Читать книгу "По следу тигра - Николай Мороз"

Максим двинулся вдоль стены, смотрел вверх и налево. Над головой — ряд узких маленьких окошек, слева стена соседнего здания, построенного по такому же проекту, что и первое. И третье, и четвертое, и пятое — все, мимо которых прокрался Максим, не отличались одно от другого. И снова никого, территория «Ассортимента» словно необитаемый остров — здесь остались лишь мертвые, одинаково безликие сооружения и редкие опоры уличного освещения. Ни охраны на площадке, ни собак, даже вороны куда-то подевались. Максим постоял немного перед наглухо закрытыми двойными дверями одного из «бараков», посмотрел на следы трактора, ведущие к дороге, и двинулся по ней направо, к забору. Здесь можно без толку пробегать всю ночь, да еще и надо придумать, как выбраться отсюда. Снова скакать, как белка, по деревьям? «Понадобится — взлетишь», — Максим вышел на перекресток. Вправо в темноту уходила стена очередного серого сооружения, а впереди образовался просвет. Зданий тут было всего два, одно по виду гараж, над обоими воротами слабо мерцают фонари в плафонах, а второе — непонятного назначения. С одной стороны, похоже на коровник, только полуразрушенный. Даже в темноте можно рассмотреть, что крыша здания частично провалилась. Максим замер, прислушался и отбежал немного назад. К «коровнику» приближалась машина, звук работающего двигателя Максим расслышал задолго до того, как она появилась из темноты. Это оказалась грузовая тентовая «Газель», она остановилась возле барака, из кабины выпрыгнули двое. Вернее, выпрыгнул один, с водительского места, а второй вывалился, выполз еле-еле с матюками, шарахнул от души дверцей и потащился к кузову. Первый уже гремел чем-то, возился в темноте и ругался вполголоса. Наконец, оба выволокли из кузова нечто, по виду тяжелое, и потащили к бараку. Максим уже переместился к металлической стенке гаража и внимательно наблюдал за происходящим. Дверь барака чуть приоткрылась, и на снегу появилось тусклое мутное пятно света. Изнутри послышались приглушенные голоса, но их тут же перекрыл недовольный рык, потом какой-то тяжелый предмет со стуком грохнули на порог. И тут же следом раздался звон, что-то упало, покатилось — через порог внутрь барака и в снег рядом с ним. Максим рассмотрел, наконец, что на пороге стоит что-то вроде огромной металлической фляги, а рассыпавшиеся со звоном предметы — круглые и небольшого размера. Чья-то тень попыталась прошмыгнуть за порог, но ее пинком отбросили назад. Охранники (или все же надсмотрщики?) втолкнули флягу в помещение, зашвырнули следом все остальное и захлопнули дверь. «Я не зоотехник, но точно знаю, что коровы из тарелок не едят», — Максим услышал, как в скважине замка поворачивается ключ, рассмотрел почти слившиеся с темнотой силуэты и бросился им вслед. Первый — неповоротливый, с оплывшим лицом и двумя жирными складками на загривке первым и умер. Второй — почти ростом с Максима юркий парень лет двадцати с небольшим успел даже коротко проорать что-то неразборчиво от страха. И упал на бок в сугроб за стеной барака, скорчился, прижимая руки к животу. Нож вернулся в ножны на поясе, Максим выждал несколько секунд, прислушиваясь, и обыскал убитых. Потом сел в кабину «Газели» и отогнал машину в сторону, поставил ее в дальний угол между стенами гаража и сооружения с полуразрушенной крышей. Заглушил двигатель, выдернул ключи из замка зажигания и направился к металлической двери, ведущей в барак. Ключ в скважине навесного замка повернулся легко, Максим выдернул дужку из «ушек», бросил замок на снег и прислушался — доносившийся изнутри гул стих. Зато за спиной, с ведущей со стороны леса дороги, донесся звук работающего двигателя. По стене барака скользнул луч дальнего света фар. Максим рванул дверь за скобу ручки на себя, влетел в темное, с гнилым воздухом помещение, захлопнул дверь. Машина проехала мимо, гул двигателя стих. Максим остановился на пороге, вглядываясь в темноту перед собой. Из нее не доносилось ни звука, Максим, как ни прислушивался, не разобрал ничего — ни шороха, ни вскрика. Ничего, кроме дыхания людей — десяти человек, не меньше. Правая рука сама потянулась к поясу, сжала рукоять «Макарова».

— Кто здесь? — вместо ответа чиркнула о коробок спичка, и зажегся маленький, слабый огонек. Максим посмотрел сначала на свечной огарок в пустой консервной банке, потом вокруг себя. Их было восемнадцать человек — мужчины разных возрастов, но все же похожие внешне друг на друга. Все грязные, заросшие, в оборванной одежде, у одного обморожены пальцы на руках, второй кашляет, как чахоточный, третий трет грязными пальцами воспаленные красные глаза. И никто из них не решается сделать первый шаг, наоборот, они жмутся к стенам, а тот, со свечкой, уже успел отбежать за спины остальных. И лиц тех, кто оказался к Максиму ближе всех, в темноте уже не различить. Люди пятятся, жмутся к стене, наступают на ноги тем, кто оказался позади них. Помещение тесное и холодное, по стенам в неярком свете свечи Максим увидел двухэтажные конструкции, напоминавшие нары. На них тоже кто-то был, но этот кто-то прятал лицо, отворачивался и закапывался в тряпье.

— Кто вы? Сколько вас? Откуда? — ответа не последовало ни на один вопрос. Все молчали, и Максиму вдруг показалось, что люди просто разучились говорить. Или боятся, потому, что запуганы — жизнью и смертью одновременно. Но нашелся один смельчак, спросил хриплым, срывающимся голосом из-за спин остальных:

— А где… они?

«На том свете», — Максим шагнул вперед, в сторону говорившего, и люди отшатнулись. Нога подвернулась на чем-то неустойчивом и скользком, Максим чуть взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, глянул на пол. Это оказалась металлическая миска, до половины наполненная какой-то полужидкой бурдой. То ли каша, то ли суп, то ли все и сразу, как шампунь два в одном. И вот этим людям платят по две тысячи долларов в месяц, плюс премии и отпускные. А также предоставляют дармовое жилье. Ну, здесь, допустим так оно и есть, кто скажет, что эти четыре стены и почти целая крыша не могут послужить домом для двух десятков бомжей? Или не бомжей. Максим вглядывался в лица людей, и одно показалось ему знакомым. Он уже видел раньше эти обтянутые кожей скулы, короткую щетину волос на голове и скошенные к правой щеке мутные глаза. Но где именно — вспомнить не мог.

— Они скоро вернутся… — предостерегающе произнес тот, со свечкой, но Максим оборвал его:

— Не вернутся. Говорите быстро, что здесь происходит. Если жить хотите, конечно. Ты, — Максим схватил показавшегося ему смутно знакомым человека за ворот драного пуховика, рванул на себя и впечатал спиной в стену. Сейчас не время для церемоний, нужны натиск, сила, грубость — все, что поможет заставить их, наконец, заговорить. Да, люди запуганы, даже забиты, это отлично видно по выражениям их лиц, по жестам, по реакции. Но из них нужно вытрясти все, все до последней детали, до капли, до самого крохотного обрывка информации, чтобы знать, как помочь им. И с чего лучше начать, конечно.

Тощий мужичок в драном пуховике затравленно косился вправо, зажмуривал глаза и пытался произнести что-то трясущимися губами. А вот истерики не нужно, это потом, как-нибудь в другой раз. Максим отвесил мужику две хороших звонких пощечины, тот сжался, проскулил коротко, но дрожать перестал. Потом посмотрел Максиму в глаза и заговорил — сначала робко, путаясь в словах, потом все увереннее и громче. А минут через семь все, кто был в бараке, говорили хором, орали даже те, кто прятался на нарах.