Читать книгу "Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса - Мария Воронова"

В юности было так много интересного, но она пропустила все, а теперь не вернешь. Это как чай покупать оптом – думаешь, его еще много, а потом – бац! – последний пакетик.

Жизнь прожита, и ничего хорошего уже не случится. Единственный источник счастья – успехи сына. Но сколько можно на них паразитировать? У Славика своя судьба, он хорошо учится и занимается спортом не для того, чтобы сделать мамочке приятное.

Правда, пройдет немного времени, и он родит ей внуков, она будет их воспитывать и снова сможет пережить рассвет человеческой жизни…

Блин, да о чем она думает? Ее ровесницы рассекают в мини-юбках и с открытыми пупками, многие замуж только собираются, а она о внуках мечтает! Ненормально это! Сходить, что ли, к психотерапевту? Сколько стоит вернуть вкус к жизни? Нет, пожалуй, такого баловства их семейный бюджет не выдержит.

«Да и зачем тебе психотерапия? Сходи на отделение к Спирину, посмотри там на пациентов и пойми, что тебе грех жаловаться! Вот, например, эта несчастная женщина, которую вы зарезали, у нее были основания роптать на судьбу, а ты-то!»

Но увы, понимать не значит чувствовать… Может, все же пора таблетки пить?

Георгий заглянул в комнату сына:

– А ты что на тренировку не идешь?

Это был вопрос не любящего отца, но изворотливого конспиратора: в субботу Марина обычно дежурила, Славик же к четырем отправлялся в спортшколу, а после ехал ночевать к бабушке. После ухода сына Георгий выжидал полчаса, чтобы не столкнуться с ним на остановке, и летел к Лене. Вечером он звонил теще, узнавал, добрался ли сын, – опять-таки не из беспокойства, а чтобы избежать провала: вдруг Славик вернулся домой и обнаружил его отсутствие? А еще он от Лены обязательно звонил жене на работу.

– Я ногу потянул, – ответил сын с дивана.

– А! Не повезло, – посочувствовал отец, хотя с большим удовольствием чертыхнулся бы: ночь любви оказалась под угрозой срыва. – Что читаешь?

– «Два капитана». – Славик обожал книги про героев-летчиков и сам собирался в авиацию.

Георгий присел на край дивана. Он не был внимательным отцом и мало интересовался жизнью подрастающего поколения, но, поскольку работал среди женщин средних лет, знал, что современные дети сутками просиживают за компьютерными играми, отвлекаясь только ради секса после таблетки экстези на дискотеке в ночном клубе.

Славик же в понимании Георгия был совершенно нормальным парнем с нормальными жизненными ориентирами и нравственными ценностями. И в этом заслуга исключительно жены.

– Почему мама не сказала мне, что ты ногу повредил?

– Да ерунда. Ходить-то я могу, тренироваться нельзя только.

– Тебе скучно, наверное? Может, позовешь друзей?

– Так все на тренировке.

«Рвану сейчас к Лене, а часов в десять вернусь, – решил Георгий. – Скажу, что мне надо на работу. Славик только рад будет остаться один».

Но, выйдя на улицу, Георгий почувствовал угрызения совести: он идет к любовнице, бросив больного сына. Пусть Славик и не нуждается в уходе, но он привык к активной жизни, сидеть дома одному субботним вечером ему наверняка скучно. Хотя общество отца вряд ли сильно его развлечет…

Лену хотелось видеть невыносимо. Но Георгий слишком ценил короткое счастье встреч с ней, чтобы позволить себе омрачить его беспокойством за сына и чувством вины.

Он зашел в неприметный дворик и сел на скамейку. Полная молодая женщина, гулявшая с ребенком, посмотрела на него заинтересованно. А что? Брюнет с проседью, ноги длинные, живот плоский… Интересный мужчина, черт побери! До встречи с Леной Георгий никогда не размышлял о своей внешности, но теперь ему хотелось нравиться дамам. Вежливо улыбнувшись, он достал мобильник.

– Лена?

– Где же ты? Я уже начала волноваться!

– Я не смогу сегодня прийти, у меня заболел сын.

– О господи! Что-нибудь серьезное? – Радостно-нетерпеливый тон Лены сменился озабоченным, и Георгию вдруг почудилась в этом игра, хотя Лена наверняка искренне переживала за Славика.

– Нет, легкая травма.

– Ну тогда приходи, хоть на пару часиков.

Георгий вздохнул:

– Лен, нет. Что он один будет дома сидеть?

– Да он только порадуется, поверь моему опыту!

– Ты не понимаешь. Меня совесть замучает.

Лена хмыкнула:

– Да? А может, просто тебе неохота ко мне тащиться? Думаешь: зачем, если трахнуться не успеем?

– Лена! Я не могу бросить ребенка, как ты не понимаешь!

– Это упрек? Конечно, у меня детей нет, где мне понять.

– Лен, прости… Я тебя люблю, ты же знаешь. И безумно хочу видеть. Я думаю только о тебе, и если бы мог, не расставался с тобой ни на минуту.

Он поймал себя на том, что выражается как герой слащавого сериала. Да и соседка по скамейке, похоже, прислушивается…

– Короче, увидимся при первой же возможности. Хочешь, завтра?

– Завтра воскресенье.

– Скажу, что мне на работу надо, и мы с тобой гулять пойдем.

– Ладно, посмотрим.

– Ты не сердишься?

– Расслабьтесь, Георгий Иванович, – засмеялась она, – долг есть долг.

– Как же я люблю тебя…

Несмотря на сорванное свидание, Георгий был счастлив. Поговорил с любимой женщиной, сейчас вернется домой, пообщается с сыном, поработает немного, а потом будет думать о Лене. Вечером позвонит ей с городского, и они поболтают, он будет следить за своей речью, так что Славик ничего не заподозрит. Странно, он взрослый, почти пожилой мужчина, но необходимость прятаться и шифроваться не раздражает его, а, наоборот, будоражит.

Он чувствовал себя подростком, встречающимся с неподходящей девчонкой втайне от строгих родителей, и это было новое приятное ощущение!

* * *

После неудачной операции Марина старательно избегала Спирина и старалась не выходить из ординаторской, пока, по ее расчетам, профессор не покидал больницу. Но сегодня была суббота, и она, не опасаясь неприятной встречи, спустилась в приемное отделение. Там кипела жизнь. Валера деловито превращал табунчик пострадавших алкашей в цивилизованную очередь.

– Пить надо меньше! – громогласно инструктировал он. – Или больше! Чувствуешь, что на подвиги потянуло, – скорее выпей еще полбутылки и приляг в уголочке до утра!

За столом Козырев заполнял медкарты, а Лена, врач с отделения Спирина, накладывала гипс молодому, но очень пьяному парню.

К этой докторице у Марины было сложное отношение: Лена являлась воплощением ее представлений о красивой женщине. Если бы Марина могла выбирать себе внешность, стала бы такой же блондинкой с легкой, почти мальчишеской фигуркой, огромными серыми глазами и точеным носиком. Ах, как бы она тогда ухаживала за собой, как бы себя любила! Носила бы не дурацкий хирургический костюм, а такие же, как у Лены, хрустящие от белизны короткие халатики. Была бы такой же веселой и дружелюбной и так же летала бы по клинике, сверкая глазами…