Читать книгу "Глаз Эвы - Карин Фоссум"

— Только не взорвите кухню! — сказал тогда отец Майи на прощание, направляясь к машине. Над диваном висели две большие полки с книгами, много книжек в дешевых переплетах и немного комиксов. Она вспомнила, что у Майи было несколько номеров «Коктейля», они читали друг другу вслух, но уже после того, как Ина ушла спать.

Эва почувствовала, что замерзла. Нечего стоять тут и валять дурака, нужно составить план. Она попыталась поставить себя на место Майи, представить себе, как она размышляла, стоя на этом же самом месте и держа в руках целое состояние. Прежде всего, она должна была быть уверена, что деньги никто не найдет. Фантазия у нее была отменная, она могла придумать что-то совершенно невероятное. Эва сразу же подумала про туалет. Что деньги лежат именно там, спрятанные прямо в дерьме. А вдруг — не дай бог! — она закопала их где-то в вереске во дворе? Она встала, пытаясь справиться с охватившей ее паникой. Времени было не так много, ей надо уехать до того, как станет светло. Надо действовать методом исключения, сразу же исключить места, где денег совершенно точно быть не может. Очевидные места. Такие, как буфет, угловой шкафчик и комод. Искать надо систематически и спокойно; она представила себе, что деньги, возможно, лежат в пластиковых пакетах или конвертах, пачки перетянуты резинками, они хорошо защищены от влаги. В первой спальне был комод. Она решила исключить его и сосредоточилась на менее очевидных вариантах. Сначала подвал — там искать было неприятнее всего. Она схватила пальцами железное кольцо и подняла крышку. Ее взору открылась черная дыра, из темноты веяло могильным холодом. Возможно, там внизу водятся крысы. Поднятая крышка люка держалась на крюке, поэтому Эва смело стала спускаться вниз с фонарем в руке. Стоять в полный рост в подвале было нельзя, ей пришлось сесть на корточки. Она стала светить фонариком на стены, банки с вареньем и маринованными огурцами, красное вино, белое вино, портвейн, шерри и еще банки с вареньем. Жестяная банка с печеньем с изображением Белоснежки и Золушки. Она потрясла банку и услышала, как запрыгали и заплясали потревоженные маленькие печеньица. Замерзшая картошка с длинными ростками, консервы. Она стала по очереди поднимать банки, но все они были тяжелые и закрытые. Несколько бутылок пива и еще вино. Майя никогда не успевала съесть все запасы до зимы. Луч фонарика заскользил по неровному каменному полу, пахло гнилью и плесенью, на полу ничего не было. Наконец она уселась на нижнюю ступеньку лестницы и еще раз посветила во все углы маленького помещения, медленно и тщательно. Не было ни коробок, ни ящиков, ни каких-то углублений в каменных стенах. А что, если она свернула купюры в трубочки и засунула их в пустые винные бутылки? Нет, что это я! Эва поднялась и вылезла из подвала. Осторожно положила фонарь и принялась открывать шкафчики на кухне. Те, в которых стояли чашки и стаканы, она тут же закрывала, но разделочный стол с кастрюлями рядом с плитой она осматривала уже тщательнее, брала одну вещь за другой, осматривала, потом светила на самый верх и дно. Ничего. Она заглянула в газовую плиту, потом перешла в столовую и посветила фонариком под диван. А вдруг деньги в книгах на полках? Тогда будет морока, придется пролистывать и перетряхивать каждую, но она вряд ли положила их в книги, а вот в камин — вполне могла засунуть, например, чуть повыше, в трубу. Она встала одной ногой в камин, пригнулась и посветила в трубу. Потом подумала, что надо поискать под откидной скамейкой у обеденного стола. Как правило, она открывалась. Открылась и эта. Сверху лежали тапки и старые сапоги с рантом, толстые свитера, старый анорак и два половика. Потом она увидела старый радиоприемник, и ей пришло в голову, что Майя, возможно, вытащила из него «начинку» и спрятала деньги там, но она не была уверена, достаточно ли технически продвинута была подруга для подобной операции.

Хлебница, внезапно вспомнила она, она стоит на разделочном столе. Или же супница на самом верху углового шкафчика. Может быть, в настенных часах? А вот еще старый рюкзак, который висит на гвозде на стенке — наверняка они здесь, решила она и вытряхнула содержимое рюкзака. Пусто. Эва посветила фонариком на циферблат своих часов, был уже почти час. Потом она пошла в спальни, стала приподнимать постельное белье и матрацы, быстро просмотрела ящики комодов и двух узких шкафчиков, в которых висели ветровки и пуховики. Старая бочка для солений была набита шарфами и шерстяными вязаными носками. Снова на кухню; она принялась открывать одну за другой маленькие фарфоровые баночки, в которых было то, что и предписывали надписи на них: соль, мука, крупа и кофе. Снова в коридор, она запуталась в небольшой шторке, закрывающей скамейку, заглянула под скамью, но не обнаружила там ничего кроме таза, щетки и липкой бутылки средства для мытья посуды. Оставались еще пристройки. Мастерская, кладовка с инструментами и сортир. Дверь угрожающе заскрипела, когда она открыла ее, в помещении не было окон. Пол слегка пружинил под ее ногами. Эва слышала, как скрипит в тишине ее прорезиненная куртка. У стены стоял огромный верстак во всю длину комнаты. На стене щит — с инструментами, контуры каждого предмета обведены карандашом, чтобы не забыть повесить на место, если взял. Еще один чурбан для колки дров. Старая садовая мебель, объеденный мышами поролоновый матрац, лыжи и палки. Лопата для уборки снега. Эва даже не знала, с чего начать. А может, сначала открыть дверь в сортир и посветить вниз? Она вышла в коридор и открыла дверь в туалет. Туалет был крохотный, но рассчитанный на два «посадочных места», дно было далеко внизу. Оба «очка» закрывали крышки из плотного пластика, запаха почти не было, очевидно, туалетом давно не пользовались, к тому же было холодно. На стенке висела фотография кронпринца Хокона в синем джемпере с V-образным воротом. Зубы его ослепительно белели в темноте. Интересно, он знает, что его портретами украшают туалеты? На полу лежал кусок половика. Эва подняла одну крышку и заглянула внутрь. Попыталась задержать дыхание, освещая фонариком яму: а вдруг деньги примотаны скотчем? Она ничего не увидела. Отодвинула вторую крышку, посветила и туда; в темной массе на дне различить что-либо было невозможно, ей удалось разглядеть лишь обрывки белой бумаги. Ей представилось, что два миллиона лежат на дне этой каши, например, в металлической шкатулке. Это было бы не слабо. Она снова выпрямилась и выдохнула. Наверное, ей стоит для верности потыкать туда лыжной палкой или чем-то в этом роде, она же видела несколько пар палок у верстака. Некоторые палки были совсем старые, с обтрепанными кольцами, другие — современные, из стекловолокна, с маленькими пластмассовыми кружками внизу. Внезапно она решила, что она просто дура, деньги, конечно же, не могут быть спрятаны в дерьме, всему же должны быть пределы. Секунду она стояла, не зная, что предпринять. Под верстаком стояли старое, заляпанное краской пластиковое ведро, пара бутылок уайт-спирита и ведерко с краской. Оно было довольно большое, наверное, на десять литров. Она подошла к верстаку, опустилась на корточки и прочитала: темно-коричневый. Потрясла ведерко, услышала, что на дне его что-то болтается. Засунула ногти под крышку и потянула ее на себя, но крышка не хотела поддаваться. Нашла на щите отвертку, засунула ее под край крышки и попыталась поднять. Ведро было заполнено плоскими пачками. Они были завернуты в алюминиевую фольгу и напоминали упакованные в дорогу бутерброды. Хватая ртом воздух, она прижала фонарь к груди подбородком, выудила одну упаковку и начала срывать с нее фольгу. Пачка купюр. Она нашла их.