Читать книгу "Полигон - Сергей Кузнецов"

Вернемся к тому, с чего начали. Каракурт считает, что нужен мне. Значит, он знает ответы. Значит, он, а не Харон и даже не Человек Равновесия – цель моих блужданий по городу вторую неделю? Значит, через два часа я буду знать всё. ВСЁ. И как в конце фильма «Игра» с Майклом Дугласом: конфетти, хлопушки, шампанское... Мы просто хотели тебя расшевелить! Все это подстроено! Нет никаких крыс; Лева, Антон и Михалыч не погибли в супермаркете; Васю Бухло не взорвали на трассе; у мальчика Мити живы родители... И все они сейчас наблюдают за тобой в дырочку и укатываются со смеху!

Кстати! Дошел ли Митя до моей мамы?!

Я прилег на край кровати, свернулся в позе эмбриона. Десять минут, сказал я себе. Десять минут – и можно выходить к завтраку.

Мне показалось, что прошло не десять, а минуты две. В дверь забарабанили.

– Артем! Шеф ждет!

Я быстро оделся и, зевая во весь рот, пошел вниз. Настроение было отвратительное.

В большой столовой за прямоугольным столом, накрытым свежайшей скатертью, собрался весь цвет Диких Байкеров – человек восемь, во главе с Каракуртом. Они чинно сидели, опустив глаза; никаких локтей на столе, скабрезных шуточек, сморканий в скатерть и почесываний в разных местах. Не бандиты, а выпускники воскресной школы.

Еда, правда, была плебейской: горячая вареная картошка с тушенкой, нарезанный кольцами репчатый лук, квашеная капуста... И три бутылки водки. Я еще подумал, что на таких лосей полтора литра – не доза. Но, вообще, водка с утра... Пусть только светает, но все равно...

– Доброе утро, господа бандиты, – сказал я. Восемь пар глаз уставились на меня. – А где мухи?

– Ка...кие мухи? – спросил с запинкой худосочный байкер, которого, если не ошибаюсь, звали Землекоп.

– Ну как же! В соответствии с бессмертным учением Корнея Ивановича Чуковского, пауки – если только они настоящие пауки! – питаются исключительно мухами. Это, так сказать, их национальная пища, основная. Я ожидал, что на столе будут представлены все кулинарные изыски: мухи в собственном поту, мухи под шубой, мухи в различных соусах... Не пристало истинным боевым паукам питаться, как обычным людям.

В продолжение моей издевательской тирады сидящие за столом медленно, один за другим, переводили полные ужаса взгляды на Каракурта, ожидая взрыва, самума, урагана, призванного смести меня – а заодно и их, услышавших крамольные речи чужака...

Но Каракурт молчал. Хмурился – и молчал. Потом спросил:

– У тебя всё?

И вдруг оказалось, что дурак и клоун в этой компании я. Еще неизвестно, где бы я был, если б не байкеры, превратившие несколько часов назад грозное и неприступное здание полиции Нижнего города в дуршлаг китайского производства.

– Если всё, – сказал Каракурт, – тогда садись. Будем завтракать.

И он указал на стул рядом с собой. Я подошел и сел.

– Ему не надо бы здесь, босс, – робко сказала Вязальщица. – Он проявил неуважение. Он оскорбил нас, тебя... и даже память Птицеяда.

Все посмотрели на ту девушку, которая дольше всех прощалась с Птицеядом у крыльца здания полиции. Она молчала.

– Парень просто не догоняет некоторых вещей, – сказал Каракурт. – Кроме того... Ему досталось, и он стал немножко фаталистом с извращенной фантазией. Иногда он намеренно ищет неприятностей, вызывает огонь на себя. Так, Артем? А огня все нет. И это расхолаживает. Землекоп, ты чего замер? Разливай!

Они выпили. К своей рюмке я не притронулся; впрочем, никто и не настаивал. Байкеры начали быстро и шумно есть: образа выпускников воскресной школы как не бывало. У меня аппетита не было, я вяло ковырялся вилкой в тарелке и смотрел в окно. Во дворе несколько байкеров сколачивали из досок высокую и широкую конструкцию, переругивались, но работа шла споро.

Каракурт проследил за моим взглядом.

– Помнишь фильм «Троя»? – спросил он. – Там Ахиллес так хоронил своего брата, Патрокла[9].

– Но ты не Ахиллес, – хмуро сказал я. У меня вдруг появилось плохое предчувствие. – А Птицеяд – не Патрокл.

Каракурт наконец взорвался:

– А что ты вообще понимаешь?! Мы сняли твою задницу с вертела, когда под ней уже разожгли огонь! Между прочим, именно Птицеяд разработал план нападения на полицию! Ты не погиб, когда нас попытались расстрелять на дороге...

– Я не просил тащить меня сюда, – сказал я. – Я хотел идти домой.

– Думаешь, ты бы дошел?

– Странно, что тебя это заботит.

– Заботит! Если просит такой человек, как...

Он осекся. Я вскинул голову:

– Кто?!

– Не важно... – сказал Каракурт. – Если просит один важный и нужный человек, я просто не могу отказать!

Я почти не сомневался в том, что знаю, кого он имеет в виду. Но мне необходимо было услышать... А Каракурт, конечно, не скажет.

– А теперь ты, – продолжал он, – сидишь с нами за одним столом, нас же поливаешь грязью... Ты – человек низшей расы! Мозги твоих предков в некоторых странах считаются деликатесом, там люди жрут мозги живых обезьян! Попробовали бы они проделать нечто подобное с пауками!

– Пожалуй, – согласился я. – И насчет «низшей расы» я уже слышал. И даже помню, чем кончил тот проповедник...

Он определенно прав в одном, думал я. Не только приключения находят меня; я сам нахожу их «на свои вторые девяносто». Вызываю огонь. Что стоит ему сейчас метнуть в меня ту страшную игрушку – отомстить за все нанесенные мной оскорбления... Никто из присутствующих даже не удивится; просто оттащат меня во двор, чтобы Матвей своим чавканьем не портил им аппетит...

Каракурт молчал. Он налил себе водки, хмуро выпил и налил снова. Окружающие были в ступоре. Ясно, что ни одному из них он не позволил бы сказать и десятой доли того, что услышал от меня... Так почему я еще жив?

– Каракурт, Семеновых нужно отпустить, – сказала Вязальщица. – Старикам совсем плохо. Ночью, когда мы уезжали за тобой, у деда был приступ.

– Выживет – отпустим, – сказал Каракурт.

Вот это да! Значит, они удерживают заложников?!

– Сколько же вы за них запросили? – поинтересовался я. – Или не успели?

– Хватит, Артем. Мне надоело. Я хочу услышать твою предысторию. Что произошло с тобой до того, как мы встретились в камере полицейского управления.

– Зачем? – рассказывать мне не хотелось.

– Это мое дело.

Я неохотно стал рассказывать, увлекся. Они слушали с интересом, переглядывались; Каракурт ухмылялся. Когда я дошел до визита на Холодные озера и встречи с бабкой Харона, он перебил: