Читать книгу "На корабле полдень - Александр Зорич"

— Ваши бонапарты из Генштаба как увидели такое дело, вскочили в бронеавтомобиль и начали рассредоточиваться на скорости сто километров в час… А по Глаголу лучше даже на шестидесяти не ездить. Это я вам говорю как ездун со стажем. Вот мы за ними и погнались…

— Но зачем? Зачем погнались? Вам же больше ничего не угрожало? Уходили бы в свои схроны! В Большое Гнездо, например. Или денежное довольствие героя войны с Конкордией покоя не давало? — Я попробовал пошутить.

— О чем вы говорите, Александр? Какое пособие? — Сержант поглядел на меня как на тяжелобольного. — Мы тут годами без денег живем. Без еды неделями можем… Иные из нас вообще излучениями питаться выучились… Даже самые общительные из нас потихоньку утратили способность жить полноценной социальной жизнью! «Вернуться» для нас — это всё равно что в ад вернуться, к чертям. Я никогда не забуду, как для того, чтобы быть на работе в восемь, я в своей родной Чите в шесть тридцать с постели вставал… На улице темно, минус тридцать, метель воет… Звезды как гвозди… Голова ватная… А ты вставай, пей свой чай, жри свой бутер с колбасой «Особая», сделанной из замороженной два века назад польской свиньи, чья жизнь была неприглядна и безрадостна… тащись на службу, где всем на тебя наплевать… Нет. Ни-ког-да. Никогда больше.

Сержант тяжело замолчал.

— И?

— И мы погнались, как любые нормальные партизаны, за симпатичным броневичком. Не надо нас идеализировать. У нас тоже есть потребности… Патроны, аккумуляторы, экипировка.

— Вы хотели их убить?

— Что вы?! Зачем! Они гнали так, что и ежу было ясно: сейчас они сами убьются… Так и случилось. Попали они в грос… Броневик вдребезги, два трупа… А на тех двух, что уцелели, напали местные оводы… Так называемые «оводы», точнее. Может, вы знаете?

Я перекрестился.

— Как не знать! Странно еще, как раненые после оводов выжили!

— Я же говорю, что они не выжили бы! Если бы у меня в аптечке не сыскался антидот… Хороший! Лаборатория Вохура два года его разрабатывала… В общем, я вколол антидот обоим. И через полчаса они начали уже качать права и угрожать. По этим признакам я понял, что щенок здоров, так сказать, — Сержант странновато хохотнул. — Я, конечно, им сочувствовал — остаться без казенного броневика, шутка ли! Предложил подкинуть их, куда им надо. Но они были такие гордецы — отказались, да еще и нахамили мне… Теперь, наверное, стыдно им. Сказали, что обойдутся без наших услуг и сами дойдут. Впрочем, им надо было в лагерь имени Бэджада Саванэ, который, по счастью, находился в четырех километрах от места аварии. И я подумал: наверное и впрямь дойдут, чего там…

В общем, Сержант их отпустил и я вздохнул с облегчением. Всё боялся, что всплывут какие-то нелицеприятные подробности, но — нет, не всплыли.

— Погодите… Но в итоге эти офицеры… Снова при вас?! Здесь?! Почему?

— Всё дело в человеке из моего отряда по имени Сиаман Шалал… Он у нас парень необычной судьбы! — Глаза Сержанта, обычно бесстрастные, засияли неподдельным восхищением. — Настоящий пехлеван. Красивый, как бог! Умный! Воспитанный! В общем, когда с такими общаешься, начинаешь невольно верить в кастовую систему, хоть я вообще-то по убеждениям социалист и эгалитарист…

«Многовато он лишних слов знает для сержанта госбезопасности», — механически отметил я.

— Так вот Сиаман. В начале войны он служил во флоте, участвовал в захвате Грозного. Сошел он как-то со своего корабля. Пошел прогуляться по Новогеоргиевску. Видит — здание с вывеской: «НИИ Экологии Глубокого Космоса»… Зашел туда. Долго ли коротко ли, познакомился с одной симпатичной пехлеваншей. Любовь у них внезапно вот так нахлынула. А она ему и говорит: «Вот ты думаешь, тут какой-то научный институт. А на самом деле здесь русские гегемонисты сделали секретный отдел Генштаба. Назывался он нечистым греческим словом „Периэксон“. И, представь себе, контактировали эти русские из секретного отдела с разными инопланетными цивилизациями! Вот, например, погляди…» И показывает она своему черноглазому красавцу бронзовый значок, на котором змея с руками! «Офицеры с таким значком, говорит, занимались инопланетянами, про которых ты, в невежестве своем, даже понятия не имеешь! А ведь ты пехлеван, а не дремучий дем, всё вроде бы должен знать! Инопланетяне эти имеют в нашей Галактике разветвленную сеть особых станций, которые русские друджванты называют „точками Казимира“. Эти станции нужны для того, чтобы летать между ними в самом обычном нашем пространстве без Х-матрицы, но со скоростями в тысячи раз выше скорости света…» «А ты, милая, откуда всё это знаешь?» Вот что спросил Сиаман, и это было резонно. «А я, отвечает она, служу в разведке флота и еще до войны состояла с русским полковником в нечестивой связи, да простит Ахура-Мазда мои прегрешения…» Тут у Сиамана взыграло пехлеванское чванство. Как это так?! Под носом имеются неизвестные цивилизации, а ему о них ни в школе, ни в академии не рассказали!

В какой-то момент я почти потерял нить повествования. И на несколько секунд даже усомнился в душевном здоровье Сержанта, которое раньше, в общем, я сомнению не подвергал.

Что за чушь? Что за «нечестивые связи»? Какая «змея с руками»? Какие «точки Казимира»? Я скривился. Но решил не перебивать еще хотя бы минуту.

— С той красоткой у Сиамана ничего больше не было. Прошла любовь, завяли помидоры, как говорили в моей родной Чите… Он пошел воевать дальше, получил ранение, и был отправлен на Глагол — в диспетчерскую службу Гургсара, а заодно долечиваться. Тут его как следует и прихватило. Он услышал Зов… По ночам ему стали являться погибшие боевые товарищи…

— Это знакомо, — одними губами промолвил я и вспомнил Иссу, мою Иссу, смуглую и совершенно неодетую.

— В общем, всё как у большинства дозревших кандидатов в манихеи… Сиаман понял, что пора делать из армии ноги. И через месяц — голодный, оборванный, с горящим взором — прибился он к одному из удаленных гнезд…

— Всё это очень интересно! Но к чему вся эта история?! — Я уже не мог сдержаться, мне казалось, что Сержант решил водить меня за нос до утра!

— К тому, Саша, что Сиаман, когда мы после твоих генштабистов ехали домой, мне и говорит: «А, кстати, вот факт примечательный. У двух русских офицеров — у старшего выжившего и у одного погибшего — на груди был значок: змея с руками. Такой точно как я видел на Грозном, мне любимая показывала.» «То есть ты хочешь сказать, Сиаман, — спрашиваю я его, — что эти русские генштабисты не только за нами охотиться сюда приехали, но еще и с инопланетянами контактировать, у которых эта сетка из „точек Казимира“?». А он кивает, кивает…

— Как всё сложно… — только и сказал я, растирая пальцами виски.

Впрочем, мне достало и минуты, чтобы наконец-то врубиться, к чему клонит Сержант.

— Кажется, я начинаю понимать! Вы решили, что наш офицер может помочь манихеям вступить в контакт с инопланетянами, владеющими сетью «точек Казимира»?!

— Примерно так, — не стал отпираться Сержант. — Только «манихеи» — это очень громко сказано. Я и несколько моих товарищей, конечно, манихеи… Но остальным манихеям на «точки Казимира», уж извините за грубость, с прибором положить.