Читать книгу "Млечный Путь № 2 2021 - Ольга Владимировна Бэйс"

показалась ему плоской, возможно, из-за архаичной манеры письма. Вторая фигура, если ее можно так назвать, была даже страннее. Она сидела на корточках перед первой и наводила на мысль о чем-то гадковатом... жабе или жирной, расплывшейся рыбине. Что странно, эта фигура казалась хозяйкой положения, хоть и смотрела на высокую сверх вниз.

В Маддоксе проснулся азарт. Он вгляделся в роспись, пытаясь понять, что видит, но короткий октябрьский день стремительно угасал и к первому впечатлению добавилось немногое. На полузнакомой местности он обнаружил неожиданную деталь: то ли холмик, то ли рукотворную горку валунов или скальных обломков, по одной стороне которой шли почти незаметные слова и обрывки слов: "Qui peuct venir" и, чуть ниже, "Celuy qui ecoustera et qui viendra... sacri... mmes pendus...".

А еще под холмиком кучкой лежало что-то малопонятное. Возможно, это водоросли, подумал Маддокс.

Хоть он и был далек от искусства или археологии, находка вызвала в нем живой интерес. Маддокс чуял, что с загадочной росписью связана мрачная местная легенда. Было очень странно, что он увидел - или счел, что увидел - ту фигуру на пляже еще до того, как обнаружил настенное изображение. Маддокс не сомневался, что та не причуда его усталого ума, а шкатулка и заклинание в кармане - или чем оно там было - это подтверждали. У него родилась идея. Он решил сравнить между собой латынь на пергаменте и старинную французскую надпись и достал металлический ящичек из кармана.

- "Clamabo et exaudiet me". "Я позову, и он услышит".

Так могла бы начинаться молитва. Напоминало псалом.

- "Quoniam iste qui venire potest". - Ага! - "...qui peuct venir!..". - Что это? - "...sacrificium hominum...". - Боже! Как это понимать?

Над пустошью разнесся крик: далекие завывания той твари, которую Маддокс увидел на берегу...

Он навострил уши, но не услышал больше ничего.

- Собака, наверное, - сказал он себе. - Мда, вздрагиваю от всякого шороха. Так на чем я остановился?

Маддокс вновь опустил глаза на манускрипт, но даже за это краткое время, на которое он отвлекся, успело потемнеть. Пришлось напрягаться, чтобы хоть что-то разобрать.

- "E paludinis ubi est habitaculum tuum ego te convoco", - прочел он, медленно выговаривая поблекшие слова. - Вроде бы на фреске нет ничего такого. Странно-странно! "С блат, на коих живеши ты, аз звати тебе". И при чем тут "блата", любопытно? "E paludinis ubi est habitaculum tuum ego te convoco...".

Маддокс осекся. Вновь донесло тот жуткий вой, и издавала его, определенно, не собака. Он был довольно близко...

Не теряя времени на раздумья, Маддокс заскочил в алтарь и запер за собой дверь. За ней последовала вторая, на входе, после чего он проверил засовы на каждом окне в крошечном здании. Лишь тогда и только тогда он остановился и спросил себя, почему бросился в бегство. Его била дрожь, дыхание было частым и шумным. Маддокс понимал, что вел себя как истеричная старая дева... как пугливая школьница, и все же не осмеливался открыть окно. Уйдя в маленькую гостиную, он развел избыточно яркий огонь и попытался скоротать время до возвращения кюре какой-нибудь книгой из его религиозной библиотеки.

Маддокс был как на иголках, ему чудились чьи-то шаги - будто некое существо (он уверял себя, что это большая собака или козел) шаркало вокруг стен и под дверью... Наконец к его несказанному облегчению на дорожке к дому раздались быстрые, решительные шаги отца Ветье.

Той ночь Маддоксу не спалось. В обрывочных видениях он убегал от плоской твари в капюшоне, а однажды очнулся со сдавленным криком и еще долго дрожал после очередного кошмара, в котором споткнулся и полетел лицом вниз на что-то мягкое, холодное и подвижное: множество жаб! Наконец пришел зыбкий полусон-полуявь, в котором Маддокса преследовало неприятное ощущение, что в комнате есть кто-то еще, дышит и крадется, натыкаясь на предметы. Издерганный до предела, Маддокс попросту не нашел в себе духу протянуть руку за коробком спичек - боялся нащупать что-то другое, то, о чем не осмеливался помыслить.

Ближе к рассвету он забылся тяжелым сном, из которого его вырвал звук. Маддокс подскочил в постели, но не смог понять, то ли он его действительно слышал, то ли этот заунывный вой пришел из воспоминаний и кошмаров.

Во время завтрака Маддокс имел нездоровый, измученный вид и, сославшись на скверную ночь, попросил прощения за то, что не сможет продолжить работу над старинной стеной. День его не задался и проходил в унынии и тщетных попытках найти занятие в доме.

Наконец, соблазнившись ласковым октябрьским солнце, Маддокс решил отправиться на короткую, быструю прогулку. Он намеревался - и твердо! - вернуться до темноты и всячески избегать пустынных областей побережья.

Стоял изумительный вечер. Прохлада с моря придавала приятную свежесть легкому ветерку, напоенному густым ароматом нагретых под солнцем дрока и вереска, и на Маддокса снизошло удивительное умиротворение. Он почти позабыл о ночных ужасах... по крайней мере, сумел задвинуть их в дальний угол ума. Довольный, он направил стопы к дому, поскольку, даже не смотря на новообретенное спокойствие, не собирался оставаться под открытым небом с наступлением темноты. И тут взгляд Маддокса упал на белую ленту дороги, где в лучах закатного солнца плясала его долговязая тень. При виде нее сердце внезапно пропустило удар: рядом с первой тенью шла вторая.

Он резко обернулся. Ни одного смертного существа, только пустынная дорога, уходящая вдаль да вереск под необъятным небом.

Маддокс припустил к церквушке так, словно за ним гнались.

Тем вечером отец Ветье, набравшись духу, вызвал его на откровенный разговор.

- Месье, - несколько застенчиво начал он. - не желаю лезть не в свое дело, само собой разумеется, но я пообещал месье Фостеру, моему доброму другу, о вас позаботиться. Понимаю, вы не католик, но... не могли бы вы надеть вот это?

Он снял с шеи тонкую серебряную цепочку с маленьким, почерневшим от времени образком и протянул своему гостю.

- Благодарю, отче, - просто сказал Маддокс и надел подарок.

- Да! Так-то лучше! - удовлетворенно проговорил кюре. - А теперь, месье, не сочтите за грубость... вы не могли бы перебраться в другую комнату? У меня есть еще одна, не такая хорошая, если честно, зато с видом на церковь. Возможно, так вам будет проще обрести мир. Вы переселитесь?

- С огромным удовольствием, - пылко отозвался Маддокс. - Вы очень добры, отче.

Кюре хлопнул в ладоши.

- Просто вы, месье, мне очень приятны, -