Читать книгу "Иная сила - Вадим Сухачевский"

Князь Гагарин, вероятно почуяв, что обложен со всех сторон, отравился.

Поручик Извольский пустил себе пулю в лоб, перед тем зачем-то поджегши свой дом. Прислуга сообщает, что у него, как у известного игрока, одних только векселей имелось более чем на 700 тысяч, сгоревших, вероятно, вместе с ним.

Прочие арестованные закованы в кандалы и в такой позиции ожидают встречи с Вами.

Лишь в одном не знаю, как далее быть, ибо все городские остроги и гауптвахты уже переполнены.

Обольянинов

* * *

Светлейшему князю П.Зубову

(шифровано)

Друг мой князь Платон!

Вы все еще, я вижу, не просите руки брадобрейской сестрицы, а стало быть, и не торопитесь в С.-Петербург, ибо сие поставлено августейшим Уродом как непременное условие Вашего возвращения.

Между тем зря, видит Бог, не торопитесь!

Все заговорщики мною либо уже схвачены, либо раскрыты и будут схвачены в ближайшее время. Вынужден буду даже пожертвовать нашим другом G.

Однако благодаря этому, как никогда, заслужился доверия Урода. При таких условиях мы можем приступать к осуществлению нашего плана, ничего не опасаясь. Даже нерешительность А. нам не помеха. Пускай себе пребывает в нерешительности до самого конца, который, если не будем медлить мы, тоже, полагаю, не замедлится.

Само время призывает Вас торопиться, дорогой Платон!

Пален

* * *

Ваше Императорское Величество!

Я был слеп. Только Ваша прозорливость и Промысел Божий спасли Отечество от неминуемой беды!

Да, заговор среди якобински настроенного офицерства тлел и грозил обернуться пожаром!

Нынче он мною раскрыт. Арестовано свыше 100 офицеров лейб-гвардии, лишь немногим удалось скрыться за границей.

А душой заговора, тем самым G., оказался не кто иной, как князь Гагарин. Увы, не удалось захватить его живым; должно быть чувствуя, что раскрыт, он принял накануне яд. Оставил после себя лишь тысячи листов безумного конституционного бреда.

Зато ныне, когда заговор обезглавлен и моими силами идет тушение последних его искорок, безопасности Вашего Величества уж ничто более не грозит.

Также представляю Вашему Величеству уточненный список ущерба от водной стихии.

Пален

* * *

Собственной рукою Его Императорского Величества начертано

В желтой тетради для ремарок забавного свойства

Прочел в «С.-Петербургских ведомостях», что 140-пудовый африканский единорог, испив ведро русской водки, вследствие отравления всего организма немедля отошел в мир иной.

Призываю тогда к себе князя Вербицкого, славного своею приверженностью к Бахусу, и говорю ему: «Что, князь, в состоянии ли вы осилить полведра сего крепкого русского напитка?» Сошлись окончательно на том, что полведра – это навряд ли, а вот четверть он осилит без большой угрозы для своей жизни.

Тогда, рассмеявшись, говорю:

«В таком случае, князь, должны вы иметь вес более тридцати пяти пудов; в вас же, сколь я понимаю, от силы шесть. Как же вам удается после своих возлияний выжить?»

Любопытен был и ответ князя:

«Однако ж я не единорог!»

Из ремарок, начертанных по прочтении газет

(Для передачи графу Палену)

Тут пропечатано сообщение вдовы генерала Врангеля. Что ж, сам-то генерал, выговора моего не вытерпев, тотчас и помер? Хорош вояка! Выговора не может перенесть. А когда, случись, вражеская картечь хлестать по нём станет?..

Вполне правильно, что помер.

Да и Врангельша его хороша. Шельму свою драгоценную именем якобинца Марата назвать!

Какой ей по вдовству назначен пенсион? Дайте мне на подписание. Если чересчур много, поправлю.

Что этим газетным писакам про уральский бунт поминать? Еще собираются историю про какого-то капитана Миронова пропечатать.

Воспретить сие не менее как на 30 лет, слово же «бунт» с сего дня считать непечатным.

Владельца газеты подвергнуть выговору, саму же газету – штрафу в 500 рублей.

Подвергнуть также выговору начальника полицейской части. Что они мне двух Штраубе изловили? Один к тому же старик, а другой беглый каторжник. Я того фон Штраубе видал: вполне молодой человек, и язык у него вполне на месте.

Если он у кого и не на месте, так снова же у газетного писаки, что порочит благородный рыцарский Орден, возглавляемый мною. Хозяину этой газеты также выговорить и раскошелить его в пользу претерпевших от потопа на 1000 рублей.

Однако же Гагарин каков!..

А вот Извольского, хоть и злодей, мне жаль немного: на парадах лучше всех держался в седле…

Фон Штраубе же – настоящего! — найти да по-тихому допросить. О том, что скажет, донести лишь мне одному.

Палену

Граф!

Поздравляю Вас с успешным раскрытием заговора!

Видите, никто не верил в мои подозрения, только мы с Вами. Выходит, мнению только двоих в нашей империи можно целиком доверять.

Что-то не слышу о предложении Зубова кутайсовской сестре. Поторопите его.

А за остальное искренне благодарю Вас. Теперь спокойствие мое возросло стократно.

Каков, однако, Гагарин! Жаль, что не попался к нам с Вами в руки живым!.. Распорядитесь, чтобы похоронили, как должно хоронить самоубийц, — без отпевания, за кладбищенской чертой.

Посылаю также свои ремарки, сделанные мною по прочтении газет. Примите к сведению и сделайте все, как я там сказал.

P.S.За взятие беглого каторжника поощрить семеновского подпоручика Двоехорова произведением его в поручики – таков мой ему будет подарок к свадьбе.

Павел

* * *

Записка, подброшенная престолонаследнику, видимо, кем-то из гвардейцев охраны

Ваше Императорское Высочество! Простите великодушно, что вынужден к Вам обращаться, да еще таким странным путем!

Не столь давно Вас посетил мой друг мальтийский рыцарь барон фон Штраубе. Однако вслед за тем на него началась истинная охота, и жизнь его многократно подвергалась самой прямой угрозе со стороны неизвестных злоумышленников.

Зная о Вашем рыцарском сердце, лишь в Вас одном вижу надежду на его спасение.

Умоляю, окажите моему другу, подлинному рыцарю, свое высокое покровительство!

Преданный Вашему Императорскому высочеству,

князь Бурмасов

* * *

Послание к хозяину газеты

Милостивый государь. Извольте напечатать у себя в завтрашнем выпуске эти строки, ни в коем случае не меняя ни одного слова: