Читать книгу "Щелк! - Любовь Лукина"

Капитан сел и, помолчав, раскрыл блокнот.

— А где вы собираетесь достать плавсредство? — задумчиво поинтересовался он.

Иностранный агент после такого вопроса раскололся бы немедленно. Замдиректора лишь понимающе наклонил лысеющую голову.

— Этот вопрос мы как раз решаем, — заверил он со всей серьезностью. Скорее всего мы арендуем шлюпку у одного из спортивных обществ. Конкретно этим займется член экипажа Шерхебель — он наш снабженец…

Капитан кивнул и записал в блокноте: «Шерхебель — спортивное общество — шлюпка».

— Давно тренируетесь?

Замдиректора стыдливо потупился.

— Базы нет, — застенчиво признался он. — Урывками, знаете, от случая к случаю, на голом энтузиазме…

Капитан помрачнел. «Энтузиазм! — записал он. — Базы — нет?»

— И маршрут уже разработан?

Чертослепов нашелся и здесь.

— В общих чертах, — сказал он. — Мы думаем пройти на веслах от Центральной набережной до пристани Баклужино.

— То есть вниз по течению? — уточнил капитан.

— Да, конечно… Вверх было бы несколько затруднительно. Согласитесь, гребцы мы начинающие…

— А кто командор?

Не моргнув глазам, Чертослепов объявил командором себя. И ведь не лгал, ибо ситуация была такова, что любая ложь автоматически становилась правдой в момент произнесения.

— Что вы можете сказать о гребце Намазове?

— Надежный гребец, — осторожно отозвался Чертослепов.

— У него в самом деле нет родственников в Иране?

Замдиректора похолодел.

— Я… — промямлил он, — могу справиться в отделе кадров…

— Не надо, — сказал капитан. — Я только что оттуда. — Он спрятал блокнот и поднялся. — Ну что ж. Счастливого вам плавания.

И замдиректора понял наконец, в какую неприятную историю он угодил.

— Товарищ капитан, — пролепетал он, устремляясь за уходящим гостем. А нельзя узнать, почему… мм… вас так заинтересовало…

Капитан Седьмых обернулся.

— Потому что Волга, — негромко произнес, — впадает в Каспийское море.

Дверь за ним закрылась. Замдиректора добрел до стола и хватил воды прямо из графина. И замдиректора можно было понять. Ему предстояло созвать дорогих гостей и объявить для начала, что шестнадцатого числа придется вам, товарищи, в некотором смысле грести. И даже не в некотором, а в прямом.

3

Электрик Альбастров (первая гитара НИИ) с большим интересом следил за развитием скандала.

— Почему грести? — брызжа слюной, кричал Шерхебель. — Что значит грести? Я не могу грести — у меня повышенная кислотность!

Врио завРИО Намазов — чернобровый полнеющий красавец — пребывал в остолбенении. Время от времени его правая рука вздергивалась на уровень бывшей талии и совершала там судорожное хватательное движение.

— Я достану лодку! — кричал Шерхебель. — Я пароход с колесами достану! И что? И я же и должен грести?

— Кто составлял список? — горлом проклокотал Намазов. Под ответственным за культмассовую работу Филимошиным предательски хрустнули клееные сочленения стула, и все медленно повернулись к Афанасию.

— Товарищи! — поспешно проговорил замдиректора и встал, опершись костяшками пальцев на край стола. — Я прошу вас отнестись к делу достаточно серьезно. Сверху поступила указка: усилить пропаганду гребного спорта. И это не прихоть ни чья, не каприз — это начало долгосрочной кампании под общим девизом «Выгребаем к здоровью». И там… — Чертослепов вознес глаза к потолку, — настаивают, чтобы экипаж на три пятых состоял из головки НИИ. С этой целью нам было предложено представить список трех наиболее перспективных руководителей. Каковой список мы и представили.

Он замолчал и строго оглядел присутствующих. Электрик Альбастров цинично улыбался. Шерхебель с Намазовым были приятно ошеломлены. Что касается Афанасия Филимошина, то он завороженно кивал, с восторгом глядя на Чертослепова. Вот теперь он понимал все.

— А раньше ты об этом сказать не мог? — укоризненно молвил Намазов.

— Не мог, — стремительно садясь, ответил Чертослепов и опять не солгал. Как, интересно, он мог бы сказать об этом раньше, если минуту назад он и сам этого не знал.

— А что? — повеселев, проговорил Шерхебель. — Отчалим утречком, выгребем за косу, запустим мотор…

Замдиректора пришел в ужас.

— Мотор? Какой мотор?

Шерхебель удивился.

— Могу достать японский, — сообщил он. — Такой, знаете, водомет: с одной стороны дыра, с другой — отверстие. Никто даже и не подумает…

— Никаких моторов, — процедил замдиректора, глядя снабженцу в глаза. Если уж гребное устройство вызвало у капитана Седьмых определенные сомнения, то что говорить об устройстве с мотором!

— Но отрапортовать в письменном виде! — вскричал Намазов. — И немедля, сейчас!..

Тут же и отрапортовали. В том смысле, что, мол, и впредь готовы служить пропаганде гребного спорта. Чертослепов не возражал. Бумага представлялась ему совершенно безвредной. В крайнем случае, в верхах недоуменно пожмут плечами.

Поэтому, когда машинистка принесла ему перепечатанный рапорт, он дал ему ход, не читая. А зря. То ли загляделась на кого-то машинистка, то ли заговорилась, но только, печатая время прибытия гребного устройства к пристани Баклужино, она отбила совершенно нелепую цифру — 1237. Тот самый год, когда победоносные тумены Батыя форсировали великую реку Итиль.

И в этом-то страшном виде, снабженная подписью директора, печатью и порядковым номером, бумага пошла в верха.

4

Впоследствии электрик Альбастров будет клясться и целовать крест на том, что видел капитана Седьмых в толпе машущих платочками, но никто ему, конечно, не поверит.

Истово, хотя и вразброд шлепали весла. В осенней волжской воде шуршали и брякали льдышки, именуемые шугой.

— Раз-два, взяли!.. — вполголоса, интимно приговаривал Шерхебель. Выгребем за косу, а там нас возьмут на буксир из рыбнадзора, я уже с ними договорился…

Командор Чертослепов уронил мотнувшиеся в уключинах весла и схватился за сердце.

— Вы с ума сошли! — зашипел на него Намазов. — Гребите, на нас смотрят!..

С превеликим трудом они перегребли стрежень и, заслоненные от города песчаной косой, в изнеможении бросили весла.

— Черт с тобой… — слабым голосом проговорил одумавшийся к тому времени Чертослепов. — Где он, этот твой буксир?

— Йех! — изумленно пробасил Афанасий, единственный не задохнувшийся член экипажа. — Впереди-то что делается!

Все оглянулись. Навстречу лодке и навстречу течению по левому рукаву великой реки вздымался, громоздился и наплывал знаменитый волжский туман. Берега подернуло мутью, впереди клубилось сплошное молоко.