Читать книгу "Зодиак - Роберт Грейсмит"

Через неделю после перевода Тоски Гэйн признал, что инспектор не писал последнего письма Зодиака, но что он, Гэйн, чует, что и сам Зодиак тоже не является его автором. Письмо 1974 года, где говорится об «Экзорцисте», он, однако, не считал подложным.

Моррил и де Гармо выразили уверенность, что впредь Гэйн будет внимательнее при расследовании дела Зодиака.

2 августа Гэйн получил заключения трех экспертов-графологов. Шимода, которому начальство запретило обсуждать дело Зодиака, отказался от своих прежних выводов, обосновав это тем, что он «работал только с ксерокопиями». Терри Паско, бывший ученик Моррила, решил, что это подделка. Шеф Паско Роберт Праути первым высказал сомнения в подлинности письма. Кит Вудворд из Лос-Анджелеса согласился, что письмо подложное.

— Текст составлен кем-то, досконально знающим дело, вплоть до малейших нюансов, — заявил Гэйн.

Что он хотел этим сказать?

Суббота, 5 августа 1978 года

Во время отпуска я неоднократно возвращался к апрельскому письму Зодиака. Типичная для него двойная проплата, перевернутые марки, косая надпись «СРОЧНО РЕДАКТОРУ», двоеточие после «искренне ваш», ошибки в пунктуации, все имена — кроме своего — написаны с маленькой буквы. Те же странные промежутки между буквами и словами, те же характерное «d» и написанное в три касания «k», что и в 1969 году.

Если новое письмо — подделка, выполненная вне стен сан-францисского управления полиции, то что именно должен был знать автор этой фальшивки?

Я еще раз перечитал письма, опубликованные в газетах, чтобы понять, что мог почерпнуть из них рядовой читатель. Публиковалась лишь небольшая часть писем, и то не целиком, а выборочные фрагменты. Автор должен был видеть их все; характер букв не изменился за девять лет.

Привлекало внимание выражение «городской свин». Раннее употреблялись «синие свиньи». Просматривая письма во второй раз, я обнаружил на открытке от 5 октября 1970 года написанную мелко и вверх ногами фразу «городская полиция копы свинячьи». Вряд ли фальсификатор мог получить доступ к этой фразе. Но в памяти убийцы она, конечно, задержалась.

Если это подделка, то ее способен был выполнить лишь человек, которому открыты все материалы следствия. Человек, желающий дискредитировать Тоски. Однако он не мог быть уверен наверняка, что в подлинности письма возникнут сомнения.

Погода в тот вечер радовала, в витражное окно светило заходящее солнце. Пользуясь естественным освещением, я сравнивал апрельское письмо с более ранними образцами почерка Зодиака. Расхождений не нашел.

Аккуратно разорвав ксерокопию апрельского письма, я принялся сопоставлять буквы в верхней и нижней части. Совпадение оказалось совершенным. Слишком безукоризненным. Как будто писавший использовал резиновые штампики букв. Никто не способен так писать.

Для Зодиака обычное дело — вычеркнуть слово, что он сделал и в последнем письме. Почему бы ему хоть раз не исправить букву? Создавалось впечатление, что он не писал, а тщательно выпечатывал букву за буквой.

Я разорвал пополам одно из ранних писем и наложил половинки одна на другую, рассматривая их на свет. И тут я понял технологию изготовления этих писем.

Похоже, выполнялись следующие процедуры.

Зодиак сфотографировал на обычную тридцатипятимиллиметровую пленку отдельные буквы алфавита, собранные из разных источников, например из писем знакомых и коллег. Пленка помещалась в фотоувеличитель, изображения букв проецировались на бумагу и обводились синим фломастером. Мог использоваться также световой столик с подсветкой снизу, сквозь стекло. Размер и наклон легко варьировались соответствующей регулировкой увеличителя или простым поворотом бумаги. Таким образом Зодиак мог воспроизводить не свой собственный почерк, а произвольную смесь почерков других людей.

Процесс, конечно, долгий и утомительный. В распоряжении убийцы, очевидно, имелась темная комната или фотолаборатория.

При помощи подобной технологии убийца мог полностью изменить почерк. Если бы даже полиция и проверила его руку, она бы не обнаружила ничего подозрительного.

То же самое прослеживается и в шифровках. Никакой художник не в состоянии так аккуратно и четко выписать триста сорок символов, не пользуясь трафаретами. И этот трафарет наверняка был где-то спрятан, дожидался следующего использования.

Последнее письмо по технологии исполнения не отличалось от предыдущих. И это подтверждало, что его написал Зодиак. Выходит, он все-таки вернулся!

Шервуд Моррил полностью подтвердил мою теорию.

16

ДОНАЛЬД ДЖЕФФ ЭНДРЮС

Среда, 9 августа 1978 года

— Я знаю, кто этот Зодиак, — уверенно заявил неизвестный, позвонивший мне вечером. — Он на фильмах помешан, записывает все, что смотрит и что собирается посмотреть.

Джек Розенбом упомянул в «Сан-Франциско прогресс», что я расследую дело Зодиака, а звонивший прочитал его статью. Он отказался назваться, но не возражал против записи разговора на магнитофон.

— У меня есть знакомый радиолюбитель Грег, который разговаривал с этим парнем. Его зовут Дон Эндрюс.[25]В шестьдесят девятом у него была жуткая депрессия. Если и есть какой Зодиак на свете, то это точно тот тип, Эндрюс. Грег мне о нем рассказал, и я сразу понял, что он весь в крови. И все сходится, тютелька в тютельку.

Звонивший сказал, что Нарлоу из Напы интересовался этим Эндрюсом.

— Уж не знаю, почему Нарлоу его не арестовал. Он однажды шесть часов кряду с ним говорил. Тот болтает как заведенный. Нарлоу сказал: «Этот парень так меня запутал, что я теперь протокол не смогу написать». Это точно, ему дай только рот раскрыть — потом не остановишь.

Здоровье у него как у быка. Я его видел году так примерно в семьдесят втором, а потом еще разок. Зрение у Эндрюса слабое. Но с виду не сказать, чтобы очень страшный или сильный физически. Я бы, конечно, его не испугался, во мне росту шесть футов три дюйма. Может, что-то другое в нем людей отпугивает.

С работы этого парня вечно выгоняют, потому что он с людьми не ладит. Одно время он работал на метеотелетайпе, почему-то погодой интересовался…

А материалы на него Нарлоу в ящике держит, под замком. Другие-то у него на виду лежат, на столе…

Очень ему Лон Чейни по нраву… А спина сутулая, можно сказать, чуть ли не горбун…

Да, кстати, есть тут еще один парень, Марвин Бернелл.[26]Он держит у себя старые пленки для Эндрюса. В круглых железных коробках. Так вот, мы с Грегом думаем, что в этих жестянках улики.

— А Бернелл знает об этом? — спросил я.

— Не знает. Он думает, что там старые фильмы. На тридцатипятимиллиметровой пленке. Дон ему сказал: «Ты к ним не подходи. Там нитратная пленка. Она может вспыхнуть и взорваться». Это вообще-то верно… Мы видели эти коробки в кинотеатре у Бернелла. В следующий раз мы с Грегом заходим — нет коробок. А он их, оказывается, в погреб перепрятал. Понимаете? Там улики, и коробки наверняка заминированы. Откроешь — и бабах!!!