Читать книгу "Дежурный по континенту - Олег Горяйнов"

Никакого спроса.

– Хуан и Аркадио, прикрывайте подходы к дому, ты – с той стороны, ты – с этой. В случае чего ни во что не вмешивайтесь. Уходите в разные стороны.

Он передвинул поближе к пряжке засунутый за ремень девятимиллиметровый парабеллум японского производства со стёртым номером и оправил рубашку.

Кивнув соратникам, он направился к дому. Хуан и Аркадио побрели в разные стороны, сунув руки в карманы, поплевывая в пыль и грязь, изо всех сил делая вид, что они – сами по себе, а этот большой без балалайки – сам по себе. Хуан напоследок бросил саркастический взгляд на Аркадио, который ответил ему тем же: дескать, что делать, облажался наш командир, теперь строит из себя героя, понимаешь, рэмбо такой-сякой, выдрючивается, подонок, стыдно ему перед боевыми компаньерос…

Дом, который снимали непонятные геофизики, был двухэтажный, каменный, шириной в три окна. Он имел крайне запущенный вид и стоял в ряду таких же домов сплошной застройки вдоль улицы Бонфила, имея выход прямо на бетонный тротуар. Побрезио бросил незаметный взгляд вдоль улицы, довольно оживлённой в это время суток, и позвонил в черный электрический звонок над дверью.

На звонок никто не отозвался.

Побрезио постучал костяшками пальцев в окно.

Тишина.

Смылись, узнав о том, что их рассекретили? Или затаились с пушками наготове и ждут?..

Побрезио предпочёл бы второй вариант. Он был готов принять пулю на пороге этого коварно притихшего дома. Он не боялся ни смерти, ни боли, ни геенны огненной. В сущности, ему было наплевать и на мнение о нём его боевых компаньерос. Впрочем, он об этих материях и не задумывался никогда. Спроси его, какого лешего он стремится войти в эту дверь – он, пожалуй, и растерялся бы с ответом.

Из соседней двери вышла толстая метиска лет пятидесяти с большой сумкой в руках.

– Buenos días,[22]сеньора! – сказал Побрезио. – Чего это их нет никого, если они сами же мне и назначили прийти устраиваться к ним на работу?..

– Точно, – сказала метиска, осмотревшись. – И машины ихней нет.

– Вот я и говорю, – сказал террорист и сильно толкнул запертую дверь. – Может, там случилось чего?

– Что там могло случиться? – заинтересовалась соседка.

– Ну, мало ли, – Побрезио проверил, заперты ли два окна слева и справа от двери. – Он мне говорил, что у него от жары сердце схватывает, этот, ну как его…

– С бородкой?

– Ну да. Он же откуда-то с севера, нет?..

– Как будто с севера, – метиска уже поставила сумку на тротуар и приподымалась на цыпочках, силясь разглядеть что-нибудь сквозь грязное стекло.

‑ Где же ему вынести наш климат? – сказал Побрезио и загрохотал в дверь своим огромным кулачищем.

‑ Точно, ‑ поддержала его метиска. ‑ С погодой в последнее время творится чёрт-те что, у меня самой давление за двести…

– Когда мы с этим бородатым вчера разговаривали, – сказал Побрезио, – он был весь какой-то бледный и глотал валидол пригоршнями.

– Да-да, я тоже видела, как он ел эти fueras[23]как сумасшедший, я еще пришла и сказала мужу…

– Что же делать?

‑ Обратиться в полицию?

‑ А если что-нибудь действительно не того? – сказал Побрезио. – Если он, не дай бог, окочурился? Нас же с вами затаскают потом в полицию. Мужу вашему это ох как не понравится.

‑ Пожалуй.

‑ Вот ведь незадача. В двух шагах от тебя человек помирает или уже помер, а ты бессилен ему помочь…

– Может, разбить окно и залезть внутрь? – предложила метиска.

– А нет в доме второго выхода?

– Как не быть. Конечно есть. Там, внутри, маленький patio,[24]от моего отделён сеткой…

– Мне кажется, глупо бить окно, если можно войти так.

Метиска на секунду задумалась и кивнула:

– Пойдёмте.

Через минуту Побрезио был внутри дома. Вытащив из-за пояса пистолет, он снял его с предохранителя, выставил перед собой и пошёл вперёд кошачьими шагами.

Интерьер тридцатиметровой комнаты, занимавшей весь первый этаж, был завален клочками каких-то разорванных бумаг, ошмётками изоляции, кусками проводов, грязными вонючими носками, осколками тонкого стекла, тапками со следами собачьих зубов, жестянками из-под пива – в неимоверном количестве. По углам валялись винтики, шайбочки, раздавленная мышь Mitsumi Electronics, журнал “Хастлер” за октябрь девяносто четвертого года, обломок расчёски, три пустых разноцветных зажигалки, полная соли солонка в виде гриба, наушник с оборванным проводом, щипцы для ногтей, линейка-лекало и так далее. На четырёх столах и электрической плите творилось то же самое плюс множество грязных пластмассовых тарелок с пятнами разных соусов и протухшими окурками. На стене, прикнопленные, висели геологическая карта Маньяны и какие-то графики с диаграммами. Интерьер дополняла лужа разлившейся на полу солярки. Из приличных предметов присутствовал только работавший на столе компьютер.

Побрезио поднялся наверх. Там было не так грязно, как внизу, но тоже сильно не музей. Одной из двух маленьких комнаток, надо полагать, вообще не пользовались, в другой, судя по блюду с окурками и сбитыми в ком подушками и простынями, кто-то когда-то ночевал.

Побрезио вернулся к компьютеру, ткнул наугад в какую-то кнопку, сунул в карман выехавший из внутренностей железного ящика диск и покинул неинтересный дом. Диск надо будет отдать Ульриху, пусть засунет в свой ноутбук и выяснит, что там.

– Что там? – спросила утомившаяся от любопытства метиска.

– Мерзость запустения, мадам.

‑ А покойники?

‑ Увы, мадам, ни единого, ‑ сказал Побрезио и перемахнул через забор.

Что теперь? Эти или не эти воткнули в забор хитрую штуковину? Может, тут и впрямь ночевали, безобразничая, какие-нибудь мирные геофизики, а следили за секретной базой большие и страшные, затаившиеся где-то в окрестных горах, ощетиненные стволами автоматов и пулемётов?..

Нет ответа.

Ну, а человек, знавший ответ, как раз проезжал в битом драном пикапчике неопределённой национальности мимо той самой базы, где простодушный Побрезио едва не повесил мемориальную табличку, которая бы гласила, что в этом самом доме некий человек, прикидывающийся геофизиком, выпил из горла бутылку шестидесятиградусной текилы и не только остался жив, но даже и не поморщился при этом.

Теперь зад пикапа имел брезентовый верх и был под завязку набит аппаратурой, на вид такой же драной и видавшей виды, как и автомобиль. Человек за рулём дёргал себя за чёрную козлиную бородёнку и бормотал себе под нос на неизвестном боевику Побрезио языке: