Читать книгу "Сто имен - Сесилия Ахерн"

Номер пять: Ендрек Высотски.

Заголовок: Книга рекордов Гиннесса.

Глава двадцатая

Из-за двери палаты слышался шум фена. Приоткрыв дверь, Китти увидела, как Мэри-Роуз трудится над чьей-то прической, на полу уже собралась гора состриженных светлых волос. Заметив Китти, парикмахерша выключила фен.

— Вот и моя помощница подоспела.

Женщина выглянула из-под свесившихся на глаза прядей. Огромные карие глаза, несоразмерные изнуренному лицу. Китти на миг сделалось дурно. В растерянности она улыбнулась, помахала рукой, тут же выругала себя за улыбку, потом — за то, что машет молча. Вроде тех людей, которые не умеют разговаривать с детьми, Китти теряла дар речи, оказавшись рядом с больным, — не могла подобрать слов, не находила общих для живого и умирающего тем, ум твердил одно: «Ему плохо, плохо, плохо».

— Даяна у нас — красавица невеста, — похвасталась Мэри-Роуз.

Что на это ответить? Поздравить? Уместно ли? Эта женщина выходит замуж, а сколько ей осталось жить и с чем ее поздравлять? Китти выдавила из себя: «А!» — и закивала.

— Пока еще не красавица, — закапризничала Даяна, — буду, когда Мэри-Роуз сделает свое дело.

Китти все молчала.

— Подержи, пожалуйста, шпильки, — вручила ей коробку Мэри-Роуз.

Слава богу, нашлось чем занять руки. Пристроившись позади невесты, чтобы не смотреть ей в лицо, Китти изо всех сил старалась помочь, подавая Мэри-Роуз шпильки, когда у той еще две были зажаты во рту, а третью она вонзала в прическу Даяны.

Со шпильками в зубах Мэри-Роуз продолжала болтать, не чувствуя ни малейшей неловкости, словно то был самый что ни на есть нормальный день и никто не собирался умирать.

— Кто будет подружкой? — спрашивала Мэри-Роуз сквозь зубы и шпильки.

— Моя дочь Таня. Жду ее с минуты на минуту. Она тоже делает прическу. Ей шестнадцать, она в восторге.

— Еще бы! — сказала Мэри-Роуз. — Мама выходит замуж. Я и то волнуюсь.

В восторге? Китти могла только пожалеть бедную девочку, которая вот-вот осиротеет.

— Я и сама волнуюсь, — рассмеялась Даяна. — Не понимаю, почему мы с ее отцом давным-давно этого не сделали.

— Речь будете произносить? — поинтересовалась Мэри-Роуз, и Китти в очередной раз упрекнула себя: почему ей не приходят в голову подобные естественные вопросы? Она ведь журналист, ей по профессии положено уметь задавать вопросы, но ее мозг пуст — впрочем, это для нее уже не новость.

Мэри-Роуз брала в руки прядь за прядью, перемещала их, сгибала, укладывала, придавая прическе вид свободный, непринужденный, живой. Ловкость, с которой она пристраивала каждую прядь, прежде чем заняться следующей, завораживала.

— Если смогу, скажу, — ответила Даяна. — Таня тоже хочет произнести речь.

— Славная девочка.

— Отважная. — Короткая пауза, Китти вновь стало не по себе, но тут Даяна рассмеялась: — Она предложила помочь мне выбрать гроб — представляете?

— Надеюсь, выбрали что покрасивее? — засмеялась в ответ Мэри-Роуз.

От таких разговоров Китти замутило.

— Новая мода — гробы на заказ, тему выбираешь по своим интересам: эмблему футбольного клуба и так далее.

— Что же взяли вы?

— Она мне советовала взять «Закат» — море, пальмы, пляж. Я увлекалась сёрфингом.

— Здорово.

— Жалко было бы сжигать такой гроб, — пошутила Даяна. — Меня ведь кремируют.

— Могут кремировать, а гроб оставить на память, — предложила Мэри-Роуз, и обе женщины вновь захохотали.

Китти ушам своим не верила, смотрела на них в ужасе. Как можно шутить со смертью?

— Перестань! — взмолилась Даяна, вытирая уголки глаз. — У меня макияж потечет.

— Наложу новый, — посулила Мэри-Роуз. — Одна клиентка мне говорила, что выбрала темный дуб под цвет своих глаз.

И они опять залились смехом.

Дверь приоткрылась, взволнованная медсестра доложила, что прибыла подружка невесты.

— Родная моя! — Даяна мгновенно оборвала смех при виде дочери в простом красивом платье для свадьбы в узком кругу. — Ты такая красивая!

— Полно, мама! — смутилась Таня. — Мы же договорились не плакать сегодня, ты не забыла? — Она подбежала к матери и крепко ее обняла, а Мэри-Роуз отступила на шаг, чтобы им не мешать. Отступила и Китти. Но, как только мать и дочь, утирая слезы, разомкнули объятия, Мэри-Роуз вернулась к своему занятию. Теперь она работала молча и быстро, чуть ли не превратилась в невидимку.

— Еще чуть-чуть, — сказала она наконец, протягивая руку за очередной шпилькой. — И последняя шпилька.

Намотав на палец прядь волос, она искусно закрепила ее так, что шпилька была полностью скрыта даже от внимательного взгляда.

— Ого! — восхитилась Китти.

— Хочу посмотреть! — взволнованно потребовала Даяна.

— Подержи зеркало, — попросила Мэри-Роуз Китти. Сама она зашла спереди с другим зеркалом, чтобы Даяна могла разглядеть и свое лицо, и затылок.

Женщина молчала, ее глаза все сказали за нее. Руки очень медленно поднялись к волосам, но не коснулись их, бабочками запорхали у лица. Пока пряди торчали во все стороны, исхудавшее лицо терялось среди них, теперь же оно проступило во всей своей красоте и осмысленности.

— Это прекрасно! — выдохнула Даяна.

— Мама! — напомнила ей Таня.

— Я не буду. — Она мужественно боролась со слезами. — Но это так похоже…

— На что похоже? — тревожно переспросила Мэри-Роуз.

— На то, какой я была раньше.

Наконец-то и Китти поняла.

У них на глазах с лицом Даяны творились какие-то загадочные перемены, и трудно было догадаться, что еще она хотела бы сказать, о чем думала. Кто может разгадать мысли человека в такой момент? Мэри-Роуз сумела.

— Но это не вы, — сказала она вдруг, поразив Китти.

Даяна удивленно вскинула на нее глаза, смутилась.

— Все в порядке, сейчас снимем.

— Вы столько трудились.

— Бог с ними, с моими трудами. Это ваш день. Хотите снять?

Даяна оглянулась на дочь.

— По-моему, тебе замечательно идет, ма, но решай сама.

Даяна усердно размышляла.

— Просто это… это мои прежние волосы, а лицо другое… это как-то неправильно.

— Сейчас исправим, — сказала Мэри-Роуз, стянула парик и обнажила лысую голову.

Даяна вздрогнула.

Контраст между лицом с макияжем и бледной кожей черепа бросался в глаза.

— Пустим в ход нашу волшебную кисточку, — прочирикала Мэри-Роуз. — Предупреждаю: будет щекотно.