Читать книгу "Безымянные боги - Иван Жеребилов"

сносить, рощи священные рубить под корень, и новые храмы строить.

Несмотря на то что едва не вздрогнул от слов воеводы, волхв всё-таки покачал головой и произнёс:

— Не может такого быть, Радислав. Люди себе скорее руки отрубят, чем будут святые деревья на дрова пускать.

— Наши так и сделают, да только побережье и стольный град уже кишат чужеземцами. Те на всё пойдут, кто ради злата-серебра, а кто по доброй воле, по наущению тех самых новых богов.

— А что за новые боги? На далёком юге поклоняются змеям, пьющим кровь, на западе, в пустынях, молят о милости сильного бога, который был убит, но даже смерть испугалась его, в рассветных землях поклоняются великим пряхам, что тянут нити судьбы…

— Не о тех говоришь! — перебил волхва воевода. — Если бы этим богам поклоняться, то я бы принял всё! Смолчал бы и других бы заткнул! Но не змеям с пауками Государь поклоняется, не пустынному богу, приносит человеческие требы и не красноглазой птице, которой на Буяне молятся.

— Кому же тогда?

— Тем, у кого нет даже имён, тем, перед кем даже Тьма кажется всего лишь простой разбойницей с кучкой прихлебателей…

— Погоди… не слыхал я о таких.

— И никто не слыхал. И в землях откуда они пришли никто не был. И явились они не грозной силой, не воинами, не корабельной армадой. Три года назад вернулись посольства из дальних земель, и на одном из кораблей, самом потрёпанном, зашедшем в моря, которым нет названия приплыли жрецы. Немного совсем, едва ли больше полудесятка. Странные, во всё чёрное замотанные с головы до пят. Объяснили, что поклялись, будто не будет их кожа видеть солнца, покуда не падёт с мира Тьма. Посмеялись мы над такой бесполезной клятвой, но к Государю их пустили, ибо приказ был, пускать всякого, кто с тьмой борется. Поначалу их речи Государю не по нраву пришлись, боги их, которых по именам запрещено называть, сплошь гниль да слизь источают. Мол, живут они не в светлых небесах, а ползают по подводным глубинам, грызут мировой камень, точат ходы в теле земли-матушки. И будто всю свою бессмертную жизнь воюют они с тьмой, теснят её в глубинах, оттого она и выползает на солнечный свет, оттого и бушует в нашем мире. Говорили они, что веками ведут летопись в книгах, коим нет конца, и знают, что скоро боги выползут из глубин на землю, поглотят тьму окончательно и будут царить над всеми людьми и остальными богами, а того, кто не покорится, ждёт только смерть. И не только тело его пожрут безымянные боги, но и душу, и судьбу, и саму память о нём.

— И государь поверил?

— Нет. Приказал взашей выгнать их из палат. Да только жрецы хитрее оказались. Не было у них ни больших сил, ни волшбы, как у наших волхвов, ни даже таланта складно говорить, каким славятся мудрецы с берегов Внутреннего моря. Зато были у них чёрные книги с письменами столь мерзкими, что при одном взгляде внутри всё в узел перекручивается. И с этими книгами они пошли…

— К Завиду, — закончил за воеводу Твёрд.

— Так и есть, — кивнул воевода. — Уж не знаю, что они там посулили, только Завид будто змея на сковородке завертелся. Послов из других земель отвадил, всё Государю шептал что-то вкрадчиво, обещал что-то. От речей его воздух будто на болоте смердеть начинал. Он и бояр подговорил. Этих уже без всяких речей, просто посулил золото, коего в землях чёрных жрецов, оказывается, было как грязи. К добру да погибели Тьмы через жадность государевых людей склонил.

Радислав с отвращением плюнул на пол, но тут же будто опомнился и поспешно затёр плевок подошвой.

— Что дальше было? — спросил Твёрд.

— Дальше? — воевода скривился, будто от зубной боли. — Дальше уговорили Государя первую требу справить, выказать почтение безымянным богам. А после этого… переменилось всё, и Государь переменился. Ничего его больше не волнует, кроме того, когда же явятся из глубин новые боги, когда повергнут тьму? Государыня было заупрямилась, всегда она могла мужа переубедить, но не в тот раз. Услал Государь и её, и наследников в дальний острог.

— Куда? — похолодев, произнёс Твёрд.

— На Почай-реку.

— Чем же прогневила его так Государыня?

— Не захотела от светлых богов отрекаться и детей запретила трогать. Пригрозила, что потравит и себя, и наследников, не сама, так людей верных хватит.

— Тяжкая угроза.

— Не было тебя здесь, когда всё началось. Люди пропадать начали. Тайный приказ распустили. Воевод верных разослали кого-куда. Никто об измене не говорил, заговоров не плёл. Все государю верны были.

— Но измена зрела?

— Так и есть. Государь всё больше от дел отходил. Ни охот, ни пиров не устраивал боле, послов дружественных земель перестал принимать, зато жрецов чёрных больше не гнал, а подле себя посадил, вместе с Завидом и его прихвостнями. Дни напролёт говорил он с жрецами, дни напролёт горели жаровни с травами, привезёнными из безымянных земель. Потянулись к нашим гаваням странные корабли со странными купцами на борту. Я был против, чтобы таких гостей привечать, да меня вмиг на место поставили, охраняй, мол, палаты, а с купцами без тебя разберутся.

— А эти подземелья?

— Построены специально для жрецов. Они и сейчас там, за этими дверями.

— Государь с ними.

— С ними, — кивнул воевода. — Да, только…

— Что?

— Я Государя сызмальства знаю. Всегда при нём был, всегда от худа берёг. А теперь… будто и не он это. Будто подменили нашего владыку. Сам на себя