Читать книгу "Эдуард Стрельцов - Владимир Игоревич Галедин"

его к спасению. Эдуард с дамой возобновили преследование. Гражданин Спицын, как затем выяснилось, спешил к своему жилищу — дому 15 на Крутицком Валу. Там в полуподвале находилась коммунальная квартира, где проживала семья Спицыных вместе с соседями, которые на тот момент ещё отмечали праздник — если кто забыл, исполнилось 40 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Признаемся: все участники событий, кроме женщин и прибывших вскоре милиционеров, были нетрезвы. Кстати, о милиции: её по телефону никто не вызывал — за ней сбегала Анна, сестра Спицына-младшего и дочь Ивана Спицына. Повезло: наряд проезжал мимо.

Стрельцова застали действительно громко ругавшимся. Окровавленный и злой, он пытался ворваться в комнату, где укрылся Спицын. Думается, если бы могучий фрезерец уж очень хотел, то прорвал бы баррикады. В итоге же просто покричал, потом и на милицию тоже напустился — дескать, кровь течёт ручьём, а вас не дозовёшься. Однако особенно Стрельцова взбесило то, что именно его, побитого, и повезли в отделение. Пока ехали, он много чего непечатного сказал о правоохранительной системе Советского Союза. Милиционеры это запомнили, обиделись. И не простили.

Хотя непосредственно в отделении футболист как-то сразу успокоился и затих: на этот счёт существует сразу несколько показаний в деле (напомню, оно, никаким боком не связанное с произошедшими летом 58-го года событиями, было приобщено к и без того тяжелейшему обвинению). Со всем согласился, протокол подписал. Ущерб, конечно, оказался страсть как велик: повреждённая верхняя филёнка двери в комнату и выломанная крышка кастрюли на общей кухне.

Так что спасли отважного Филиппа быстрые ноги — и, между прочим, семья, дружно сообщившая, что сын и брат мирно спал, а обезумевший футболист к ним ломился непонятно с чего.

О более глубоких, нежели видится с ходу, причинах такого состояния и поведения Эдуарда обязательно поговорим — пока же необходимо подчеркнуть: он никого не бил. Напротив, сам получил по лицу без сатисфакции. Покорёженную же дверь и испорченную крышку оценили чуть позже в 300 рублей (старыми), кои и были благополучно выплачены пострадавшим.

И дело прекратили в декабре 1957 года — то есть после возвращения спортсмена из Лейпцига. Думается, не только из-за блестящей победы над поляками. Всё элементарнее: таких историй в полуподвально-коммунальной Москве 50-х — уйма. Стрельцову же эта ночь с 8 на 9 ноября менее чем через год будет стоить лишние три года строгого режима.

Я же пока вернусь к тому, что творилось с Эдуардом осенью 57-го. Интересовало это, надо сказать, очень немногих. Безусловно, в их числе были достойнейшие люди — Гавриил Качалин и Виктор Маслов, например. Но, как уже сообщалось выше, у наставников не хватало сил и возможностей, чтобы заниматься с каждым из подопечных. Да и какие, с позволения сказать, они «подопечные»? Совершеннолетние мужчины, отмеченные поездками за границу, приличными зарплатами, отдельными квартирами, что в СССР 50-х годов представляло собой главный предмет роскоши. И, в конце концов, молодые люди создавали собственные семьи, где сами, по определению, обязаны были думать о настоящем и будущем.

Энергичное и никому не нужное заявление об «Алке», которую он «ни на кого не променяет», прозвучало значительно раньше, чем было подано заявление в загс. Получается, уже в январе женщины ближе Аллы Деменко для него не существовало. И даже малая возможность хоть кого-то поставить рядом с ней или просто упомянуть в соответствующем контексте привела к нетипичной для него агрессии. Пожалуй, здесь чуть ли не впервые он заговорил прямо, от своего лица. «Не променяю», «свою» — так может говорить лишь мужчина, нашедший, по известному выражению, вторую «половину». Почему же не сложилось?

Десятилетия спустя первая супруга Стрельцова достаточно неожиданно пришла побеседовать с А. П. Нилиным в редакцию спортивного журнала «Московских новостей», и многообразием тех разговоров маститый литератор часто и успешно пользовался в книге об Эдуарде Анатольевиче. Один отрывок, где говорится об их отношениях в досвадебный период, нужно обязательно привести:

«Какой был добрый, как внимательно ко мне относился. Господи, мы же с ним брели такими лесами кусковскими и перовскими, плющевскими. И в двенадцать, и позже. От мамы был, конечно, скандал ужасный. Но как же он ко мне относился замечательно. Не знаю, может, у него была какая-то другая жизнь, о которой я не знала. Пьяным я его не видела никогда. Выпивши до 8 января 1957 года три раза видела. Первый раз — это празднование 1956 года. Не в его комнате, а в его доме у какого-то мальчишки, там компания собралась. Потом заключение футбольного сезона в Мячкове. Там мы немножко даже поссорились. И вот ещё на радостях 8 января 1957 года...

Он мне сделал предложение, когда мне было ещё только 19 лет, но я побоялась об этом сказать маме, думаю, ну вот, мать скажет, захотела уже замуж. Говорю ему: нет, это ещё нельзя. А он, когда уезжал на Олимпийские, мне сказал: “Вот вернусь — и всё-таки будет свадьба”. Мы тогда же — 8 января 1957 года — сообщили про свадьбу Алику Денисенко, вратарю из “Торпедо” — ну такие были дураки».

Откровения Аллы многое объясняют в поведении Эдуарда. Он сделал предложение. Он фактически добился согласия. И тут появляется Екатерина Алексеевна со своей дочерью. Если спокойно и без кремлёвского стола подумать, — зачем ему, в самом деле, иные девушки, коль уже первый гость на свадьбу приглашён? Однако кремлёвский стол, к сожалению, был. И потом: не станет же он объяснять незнакомой женщине из партийного руководства, что лишь вчера произошло важнейшее событие в его жизни?

Но здесь получается новый неожиданный поворот: Стрельцов надолго исчезает из поля зрения обожаемой, казалось бы, невесты. Одну из причин Алла видела в маме Софье Фроловне. Та рассердилась: вся Автозаводская (Денисенко язык за зубами держать не стал) в курсе дела, а родная мать в неведении. Принципиально против женитьбы не возражала, однако просила перенести торжества. И ничего страшного в том нет: надо же подготовиться. Разумеется, согласия В. П. Антипенка, который, вы же помните, настолько сердито отреагирует на майское бракосочетание Эдуарда, спрашивать никто не собирался. Однако обсудить день, час и место обязательного банкета стороны должны были. Речь шла ведь о немалых средствах.

Но главное всё же в ином: после трогательного объяснения 8 января Эдуард и Алла очень долго не увидятся совсем не по воле Софьи Фроловны. «Я думаю, — справедливо заметила Алла в разговоре с А. П. Нилиным, — что он не поэтому ко мне долго не появлялся, а именно захватило его звёздное гулянье после