Читать книгу "Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом - Николас Сансбери Смит"

мяч в воздух, подхватив при первом ударе о площадку. Потом он схватил мяч обеими руками и бросил его из-за головы в корзину.

Сразу после этого он снова нагнулся, чтобы выпустить воздух из кроссовок, нажав на клапан рядом с кнопкой подачи воздуха. Этого данка оказалось достаточно, чтобы Браун прошел во второй круг. Он снова повторил номер с подкачиванием своих Pump, и камера остановилась на его кроссовках перед тем, как он оторвался от земли и обеими руками выполнил данк «мельница».

Браун и Кемп оба вышли в финальный круг. Когда Браун начал приближаться к финальному данку, он все еще не знал наверняка, что он сделает, чтобы победить.

«Если я побегу туда, то они не узнают, закрыты ли у меня глаза, если они окажутся позади меня или будут смотреть по ТВ, – вспоминал он годы спустя. – Пока я бежал, все происходило постепенно. Я просто закрывал глаза сначала кистью, потом всей рукой».

Браун оторвался от площадки внизу штрафного круга, посмотрел вниз и закрыл глаза рукой. Он сохранял эту позицию, пока плыл к корзине и аккуратно опускал в нее мяч другой рукой.

«Боже, это же вишенка на торте», – сказал один из комментаторов.

Другой комментатор не смог удержаться от смеха. Победитель определился. Кемп подбежал к Брауну, чтобы поздравить его с «данком с закрытыми глазами», и новичок НБА мгновенно запатентовал это движение.

Позднее тем же вечером на вечеринке Браун был на коне. Фанаты «Селтикс» уже не хотели взять автограф у Ларри Берда, Роберта Пэриша или Кевина Макхейла, более именитых товарищей Брауна по команде. Нет, им был нужен его автограф. Ночью Браун отрывался в VIP-номере со звездами: Мэджиком Джонсоном, Чарльзом Баркли и, разумеется, Майклом Джорданом.

Браун почему-то оказался наедине с Джорданом, которого отделяли всего шесть месяцев от того, как он поведет «Буллз» к первому из шести титулов.

«Эй, ты отлично поработал, приятель, устроил хорошее шоу, – вспоминал Браун слова Джордана. – Но знаешь, ты начал войну кроссовок».

Джордан был прав, хотя и опоздал с этим открытием. Производители спортивной обуви воевали между собой еще со времен Converse и Keds, с того момента, как братья Дасслеры разделили пополам их родной крошечный баварский городок. Но тем, что изменилось теперь, и на что, казалось, намекал Джордан, было все более активное личное участие спортсменов в этой схватке. Контракты на рекламу товара, будь то кроссовки или гамбургеры, были не просто чеками, они были объявлением о верности.

Вместе с титулами, победами и очками рекламные ролики и товары стали еще одной единицей сравнения ценности спортсменов. Фанат мог объявить о своей приверженности Nike, Reebok, Adidas или Converse с такой же легкостью, как поддерживать «Буллз» или «Селтикс».

Назревало и более прямое столкновение: Nike не пришлось по душе появление Pump на ее территории.

Когда Пол Фаерман вошел на Торговую ярмарку в Чикаго в 1979 году, мысли тридцатипятилетнего производителя инвентаря для туризма и рыбалки занимали не обновление производства женской спортивной обуви и не выпуск надувных баскетбольных кроссовок. Он думал о смене карьеры, когда встретился с Джо Фостером, владельцем компании под названием Reebok, который также искал другое направление работы. Для обоих мужчин Выставка Национальной американской ассоциации спортивных товаров положила конец их поискам. В то время Reebok был относительно маленьким британским брендом, сфокусированным на производстве на заказ спортивной обуви, и с практически нулевым присутствием в США. Фаерман заключил сделку на 65 000 долларов, чтобы лицензировать и распространять Reebok в США. Он не ожидал перевернуть индустрию этим вложением. «Моей целью было создание респектабельной, маленькой, качественной компании, в которой я мог бы брать свои две-три недели отпуска в год и получать достаточно, чтобы отправить детей в школу», – вспоминал он годы спустя. Заключив сделку с Фостером, Фаерман неожиданно для него оказался обладателем богатой истории, которая началась раньше, чем истории Nike, Adidas и даже Converse.

В 1895 году дед Джо Фостера, Джозеф Уильям Фостер, четырнадцатилетний член команды по кроссу местечка Болтон в Англии, начал вручную шить шиповки для бега в своей спальне. Когда он заходил в сапожную мастерскую своего деда, он видел, какую разницу в сцеплении создают гвоздики разной формы в крикетной обуви. К концу девятнадцатого века он усовершенствовал свои шипованные «беговые туфли» и основал свою собственную компанию, чтобы продавать эту обувь. Его сыновья стали его партнерами.

Спрос оказался настолько высоким, что Фостер открыл первую фабрику по производству спортивной обуви, на которую приглашали спортсменов, чтобы сшить для них пару на заказ, будь то для бега или для крикета. Бегуны, золотые медалисты, о которых снят фильм «Огненные колесницы», на Олимпиаде 1924 года в Париже выступали в шиповках компании J. W. Foster and Sons. В 1958 году два внука Джозефа Уильяма отделились от семейного бизнеса, чтобы основать Reebok как сопутствующую компанию, а два десятилетия спустя стали владельцами семейной компании Фостеров.

При всех этих разговорах о «респектабельной, маленькой, качественной» компании у Фаермана были большие планы относительно американского отделения Reebok. В 1981 году он представил три модели лучших шиповок для бега, надеясь получить прибыль от ассоциаций с фильмом «Огненные колесницы», который вышел в этом году. Как и Фил Найт до него, Фаерман загрузил коробки с шиповками в багажник своей машины и начал переезжать с одних соревнований на другие, уговаривая бегунов надеть эти шиповки, которые при цене в 60 долларов были самыми дорогостоящими на рынке. Хотя в 1981 году продажи Reebok U.S.A. достигли 1,5 миллиона долларов, у Фаермана были основания для беспокойства. Его компания боролась, он сам отчаянно нуждался в наличных. В тот год он продал мажоритарный пакет акций инвестиционной группе за 77 000 долларов. Сумма была меньше, чем 1% чистого годового дохода Nike в то время.

Спустя несколько коротких лет Reebok удачно выбрала место и время для выпуска обуви для аэробики, и это помогло бренду получить прибыль от продаж в 1,79 миллиарда долларов в 1988 году. Nike оказалась на втором месте с продажами на 1,2 миллиарда долларов.

В истории Reebok есть несколько параллелей с историей Nike. Обе компании встали на ноги в этой индустрии, действуя как американский хаб для иностранной компании. И обе достигли успеха благодаря разработке и продвижению нового типа обуви. Но руководители компаний были не похожи друг на друга. Фил Найт все еще пробегал двадцать миль в неделю, часто прячась за огромными солнечными очками Oakley, и снимал обувь перед тем, как войти в офис, как это делали бы в Японии. Фаерман работал в