Читать книгу "Капкан для призрака - Ирина Глебова"

Поначалу Келецкий был им очень доволен. Лапидаров чувствовал себя в городке как рыба в воде. Он не только все разведал, но и хорошо устроил Келецкого-Замятина в пансионате, где хозяевами были доверчивые, простодушные люди, а постояльцами – такие же простоватые курортники. Келецкий не только легко играл перед ними свою роль, но и часто просто развлекался, дурачился. Под прикрытием этого дома и своей личины он мог делать все, что угодно, – ни у кого ничего не вызывало подозрений. Если бы Лапидарова в чем-то заподозрили, ни один полицейский в мире не додумался бы, что главный его сообщник, а тем более руководитель, – находится совсем рядом! В этом была особая игра, особая интрига!

Лапидаров постоянно крутился в городе, в самых разных людных местах. Там он встречался с приезжавшими к нему агентами – и из России, и из немецких городов. Эту агентурную сеть он очень ловко переориентировал из Варшавы на Баден-Баден еще до переезда сюда Келецкого. Но вскоре после того, как Виктоˆр Замятин поселился в пансионате «Целебные воды», до него стали доходить странные вещи. Сначала о том, что Мирон Яковлевич и Людвиг Августович Лютц давно знакомы и вроде бы даже друзья. Келецкому это сразу не понравилось. Если Лапидаров поселился в пансионате не случайно – должен был рассказать об этом. Лютцы, судя по всему, – люди безобидные, но все же! Лапидаров оправдывался: знакомство шапочное, косвенное, ничего о нем хозяева пансионата не знают… Но Келецкий по суетливой интонации, по бегающим глазам и по желанию поскорее прекратить разговор понял: что-то этот мошенник темнит! Сдержал себя, ведь вся агентурная сеть завязана на Лапидарове, этот человек ему сейчас нужен! Но и позволить из-за какой-то непонятной игры, затеянной Лапидаровым, поставить под угрозу такое отлично налаженное и прибыльное дело он не мог! Он хорошо знал: даже маленький камешек, попав в большой и сложный механизм, способен его поломать… Он стал сам заводить разговоры с соседями по пансионату, подружился с сыном хозяев. И однажды услышал о том, что Лапидаров прибирает к рукам пансионат! Что хозяин, Людвиг Августович, должен ему большие деньги и, чтобы расплатиться, берет его в компаньоны…

Вечером Келецкий нашел Лапидарова в городе, в пивном ресторанчике. Тот сидел за столиком один, перед ним кельнер как раз ставил вторую кружку пива. Виктоˆр подошел и сел рядом. Вообще-то он избегал на людях, в городе, общаться со своим помощником. Во-первых, его мог случайно увидеть кто-то из агентов, а это было нежелательно. Во-вторых, они с Лапидаровым изображали некоторую неприязнь друг к другу… Но Келецкому нужно было срочно поговорить, и он решил, что подобный риск гораздо меньше, чем тот, который исходит от действий Лапидарова.

– Принесите и мне кружку, – попросил он кельнера, а когда тот отошел, цыкнул на Лапидарова: – Не дергайся!

Тот, начавший было удивленно приподниматься, сел, нервно ерзая на стуле. Но когда кельнер принес пиво и отошел, уже успокоился.

– Давно не виделись! – сказал нагловато.

Он уже понял, что Келецкий нашел его здесь неспроста, что предстоит разговор. И уж наверняка догадывался – о чем. Потому Виктор не стал темнить.

– Ты что, Мирон, затеял? – И стукнул своим бокалом о бокал Лапидарова, словно чокаясь. Но при этом толстое стекло больно стукнуло того по губам – он как раз собирался сделать глоток. У Лапидарова в глазах мелькнул страх, но тут же, как у загнанной в угол крысы, сменился злостью. Он оглянулся через плечо – в пивной было много людей, – ощерился в улыбке.

– Да ладно тебе, Виктоˆр! Передо мной-то психа не разыгрывай! А я не скрываю свой интерес, только тебя это никак не касается. Это мое личное дело! Я уже третий год на тебя работаю, разве когда-нибудь подводил?

Келецкий кивнул, признавая его правоту, но тут же усмехнулся:

– Ну, положим, не только на меня ты работаешь… Я тебе хорошо плачу, но ведь и сам себя ты не обижаешь? Верно? Если я делал вид, что не догадываюсь о твоих личных комиссионных, то это еще не значит, что я дурак!

Лапидаров даже не смутился – нагловато засмеялся:

– А вот я твои комиссионные не считаю, хотя неизвестно, кто больше рискует!

– Ладно, Мирон! – Келецкий пристукнул ладонью по столу. – Зубы мне не заговаривай! Рассказывай, что ты там задумал за комбинацию с Лютцами? Ты что, в самом деле когда-то одалживал Людвигу деньги? Что-то на тебя не похоже…

– Давай еще по кружечке?.. – повернулся было в сторону Лапидаров, но Келецкий прикрикнул:

– Нет!

– Нет так нет, – сразу согласился тот. – Слушай, если тебе так уж хочется. Я тебе все равно собирался рассказать… Ни Людвига, ни его жену, ни детей я никогда в глаза не видел, пока не приехал сюда. Но кое-кого из их семьи я знал! Была когда-то такая арестантка – Эльза Лютц. Нет, не дочка наших хозяев – ее родная тетка, сестра Людвига. Громкое было дело, с убийством! Но давно, ты не помнишь… А вот я встречался с ней – в Варшавской пересыльной тюрьме.

– Сидел там? За что?

Лапидаров усмехнулся: видно было, что вспоминать ему приятно.

– Эх, хорошую я тогда комбинацию провернул! Ты мальцом еще был, но, может быть, помнишь: два года подряд – с девяносто первого по девяносто третий – во многих российских губерниях был голод. Полный неурожай, да еще холера добавилась.

– Да, припоминаю, что-то такое было…

– Тогда наш покойный император-миротворец учредил особый комитет для сбора пожертвований в пользу голодающих. Комитет этот возглавил нынешний наш государь-батюшка, а тогда еще – наследник, цесаревич Николай. Вот я и пристроился работать под сотрудника этого комитета!

– Собирал пожертвования? – сразу понял Келецкий. – Неужели в пользу голодающих?

– Точно так, собирал! – Лапидаров захохотал, откинувшись на спинку стула: он немного захмелел от пива. – В собственную пользу, это ты верно догадался! Я был хорошо оснащен – были документы, подписные листы… Кто там знал – такие они или не такие! Главное – бумажки с печатями: у нас, в России, им верят больше, чем человеку… Да, отменно я тогда поживился, надо было вовремя остановиться, но ведь все шло так хорошо! Неурожай и голод сильнее всего прихватили самый центр, да еще северные области. А в Малороссии уродило хорошо, вот там я и работал. В большие города не совался, по уездным шустрил. Приеду, день-два покручусь, послушаю, не было ли уже здесь представителей комиссии. Если все тихо – смело иду к уездному предводителю и собираю дань! В маленьких городках хорошо давали, местной знати и купцам друг друга перещеголять щедростью хотелось. А я еще по хуторам и большим сельским общинам ездил – там тоже не отказывались помочь «голодающим»!

– На чем же ты засыпался? – спросил Келецкий. Он слушал с интересом и даже некоторым восхищением. Все-таки незаурядным мошенником был этот Лапидаров!

– Эх! – махнул тот рукой, так живо переживая свою прежнюю ошибку, словно все происходило только вчера. – Говорю же: надо было вовремя остановиться! Да я во вкус вошел, и пришла мне в голову мысль: на Украине-то народ победнее будет, чем в Польше да Литве. Там хутора богатые, давать будут больше… Когда уже по Беларуси пошел – поприжимистее народ стал. Но я все себе говорил: вот сейчас выйду на хлебные места – загребу!