Читать книгу "Проводница - Елена Николаевна Ласкарева"

показала пальцем на табличку.

— Да врет он все! — крикнула женщина. — Он такой же глухонемой, как я слепая! Очень бойко болтает и слышит прекрасно.

— Разберемся, — охладил ее пыл милиционер.

Он ухватил Ольгу за плечо, поднял с пола и повел перед собой.

…В отделении, небольшой комнатке рядом с турникетами, дежурил молоденький сержант. Он посмотрел на Ольгу и скривился;

— Ну что ты, Андрюха, сюда всякую рвань тянешь? Что ты возьмешь с убогого? Не видишь, он без крыши работает.

— Документы! — велел Андрей Ольге и протянул руку, но она улыбнулась ему и вложила в его ладонь свою и крепко сжала.

— Да не здороваюсь я с тобой! — разозлился он. — Хватит придуриваться! Документы!

Ольга изобразила на лице понимание и достала из внутреннего кармана паспорт.

— Ты глянь! — обрадовался милиционер, открыв его на первой странице. — Ворованный! О, как ты попал, голубчик… Паспорт-то женский!

Ольга двумя пальцами быстро натянула свитер на груди и выразительно крутнулась перед опешившими милиционерами.

— Андрюха, глянь, она ведь девка… — обрел наконец дар речи сержант.

— Сам вижу, — буркнул Андрюха.

Он пристально сравнивал Ольгино фото, сделанное всего год назад, на котором она была настоящей красавицей с пышными распущенными по плечам локонами, с тем, что теперь предстало его взору.

— Это точно ты? — наконец выдавил он.

Ольга кивнула.

— М-да… — озадаченно протянул Андрей. — Вот что жизнь с человеком делает… А побираешься зачем? Ехала бы домой, что тебе в Москве бомжевать? У тебя там дом есть?

Ольга опять кивнула и выразительно потерла щепоть.

— А! На билет собираешь, — догадался Андрей. — Ну ладно… — Он покосился на своего напарника и неожиданно решил: — Иди. Только не попадайся больше. Лучше на другую станцию езжай. Понял? Тьфу, поняла?

Глава 12

Она поняла. Поняла, как безумно соскучилась по Корешку, как хочется ей войти в родной дом, пройти по улицам родного города… И даже Ксениных вечных скандалов ей все это время жутко недоставало.

Страх, близкий к панике, который она испытывала, выходя из больницы, отступи,! и на его место пришла тоска. Она ведь не бомж, не попрошайка. Она всю жизнь пахала и зарабатывала, мечтала собственную квартиру купить. А теперь что?

В общем, нечего здесь думать. Надо ехать домой. Говорят, дома и стены помогают. А ради того, чтоб обнять Корешка, можно и Ксенин скандал выслушать. Да, честно говоря, она и по Ксении тоже уже скучает. Жалко ее… Жизнь не удалась, вот и злится на весь белый свет.

А если подумать, почему не удалась? Есть дочь, и не какая-то пропащая, а работящая, с колес не слазит, все зарабатывает. Есть внук, умничка-разумничка. Ну чего человеку не хватает? Что она вечно выдумывает? Вон, даже родню себе какую-то мифическую отыскала, словно уже и не одна семья с ними…

Ей вдруг стало жалко себя, словно маленькую. Как-то не так у нее все… Вот вернется домой и начнет жить совсем иначе. Но как именно, она даже себе объяснить не могла.

Работу сменить она не хочет. Зачем? Ей нравится быть проводницей, нравится ездить по стране, встречать новых людей… И потом, где она еще так заработает? Значит, Корешку опять придется жить в интернате? И опять она будет собачиться с Ксенией, кому из них оставаться с ним дома, опять будет уговаривать ее уйти с работы, а Ксения станет обвинять ее в том, что Ольга плохая мать…

И что изменится? Раньше она хоть надеялась, что скоро купит квартиру, а теперь денег нет. Вряд ли владельцы станут ждать несколько лет, пока она накопит нужную сумму.

Ольга села на лавочке в дальнем конце вестибюля, выгребла из карманов деньги и пересчитала. Оказалось чуть больше двухсот рублей. На билет, конечно, не хватит, но уже жить можно. Она и не думала, что меньше чем за час в переходе можно срубить такие бабки. Так вот из-за чего озлилась на нее тетка с таксой… Нищенство в Москве весьма выгодный вид бизнеса…

Но Ольга решила больше не рисковать. Она воспользовалась советом милиционера Андрюхи, села в поезд, доехала до следующей станции и там перешла на другую линию.

В переходе она купила у бабки шерстяные носки и шерстяную шапочку, которую можно было натянуть по самые брови. Лишившись своей шевелюры, Ольга поняла, что лысая макушка мерзнет очень быстро, гораздо быстрее ног и рук.

Она отошла в конец платформы, надела носки и с наслаждением вытянула ноги. Шапочка прикрывала стриженую голову, закрывала безобразный шрам, наискось тянущийся от затылка к виску, и теперь на Ольгу люди перестали обращать внимание, она начала сливаться с обшей массой. Даже то, что она в такой мороз без шубы, никого не волновало — в метро торговали с лотков цветами, газетами, шампунями, и девчонки-продавщицы тоже стояли в одних свитерках.

Ольга купила в ларьке сосиску и чай, съела и почувствовала, что Москва воистину лучший город земли. В московском метро можно было жить, не выходя на поверхность. Даже не верилось, что там, снаружи, завывает метель и больно щиплется мороз. Здесь, под толщей земли, было тепло, светло и уютно. А главное, никому до нее не было дела.

Ольга покаталась остаток дня по кольцевой, подремала, а потом вышла прямо внутрь Курского вокзала и нырнула в длинный тоннель, ведущий к платформам. Как удобно, даже на улицу выходить не надо.

Она пошла вдоль состава к бригадирскому вагону, отворачивая лицо, чтоб не встретиться глазами с кем-нибудь из знакомых проводниц. Они как раз стояли на платформе в форменных кительках, с флажками в руках, ежась от утреннего холода.

В бригадирском, к ее счастью, проводницей была незнакомая деваха. Словно пародия на Лидку: толстая, мордатая, но жутко несимпатичная, со спесивым и в то же время заискивающим выражением лица.

— Ваш билет, — преградила она Ольге путь в вагон.

— Мне бригадира вызови.

Ольга торопливо глянула на семафор. Сейчас дадут отправление, а эта дуреха еще время тянет, выпендривается.

— А зачем тебе бригадир? — подбоченилась та.

— Надо, — буркнула Ольга.

— Если насчет места, то зря. Наш не берет, — предупредила деваха. — И нам не велит.

Слушай, а ты с кем в паре едешь? — спросила Ольга.

— А тебе не все равно?

— Ответить трудно?

— С Риммой Азалиной.

— Не знаю, — огорчилась Ольга.

— Ну и что? Я тебя тоже не знаю! — хохотнула деваха.

Семафор мигнул и зажег зеленый глазок. Состав дернулся. И тут Ольга вдруг резко оттолкнулась от платформы, подтянулась за поручень и в один прыжок оказалась на площадке тамбура, оттеснив деваху-проводницу.

— Эй! Ты что!