Читать книгу "Жена на время - Мэри Бэлоу"

– Я убила его, – повторила Чарити.

– Я сказал ему, что люблю его, и всегда любил, – сказал Энтони. – Конечно, я сказал правду, хотя и не понимал этого, пока вы не заставили меня взглянуть правде в лицо. Отец говорил со мной. Он не сказ мне, что любит меня, то есть не выразил это такими словами. Но он назвал меня сыном, своим любимым сыном. И положил руку мне на голову, Чарити. Это может показаться мелочью, но я выразить не могу, как много значило для меня почувствовать его руку на своей голове. Он хотел погладить меня по голове, но был слишком слаб. Если бы он крикнул во все горло, что любит меня, это не произвело бы на меня такого впечатления, как это слабое прикосновение. Он прикоснулся ко мне, потому что вы заставили его признаться самому себе в некоторых вещах. Он едва не опоздал, мы с ним оба едва не опоздали, но все-таки он успел. Именно потому, что вчера вечером вы заставили нас встретиться и поговорить. Вы просто сделали это вовремя.

Чарити продолжала молча глядеть на воду. Но Энтони ощутил, что напряжение немного спало.

– Он был прав, знаете, – сказал, помолчав, Энтони. – Я любил свою мать. Казалось, что меня заставляют любить ее. Она повисла на мне как груз, когда я был совсем маленьким мальчиком. Мне было всего двадцать, когда мама умерла. Она была очень несчастна. Она рассказала мне о человеке, которого любила и за которого хотела выйти замуж. Рассказала, как ее заставили выйти замуж за отца. Она даже жаловалась мне на его чрезмерное внимание. Она плакала и говорила, что скоро опять будет ждать ребенка, потому что его светлость приходит к ней каждую ночь.

Энтони замолчал. Он чувствовал себя предателем, не только говоря об этом вслух, во даже думая об этом. Но возможно, он в долгу и перед отцом.

– Отец был прав, – сказал молодой герцог. – Мать не должна была взваливать свое несчастье на ребенка. Она не должна была говорить с сыном об интимной стороне своего замужества. Ее признания, потребность в утешении, ненависть к отцу – все это было тяжким грузом для меня. Я не понимал этого до прошлого вечера.

– Твоя мать требовала от тебя много любви, – сказала Чарити. – А отец требовал слишком мало. К сожалению. Нам трудно видеть в наших родителях просто людей. Мы ждем от них совершенства. Герцог ее любил. В последний вечер это стало совершенно очевидно.

– Возможно, в их неудачном браке мать виновата так же, как и отец, – предположил Энтони. – А может быть, даже больше. Она казнила его всю жизнь то, что ее заставили выйти замуж по договоренности между родителями. Она не попыталась сделать этот брак настоящим. Вы согласны со мной?

– Будьте осторожны, не поддавайтесь чувствам, иначе вы впадете в другую крайность, – предостерегла мужа Чарити, – Она была несчастна, Энтони. И, несмотря на все, что она вам рассказывала, вы все-таки не можете судить об интимной стороне брака ваших родителей. Никто, кроме них двоих, этого не знал, а их уже нет с нами.

– Мне кажется, что мать специально отдаляла нас от отца, – сказал Энтони. – А он был суровый и – как он сам сказал прошлым вечером – никогда не стал бы платить ей той же монетой и осуждать ее. Знаете, он никогда так и не делал. Мать учила нас бояться и ненавидеть его. Считать его бессердечным человеком.

– Энтони, – напомнила ему Чарити, – ведь вы любили ее. Не забывайте, что вы любили ее. У нее была трудная жизнь. Столько детей, столько потерь.

– Интересно, брали ли вы когда-нибудь что-нибудь от жизни? – спросил Энтони. – Неужели вы всегда только отдавали? Моей семье вы сделали бесценные подарки.

Чарити выдернула у него свою руку, вскочила на ноги и отряхнула юбку.

– Конечно, я беру от жизни все, что можно. От вас я хочу взять дом, экипаж, слуг и шесть тысяч фунтов в год до конца моей жизни. И все это – ничего не делая, лишь получая удовольствие. Я едва могу этого дождаться.

Герцог тоже встал.

– Вы – моя жена, – сказал он. – И поэтому вам будет обеспечен комфорт до конца жизни. Это не значит брать. Такова природа брака.

Чарити снова напряглась и выглядела усталой. Сейчас неподходящее время говорить с ней о том, что так его интересовало.

– Вы устали, ~ сочувственно заметил Энтони. – И я тоже. Позвольте проводить вас в постель.

– С вами? – спросила Чарити. – Как прошлой ночью?

– Да, – подтвердил Энтони. – Если вы хотите. Или мы можем сначала заняться любовью. Это не будет оскорблением памяти отца. Перед лицом смерти жизнь требует утверждения.

– У вас такое удобное плечо, – улыбнулась жена, – и надежные руки. Я так спокойно спала прошлой ночью. И вы тоже. Еще раз сегодня ночью, конечно, если вы хотите.

– Идемте. – Он обнял Чарити за талию. Ома с готовностью прильнула к нему, и они направились к дому.

Потом, оказавшись в одной постели, они, не сговариваясь, занялись любовью. У Энтони еще не было такого взаимопонимания ни с одной женщиной. А с ней все казалось совершенно естественным и правильным. Они любили друг друга не спеша. Тепло и глубоко. Она кончила и удовлетворенно вздохнула. Он проник глубоко в нее и впервые в жизни намеренно оставил свое семя в женщине, с которой спал. Он избавил ее от чувства вины. Ей казалось совершенно очевидным, что свекор умер по ее вине. Но конечно, она была ни при чем. И муж успокоил ее на этот счет.

Еще одна неприятная мысль, хоть и не такая важная, терзала ее. Но не было никого рядом, с кем она могла бы поделиться и поговорить об этом. Чувство вины, казалось, росло час от часу и не покидало ее.

Сначала я принял вас за охотницу за деньгами.

Все началось именно с этого. Она и была охотницей за деньгами. Она совершила ужасный грех. И не один. Грехи накапливались с ужасающей быстротой. Она надсмеялась над одним из самых священных институтов цивилизованного общества. Она вышла замуж и произнесла все принятые обеты, отлично зная, что не собирается выполнять большинство из них. И все это она совершила из-за денег. Да, конечно, она может оправдывать свой поступок заботой о будущем Фила, Пенни и детей. Но если уж называть вещи своими именами, то сделала она это исключительно из-за денег.

Один большой грех повлек за собой целую цепь хитростей и обмана. Свекор о многом догадывался, но не понял, что этот брак – всего лишь на время. Возможно, он и умер в полной уверенности, что вскоре на свет появится новый наследник герцогского титула, а они с мужем заменят Огасте отца и мать.

Ей пришлось солгать маленькой Огасте, и от этого было тяжело на сердце. Как она поняла в день смерти старого герцога, девочка любит ее. Это было для нее неожиданностью, но это было очевидно. Огаста не отходила от нее, а если и отходила, то только за тем, чтобы побыть с Энтони. Правда может причинить Огасте непоправимое зло.

Чарлз относится к ней, как брат. Клодия с Уильямом относятся к ней так же тепло. Даже Марианна стала вести себя с ней более приветливо. Дети Марианны и Клодии так и сияли при встрече с ней.

Она чувствовала себя настоящей обманщицей. Она и есть настоящая обманщица. А все слуги обращались к ней «ваша милость» и оказывали ей подчеркнутое уважение. Все соседи, приезжавшие выразить свое соболезнование, называли ее по титулу и смотрели на нее почти с благоговейным уважением. Она – обманщица. Она – охотница за деньгами, И если уж она решила называть вещи своими именами, то ей нужно просто признаться себе, что она – грешница.