Читать книгу "Зимнее солнце - Влада Ольховская"

тогда почувствовала. Боль, сводящую с ума, страх, лишающий воли… Она наверняка плакала. Скорее всего, умоляла своего преследователя о пощаде. Но он не подарил ей даже милосердие быстрой смерти.

– Она либо упала на живот, либо он сам перевернул ее на живот, – указал Матвей. – В любом случае, следующий удар был нанесен в спину.

Преследователь орудовал острым охотничьим ножом с длинным лезвием – и орудовал очень умело. Удар был таким же точным, как выстрел. Одно уверенное движение, и нож вошел между позвонками, оставляя жертву полностью парализованной.

– Наумов сказал, что попасть вот так случайно почти невозможно, – добавил Матвей. – Тот человек точно знал, что делает, к какому результату это приведет.

Когда стало ясно, что жертва уже никуда не денется, преступник изнасиловал ее. Матвей не стал вдаваться в подробности того, какие именно травмы и как были тогда нанесены, а Гарик не спрашивал. Это ничего не меняло для профайлеров. Оставалось лишь надеяться, что та женщина, если она все еще была жива, потеряла сознание и ничего не чувствовала.

Наигравшись со своей добычей, убийца перерезал ей горло. Изнасилование было для него действием, полным страсти. Но все остальные ранения он наносил быстро, грамотно, чуть ли не профессионально. Тут не нужно было становиться опытным профайлером, чтобы догадаться, ради чего он это затеял, что доставляло ему истинное удовольствие.

В озеро женщина попала уже мертвой, воды в легких Наумов не нашел. Убийца не стал привязывать к ней никаких камней, он закрепил тело между корягами так, что оно не должно было всплыть… Оно и не всплыло, его нашли иначе.

– Все равно не понимаю, почему он оставил тело так близко к берегу, – нахмурилась Таиса. – можно ведь было утопить поглубже… После такого правильного подхода – такое нелепое решение!

– Я бы не назвал его нелепым, – указал Матвей. – В этом озере иногда плавают приезжие, я узнавал. Но к корягам они бы не полезли, предпочли бы более пологий и чистый спуск в воду. Если бы они стали нырять с масками, они увидели бы труп на дне, озеро неглубокое. Опять же, к корягам никто бы присматриваться не стал. Ну а главное, изначально тело было спрятано глубже.

– В смысле? Оно все-таки сдвинулось?

– Нет. Уровень воды в озере был другим. Наумов предполагает, что женщина была убита в конце октября, тогда вода стояла выше. Но ноябрь выдался сухим. К концу месяца, когда тело и обнаружил Серенко, озеро значительно обмелело.

– Теперь понять бы, с чем мы работаем, – вздохнул Гарик. – У нас в руках одна мозаика или кусочки двух разных? Во втором случае много данных для психологического профиля по методу убийства и общему поведению, но полный ноль в плане жертвы. О жертве мы знаем в случае Даши, но неясно, охотился ли за ними один тип… Или типы, потому что четверку из Усадьбы я бы не стал отметать. Но нам бы хоть в основах разобраться!

– Есть еще кое-что, что нужно учесть.

Матвей достал телефон, открыл фотографию и показал остальным. Сначала Гарику показалось, что он зачем-то снял грязную половую тряпку. И лишь спустя пару минут до него дошло, что это платье, аккуратно разложенное на металлическом столе. В прошлом светлое, белое или кремовое с розовыми цветами, а теперь посеревшее, пропитанное грязью и озерной водой, да еще с пятнами, о происхождении которых не хотелось даже думать…

Платье, в котором нашли мертвую женщину. Через лед Гарик его толком не рассмотрел, но догадаться было несложно.

– Таиса, ты не могла бы подняться и повернуться к нам спиной? – поинтересовался Матвей.

– Если на мне ты собрался проверять, насколько хорошо в спину входит нож, – сразу нет.

– Не переживай, здесь все равно нет подходящего по размеру ножа.

– Умеешь ты приободрить…

Таиса окинула их мрачным взглядом, но просьбу все-таки выполнила. Матвей первым подошел к ней, Гарик последовал за ним. Фотография на смартфоне оставалась открытой, позволяя в любой момент взглянуть на платье.

Матвей протянул вперед руку и осторожно провел пальцами по спине девушки. Таиса заметно напряглась, однако с места не сдвинулась.

– Смотри, платье порвано здесь и здесь. Я прав?

– Я, вообще-то, в свитере, – заметила Таиса.

– Не принципиально, он достаточно обтягивающий. Гарик, у тебя более точный глаз. Я прав или нет?

Гарик пару раз взглянул на снимок и на спину Таисы, но скорее для проверки. Он и так все определил, еще когда Матвей показывал ему нужные места.

– Мой точный глаз говорит, что все именно так.

– Пуля попала в колено, это ниже подола платья. А вот нож… Ножом он ударил сюда. – Матвей прижал два пальца к позвоночнику девушки, едва заметно проступающему сквозь тонкую шерсть свитера.

– Но там ткань платья не порвана…

– Вот именно.

– Она была голой, когда бежала через лес, – догадалась Таиса. – И когда он ударил ее… А уже после, убив, он ее одел.

Она, кажется, поверила сразу, а вот Гарик до сих пор сомневался.

– Знаете, не факт… Может, он стащил с нее платье, а потом ударил ножом?

– Травмы на теле тоже намекают, что через лес она бежала голой. Синяки она могла получить и через ткань, но вот царапины и порезы… Тут как раз более уязвима обнаженная кожа. Да и снять с нее платье до того, как ее парализовало, было бы непросто.

– Она была в ужасе… – еле слышно произнесла Таиса. – Она бы отбивалась изо всех сил, извивалась… Это оставило бы следы сопротивления.

– Которых не было, – кивнул Матвей. – Ну и этот удар в спину требует предельной точности. Его можно нанести, если ты придавил жертву к земле. А если она извивается и ни на миг не останавливается – нельзя. Только не с первой попытки.

– Это все-таки серия, – подытожила Таиса. – Полиции мы этого пока не докажем, но сами можем учесть. Он хотел поступить с Дашей так же, как с этой женщиной… Но Даша сбежала благодаря метели или чему-нибудь еще, не знаю… Слишком многое совпадает: то, что он раздевал их, что гнал по лесу, что насиловал только после поимки, хотя изначально Даша наверняка была в его власти, раз он заставил ее раздеться… Эти случаи можно объединять.

– И у нас мигом появляется больше знаний о преступнике, что хорошо, если не учитывать один не особо маленький нюанс: эти знания противоречат друг другу.

Гарику не хотелось спорить ради самого процесса, он действительно так считал, да и остальные должны были заметить. Убийца, которого они разыскивали, пробуждал такой ужас, что жертвы убегали от него, не обращая внимания на боль.