Читать книгу "Доллары царя Гороха - Дарья Донцова"

Я вернулась в свою спальню, со стоном упала в кровать исразу же с воплем вскочила на ноги. Потерявший всякий разум Хуч, увлекшисьохотой на мышей, пока мы с Манюней болтали в гостиной, ухитрился сбегать взаросли и притащить оттуда очередного задушенного грызуна. Я, предусмотрительновытряхнув минут десять назад одеяло, не ожидая ничего плохого, рухнула на койкуи моментально наткнулась на очередной трофей мопса.

– Просто нет слов, – зашипела я, сгребая плед, –противная ты собака! Сколько раз можно говорить: оставь в покое маленьких,несчастных, ни в чем не повинных мышей. Мопсы не охотничьи псы, они диванныесобачки, ясно? Ты просто позоришь свою породу.

По моим ногам пробежал сквозняк. В спальню без стукаворвалась Зайка.

– Смотри! Суперски!

Я уставилась на чрезвычайно довольную Ольгу. Губы ее былиядовито-зеленого оттенка, когда-то именно такой краской покрывали стены в нашеминституте, и многие преподаватели жаловались на то, что у них в аудиторияхначинается приступ мигрени.

– Ну как? – верещала Зайка. – Впечатляет?

– Очень, – осторожно ответила я, – но, на мойвзгляд, слишком экстремально. Мне кажется, что губы все же должны иметь цветхоть отдаленно приближенный к естественному. Ярко-изумрудный как-то… Впрочем,это ново и привлекает внимание.

– Они зеленые? – насторожилась Ольга.

Я кивнула.

– Надо же! – восхитилась она. – А пару секундназад были терракотовые. Вот классно! Пока я по комнаткам пробежалась, цветизменился. На работе все вымрут. Наши пока про эту феньку не знают, я перваяновинку принесу.

В голосе Заи звучало откровенное ликование.

– У тебя же завтра эфир, – напомнила я.

– Ну и что?

– Боюсь, режиссер тебе выговор сделает за экстремальнуюпомаду.

Ольга, напевая, повернулась к двери.

– Ну так она к лицу не прибита, перед камерой, естественно,я сделаю нормальный макияж, а по улице хожу как хочу, никто мне не указ.

Я нырнула под одеяло, прижала к себе Хуча, услышала мерноепохрапывание остальных псов и заснула.

Утро началось с крика.

– Кошмар, – неслось из ванной комнаты, – ужас!

Я глянула полураскрытым правым глазом на часы. Стрелкипоказывали восемь пятнадцать. Все понятно. Ольга, как всегда, проспала и теперьносится по избушке в страшном гневе. Под руку ей лучше не попадаться. Сейчасона завопит: «Отвратительно, кто-то спрятал мою косметичку» – и потом в воздухеначнут летать столы и стулья.

Ничего особенного, такие сцены разыгрываются у нас пару разв неделю, и сейчас ради сохранения собственного здоровья нельзя высовывать носнаружу. Кстати, этой же тактики придерживаются и остальные члены семьи. НиКеша, ни Маня, ни Дегтярев, ни тем более Ирка не скажут Зае ни слова. Себедороже. В такие моменты Ольга подобна неуправляемому снаряду.

Я опять закрыла глаза – подремлю еще чуток, а потом спокойноотправлюсь к Люсе. Но тут услышала разговор на повышенных тонах.

– Зайка, не плачь.

– Вот, попробуй сливки.

– Нет, лучше масло.

– Глупости советуете, пусть мылом потрет, – вплелся вхор баритон Дегтярева.

– Точно! Хозяйственным, оно все смывает.

– Ой, ой, ой, щиплет.

– Потерпи.

– Давай скажем, что ты заболела.

– Ни за что! – завопила Ольга и зарыдала в голос.

Я накинула халат и выскочила из комнаты. У нас явнопроизошло нечто экстраординарное, если все столпились в ванной и почему-тоупрашивают Ольгу не лить слезы.

Домашние и впрямь в полном составе толкались в санузле.

– Что случилось? – спросила я, пробившись к раковине.

Зайка, на первый взгляд совершенно целая, стояла ко мнеспиной. Я с облегчением констатировала, что руки-ноги у нее на месте, рек кровина полу тоже нет, и слегка успокоилась, но тут Ольга неожиданно резкоповернулась, я увидела ее лицо и воскликнула:

– О господи!

Губы Зайки выглядели, мягко говоря, необычно. Левая частьверхней губы была нестерпимо зеленой, правая – ядовито-оранжевой. Нижняя губканаполовину бирюзово-голубой, наполовину пронзительно-розовой. Большинствоженщин накладывает макияж с единственной целью: привлечь к себе вниманиеокружающих. Зайка добилась этого на тысячу процентов. Если она в таком видевысунется на улицу, то парализует все движение, замрут и пешеходы, и водители.Честно говоря, я никогда не видела особу, раскрашенную столь экзотично. Даже вфильме «Пятый элемент» грим актеров был щадящим.

– Ну как? – неожиданно спокойно поинтересовалась у меняОльга. – Тебе нравится?

Я, с трудом придя в себя, воскликнула:

– Замечательно, очень по-летнему, ярко, свежо…

– С ума сойти! – взвизгнула Зайка. – Моя жизньрухнула.

– С чего бы вдруг? – удивилась я. – Все, каквсегда! Дети здоровы, собаки тоже…

– Да уж, – со слезами на глазах воскликнулаОльга, – если бы твой разлюбименький Хучик вышел утром из ванной с такимигубищами, ты бы мигом «Скорую помощь» вызвала. А мне спокойно говоришь: все,как всегда. Я что, обычно в таком виде шляюсь?

Я не нашлась, что ей ответить, а Машка в возмущениивоскликнула:

– Хучик не такой идиот, чтобы невесть чем мазаться!

Зая испепелила ее взглядом.

– Это Дарья купила! Идиотская помада!

– Почему же у тебя губы разноцветные? – вырвалось уменя.

– Не знаю! – завопила Ольга. – Не понимаю! Вчеравечером эта зараза просто зеленела. Я стерла ее, вернее, мне показалось, чтостерла, и пошла спать. Утром вошла в ванную и чуть не скончалась! Ужас!Осталось лишь повеситься! Никто меня в эфир с такой мордой не выпустит! Жизньзакончена!

– Ну и глупости ты несешь! – рассердилась я. –Умойся, и дело с концом! Эка беда! Я искренне желаю, чтобы в твоей жизни неслучилось большего горя, чем это!

Зайка села на корточки и зарыдала. Кеша бросился обниматьжену, Машка выскользнула из ванной. Я же, пораженная неадекватным поведениемОльги, осведомилась у Ирки:

– Почему она не умоется?

Домработница ухватила меня за халат, вытащила в помещение,где стоял котел отопления, и затараторила: