Читать книгу "Тайны любви - Анн-Мари Вильфранш"

Мягкими прикосновениями он раздвинул удлиненные розовые складки, любуясь их влажным сиянием. Он раскрыл Фернанду, как раскрывают цветок, раздвигая нежные лепестки.

— Фернанда, Фернанда… — шептал он ее имя.

Подсунув руки под нее, он погрузил пальцы в упругую плоть ее безупречно гладких ягодиц и подтягивал ее к себе, пока не уложил поперек живота Сюзетты. Теперь его плечи приходились между ее раздвинутых бедер. Под ласковыми прикосновениями пальцев секретный бутончик Фернанды стал таким же твердым, как бутоны ее сосков. Склонившись, Арман поцеловал его. Указательный палец все глубже проникал во влажное чрево, женщина отзывалась громкими вздохами страсти.

Арман с удовольствием отправил бы свою мужскую гордость следом за пальцем и трудился бы над Фернандои до тех пор, пока не услышал бы стонов наслаждения. С радостью он излил бы в нее свою силу — он снова был возбужден. Но он знал, что эти мечты бесплодны и никогда не сбудутся — реакция Фернанды на такой шаг будет, увы, резко отрицательной.

Застонать ее заставило прикосновение трепещущего языка к бутончику. Когда возбуждение Фернанды дошло до предела, она на ощупь протянула руку к лицу Сюзетты, и та, завладев ее щедро украшенной драгоценностями рукой, прижала ее к губам, стала целовать ладонь и водить по ней кончиком языка. Фернанда погрузила большой палец в рот Сюзетты, и девушка стала сосать его, с силой втягивая в себя и выталкивая наружу.

Она лежала на спине, придавленная к ковру ногами Фернанды и грудью Армана у себя на животе, но все же ухитрилась приподняться на локтях, чтобы не пропустить зрелище экстаза своей любимой подруги. Рука Сюзетты, медленно блуждавшая по телу Фернанды, нашла набухшие розовые соски. И тогда ласки рук и языка пронзили Фернанду, захлестнули ее и хлынули через край. Трепет прошел по ее животу, и она пронзительно застонала, погружаясь в накатившую волну оргазма.

Тайны раскрываются

Узнать про обожаемую женщину, что она так далеко зашла в своем примирении с неверным мужем, что даже позволила ему провести ночь с нею в постели, — такая новость может сокрушить самого стойкого любовника. Начинаются муки ревности; воображение рисует кошмарные сцены: вот соперник, голый, возбужденный, ложится рядом с его возлюбленной, нащупывает руками маленькие нежные груди… От дальнейших видений можно и вовсе впасть в отчаяние: вот рука узурпатора подкрадывается к хорошенькой игрушке меж покорно раздвинутых бедер, рвется приласкать ее…

То, что другой — ее законный муж и обладает всеми правами на интимную близость с ней перед лицом государства и церкви, не утешает скорбящего любовника. Более того, придает его страданиям некий особенно унизительный характер. А каково услышать об ужасной измене возлюбленной с ее собственным кретином мужем в светском разговоре с ее же сестрой? Это еще усугубляет и без того кошмарную путаницу в душе…

Таковы были обстоятельства, приведшие Армана Бюдена в крайне мрачное расположение духа. Стоит ли говорить, как сильно ему хотелось выяснить у Мадлен, правду ли сказала ее сестра, хотя надежды на то, что Ивонна могла солгать, были весьма зыбкими. Но Мадлен в тот день не было в Париже, она должна была вернуться лишь поздно вечером, а Арману еще до наступления вечера удалось погасить огонь своих страстей с помощью все той же Ивонны.

В результате он отошел ко сну с чувством облегчения — оттого, что тягостное объяснение с Мадлен откладывается, а быть может, и вовсе не состоится. На следующее утро, обдумав все на свежую голову, Арман примирился с мыслью о том, что в худшем случае он может потерять Мадлен, в лучшем — по-прежнему будет тайно делить ее благосклонность с мужем. Он позвонил ей по телефону, намереваясь назначить свидание и обо всем договориться должным образом. Но Мадлен не оказалось дома уже в десять утра (так по крайней мере сообщила прислуга), и она не сказала, когда вернется.

До десяти часов вечера Мадлен не отозвалась на его утренний звонок, и, когда Арман вновь попробовал дозвониться ей сам, ему ответили, что она еще не возвращалась. Пожав плечами, он подумал, что на этом, видимо, и закончится их роман.

На следующий день — так случилось — у него были другие планы, не связанные с Мадлен: когда сердце мужчины безжалостно разбито, уничтожено, растоптано тою, кого он любит, ему остается только прибегнуть к утешению, которое могут дать другие женщины. Именно с этой целью Арман собирался пригласить на ужин Сюзетту Шене, чьи юные прелести сулили ему желанное утешение.

Разумеется, он не отверг мысли позвонить Мадлен и выслушать, что она скажет, пусть даже это будут слова прощания, но, прежде чем он успел осуществить свое намерение, к нему на квартиру явилась Фернанда Кибон и навязала ему весьма необычные знаки внимания. Вследствие этого возник захватывающий вопрос: кто из них двоих имеет больше прав наслаждаться прелестями Сюзетты, которую Фернанда объявила своей подопечной?

Остаток дня они посвятили весьма волнующему выяснению этой проблемы. Не то чтобы им удалось разрешить ее окончательно, скорее нет, — но они с Фернандой пришли к компромиссному соглашению и как бы разделили девушку между собой. Лежа на ковре в гостиной у Фернанды, они вместе ласкали Сюзетту и довели ее до экстаза, а потом втроем отправились в спальню и, положив Сюзетту в постели посередине, играли с нею и друг с другом.

Ночью в полусне Арман время от времени слышал шепот и вздохи, когда одна из женщин ласкала другую. Шторы на окнах были плотно задернуты, и он, зажатый во тьме между двумя нежными обнаженными телами, не мог определить, где Фернанда, а где Сюзетта. Впрочем, и не имело значения, которая из них ведет подругу к захватывающей дух кульминации страсти — с тех пор как они легли, это случалось раз семь или восемь.

Прислушиваясь сквозь дрему к тихим вздохам и стонам, Арман не чувствовал себя обойденным, но его поникший было приятель вдруг снова ожил, окреп и воспрянул. Арман лежал на боку; обе женщины перекинули через него ноги, а одна протянула руку поверх его торса, чтобы ласкать теплую пушистую игрушку подруги. Мгновение спустя кровать под ним легонько задрожала в ритме экстаза, и Арман понял, что силы его иссякли не до конца и он снова хочет любви.

Теплое тело рядом лениво повернулось, до него донесся вздох облегчения, и обнаженные нежные ягодицы прижались к его животу. Та, что была за его спиной, сняла ногу с его тела и тоже, повернувшись, прижалась к нему теплым задом. Арман протянул руку и нащупал гладкую женскую плоть. Осторожно раздвинув пальцами влажные губки в углублении под ягодицами, он пустил туда своего дружка — вновь бодрого и нетерпеливого.

Женщина, в которую он вошел, — кем бы она ни была — приглушенно вскрикнула, но и по голосу он не смог определить, кто это, Фернанда или Сюзетта. И вовсе не хотел знать! Распознать партнершу было достаточно просто, стоило протянуть руку вверх и коснуться ее грудей: пышные и круглые принадлежали Сюзетте, небольшие заостренные — Фернанде. Но незнание было таким сладостным! И Арман не стал ощупывать тело, в которое погружался в неспешном, размеренном ритме.

Мысль о том, что Фернанда настолько одурманена наслаждением, что допустила в себя столь сомнительный, с ее точки зрения, предмет, чрезвычайно его возбуждала. Наверное, то была все же не она, — но что за разница? Могучее воображение Армана придавало твердость его скользящему туда-сюда орудию, делало его толще с каждой секундой. Он глубоко вздохнул с закрытыми глазами и простонал, представив стройное тело Фернанды — обнаженное, бледное, распростертое перед ним в готовности принять его и подарить наслаждение… И вскоре убедил себя, что он в самом деле трудится над черноволосой игрушкой Фернанды.