Читать книгу "Бастион. Чувство ранга. Том 1 - Марс Букреев"

но не просто так. Когда прозвучат слова глашатая, кто-нибудь может назвать причину, причина правда должна быть веской.

— Все равно не понимаю, как это спасет нас?

— Перед казнью тебе надо будет надеть перчатки.

— Чего?

— Перчатки говорю, оглох совсем что ли.

— Да где я возьму их?

— Не знаю, раздобудь. Попроси у стражи, скажи, что всегда мечтал умереть в перчатках.

— И как это должно помочь?

Мне вдруг пришла в голову мысль, что Охренуэль просто бредит, выдумывая полную чушь. Но ни на бредящего, ни на обезумевшего от страха он не походил.

— Когда скажут, ну все это, про последнюю надежду, ты должен картинно снять перчатки.

— Это как? — прифигевшим голосом спросил я.

— Вот так!

Гунальф вытянул вперед руку, а второй принялся снимать воображаемую перчатку. Он поочередно стянул «перчатку» с каждого пальца, а затем «освободил» ладонь.

— И с другой руки так же, — хмуро добавил он. — Правда, я не уверен, что это сработает, но шансы высоки.

— Может ты объяснишь смысл этого, как вообще оно должно сработать?

— Нет.

На каменном лице эльфа вновь появилось смущение.

— Почему?

— Не-хо-чу!

Только тут я заметил, что весь наш разговор сопровождают чавкающие и всхлипывающие звуки. Я огляделся, но ничего не увидел рядом.

— И еще, — добавил эльф, — не называй меня Охренуэлем, мне это не нравится.

Я хихикнул. Вышло глупо.

— Но и Гунальфом тебя называть нельзя.

Он пристально посмотрел на меня. В его глазах мерцал холодный свет, от которого по коже пошли мурашки.

— Перчатки, это главное!

Он внезапно исчез, а я вновь оказался в камере. Перчатки? Ерунда какая-то. Если Маленкорх в самом деле оказался предателем, это еще не значит, что Охренуэль, ой, его же, видите ли, нельзя теперь так называть, не плод моего воображения. Дождусь стражи и скажу, что пленный орк, вполне сносно болтает по-нашему, и ждет не дождется, когда Маленкорх впустит воинство Тьмы внутрь Бастиона.

Остаток ночи я проспал тревожным, прерывистым сном. Сквозь сон я услышал шаги. Ко мне спускались, неужели пришло время? Сердце заколотилось в груди. Сейчас все зависит от того, смогу ли я убедить начальника караула, что орк может доказать мою невиновность.

Свет чадящего факела. Бледные, безразличные лица. Они приближались ко мне. Проходя мимо камеры орка, тот, что нес факел, посветил туда.

— Эй, что это с ним?

Двое остальных тоже подошли к решетке.

— Открывай! — скомандовал старший.

Послышался звук открывающегося замка, возня.

— Демоны! Да он откусил себе язык!

— И захлебнулся кровью, собака!

— Проклятье! Ладно, оставьте его, доложим позже.

Они покинули камеру Кемраса и подошли к моей.

— Готовься, вот тебе вода, умой рожу.

Один из стражей полил мне воду на руки, и я вымыл лицо. Кемрас мертв! Убил себя, да еще таким жутким способом. Я подставил руки под новую порцию воды и плеснул себе в лицо. Остается только одно:

— Мне нужны перчатки.

— Какие еще перчатки? — удивился старший караула.

— Ну, не знаю, как для верховой езды.

— Ты, что решил проскакать на эшафот, а седло тебе не принести?

Двое других заржали. Ага, смешно.

— У палача спроси, — подал голос один из стражей, — он мозоли о топор точно не натрет.

Снова ржут.

— Это мое последнее желание!

Старший глянул на меня:

— Я может чего не понимаю, но у тебя и первого не было. А последним твоим желанием будет, чтобы палач отсек голову с одного раза.

Вот же засада!

— Мы придем через пару часов.

Стражи удалились, оставив меня в темноте.

Жутко ожидать неминуемой смерти. Вдвойне жутко ждать, имея, пускай и нелепый, шанс на спасение. Шанс, с каждой минутой, превращающийся в мираж. Стражи приходили еще раз, принесли еды и убрали труп орка. Да, вот орк был действительно шансом на спасение. Он мог бы многое рассказать о Маленькорхе, но предпочел не дожидаться душевных разговоров с эльфами. А ведь, казался таким общительным.

Позже явился Глендрик:

— Я решил сам навестить тебя, чтобы ты примирился с неизбежным и вручил душу Священному Свету. Не хочу доверять это кому-то другому.

— Катись к демонам, Глендрик! Хотя нет, стой. Оставь, утешения для других, а мне дай перчатки.

— Перчатки?

— Да-да, перчатки, что такого удивительного? Смертник решил принять свою судьбу в перчатках! Это так странно? Может я всю жизнь мечтал об этом!

— О перчатках? — жрец смотрел на меня как на умалишённого.

Я вздохнул.