.

— Значит, ты выше лорда Лолингфорда.

— Кто это?

— Самая важная персона в окрестностях Блайдби. Он барон. Мы все трепетали перед ним.

— А теперь ты знаешь, что ниже его нет, — улыбнулся Кейт. — И если встретишь его, то можешь смотреть на него сверху вниз, с высоты своего роста.

Он ее поддразнивал, но Пруденс стало неловко.

— Но ведь я не обязана это делать? Мне это отвратительно.

— Нет, не обязана, но у людей есть определенные стереотипы, и все ждут, что мы будем им соответствовать. Когда я звался Кейтом Бергойном, слуги в Кейнингзе относились ко мне непринужденно, а теперь они держат дистанцию с графом. Это не страх, а их представление, что так правильно. Только Джеб остался прежним, по крайней мере, когда мы наедине. Он один из конюхов, мы ровесники и мальчишками играли вместе.

— Я привыкла играть с дочерьми садовника, но мама этого не одобряла. Когда им исполнилось двенадцать, они пошли в услужение.

— У тебя были подруги после смерти отца?

Пруденс задумалась.

— Нет. Была Хетти. Но я не могу считать ее подругой, хотя в других обстоятельствах, думаю, мы бы подружились.

— Я встречал в армии таких людей. Но их положение было значительно ниже и делало дружбу невозможной. Иначе нарушится стабильность мира. Давай подготовим тебя, чтобы этого не произошло.

Пруденс слушала внимательно, стараясь ухватить суть. Она никогда не бывала в поместье больше Блайдби-Мэнора, и ясно, что Кейнингз — владение совершенно другого порядка.

— Сколько там комнат? — спросила Пруденс.

— Понятия не имею. Наверное, пятьдесят.

— Пятьдесят!

— Это всего лишь предположение. Почему это для тебя так важно?

— Но за ними нужно следить. Зачем так много? Мы не можем ими всеми пользоваться.

— Во время загородных приемов нужно много спален, а также гостиных и салонов, которые открываются в бальный зал, когда требуется. Что до других помещений, я с удивлением понял, что в некоторые из них никогда не входил.

— Я заблужусь.

— Сомневаюсь, дом хорошо спланирован, но если понадобится, есть армия слуг, которая придет тебе на помощь.

— Хорошо. Расскажи о слугах.

— Это вымуштрованное войско. Начнем с генерала, это мажордом Фламборо.

Они остановились сменить лошадей, а когда тронулись в путь, урок продолжился. Когда они снова остановились переменить лошадей, у Пруденс голова гудела от информации, но главным образом от того, что невозможно все усвоить за такой короткий срок. Она с облегчением приняла предложение выпить чаю и старалась внимательно слушать, когда Кейт и Перри обсуждали тонкости этикета, в особенности как различить трех леди Малзард.

— Вы леди Малзард, — сказал Перри. — Вдова брата Кейта — Артемис, леди Малзард. А его мать — вдовствующая графиня.

— Я не могу ее изо дня в день называть «Артемис, леди Малзард».

— Вам это и не нужно. Если вы спросите, где леди Малзард, то ясно, что вы говорите не о себе и не о вдовствующей графине. Однако будет значительно проще, если вы согласитесь называть друг друга «сестра».

— Я буду рада иметь сестру, — сказала Пруденс.

— Тогда я надеюсь, все уладится, — сказал Кейт, — но Артемис, видимо, скоро покинет Кейнингз.

Однако мать Кейта, Флавия, вдовствующая графиня Малзард, останется. Когда они отправились в последний отрезок пути до Кейнингза, Пруденс спросила:

— Как твоя матушка отреагирует на наше появление?

— Думаю, будет в шоке.

— Не говори таким тоном, будто это не имеет значения. Тебе следовало послать записку, предупредить.

— Это ничего не изменило бы.

— У нее было бы время подготовиться.

— Зарядить ружья, ты хочешь сказать?

— Кейт!

— Извини, но ей это не понравится, хотя бы потому, что я женился, не сказав ей.

— Ее чувства понятны. Мне было больно, когда меня не пригласили на свадьбу брата.

— Не пригласили?

— Нет, но вернемся к делу. Твоей матери будет обидно.

— Возможно. Но я сказал тебе правду. Она хотела, чтобы я женился. Если ты окажешься способной к деторождению, да еще родишь детей мужского пола, она простит все.

Пруденс вздрогнула от этих слов.

— А если нет?

— Все мы живем с разочарованиями. Это будет не страшно при условии, что я переживу ее. Видишь ли, если я умру, не оставив наследника, следующий граф будет рассчитывать, что она оставит Кейнингз. А это разобьет ей сердце.

Пруденс понимала, как тяжело покидать дом, но Кейт нарисовал ей зловещее будущее.

— Сколько ей лет?

— Пятьдесят пять.

Вдовствующая графиня Малзард может прожить еще лет тридцать. Тридцать лет она будет неодобрительно относиться к жене сына, даже если родятся дети. А если нет, она продолжит присматриваться к талии невестки, пока не исчезнет надежда.

И все равно Пруденс сказала:

— Я это хорошо понимаю. Расставание с Блайдби разбило сердце моего отца.

Кейт взял ее руку.

— И твое, наверное.

— Да, хотя в то время я этого не понимала. Отец очень переживал. Он прожил там четырнадцать лет и создал коллекцию древностей из ничего. Когда…

Пруденс едва не сказала правду — когда владелец поместья, сэр Джошуа, умер, Блайдби продали, чтобы заплатить долги, — но вспомнила о своей уловке. Пусть Кейт думает, будто она дочь хозяина поместья, ему это приятно.