Читать книгу "Все не так - Александра Маринина"

От анализа результатов охоты меня оторвал робкий голос Даны:

– Это ваши друзья?

– Да что ты! Разве я стал бы с друзьями такразговаривать?

– Значит, они – ваши враги?

– Ну какие у меня могут быть враги, Дана?

– Тогда кто они вам?

Действительно, кто они мне, эти Лешка и Федор? Зачем онимне? Почему я так рвусь вернуться туда, где все сплошь такие вот Лешки иполукриминальные Федоры?

– Так, никто. Просто знакомые.

– Они сделали вам что-то плохое?

Ну конечно, я должен как-то объяснить Дане свою хамскуювыходку. Но как объяснить, почему я сорвался? Где найти слова?

– Понимаешь, Дана, есть люди, которые считают, чтоденьги надо заработать, а есть другие люди, которые думают, что деньги нужнопросто иметь. Не имеет значения, откуда они берутся, важно, чтобы они были и ихможно было тратить. И эти вторые люди очень не любят первых, они их презирают исчитают недоумками и слабаками. Они вообще презирают всех, кто работает, иуважают только тех, кто тратит. А первые люди, соответственно, не любят вторых.Такое вот неразрешимое противоречие. Я работаю, они – нет, поэтому они не любятменя, а я не люблю их.

– Тогда зачем они к вам подошли, если они вас не любят?

Ну вот, пожалуйста, дообъяснялся. Я ведь и раньшезарабатывал деньги собственными потом и кровью, бои без правил бескровными небывают, но недостатка в неработающих приятелях не было никогда. Если бы ясказал, что они меня недолюбливали, я бы соврал. Просто есть разные работы, и вклубной тусовке это очень четко разделяют. Биржевой брокер – одна песня, адомашний тренер – совсем другая. Но этого я Дане объяснять не стану.

– Так просто, – я пожал плечами, –поздороваться.

* * *

Прошло еще несколько дней, и когда я в очередной раз привелДану к дяде, Владимир попросил меня зайти. Его жены Музы дома не было, и онпровел меня на кухню и предложил чаю.

– Сделай описание «Крытой повозки на узкой тропе»Коллинза, тетя Муза тебе оставила альбом, – сказал он Дане.

Девочка кивнула и скрылась в комнате.

– Я не понял, что она должна сделать? – спросил я.

– Описать картину. Дана хочет быть искусствоведом, иМуза понемногу приобщает ее к профессии.

Володя налил мне чай, как и в прошлый раз, в красивую чашку,сам же прихлебывал давно остывшее пойло из огромной керамической бадьи.Странные все-таки у него привычки.

– Как дела у Даны? Есть успехи?

Успехи, безусловно, были, и я с удовольствием о них поведал.Володя внимательно слушал, кивал и то и дело вставлял:

– Ну да, ну да, Дана мне говорила.

Я не понимал, зачем он у меня спрашивает, если Дана и таквсе ему рассказывает. В какой-то момент я не выдержал и сердито спросил:

– Чего ты спрашиваешь, если сам все знаешь?

– У Даны свой взгляд, у тебя – свой. Она не может бытьобъективной.

– А я, выходит, могу?

– И ты не можешь. И я не могу. Мы все смотрим наситуацию с разных сторон. Но если соединить три наших взгляда, то получитсяболее или менее приближенная к истине картина.

– А сколько взглядов нужно, чтобы полностьюприблизиться к этой самой истине? – пошутил я.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Нисколько. Истина недостижима в принципе, еслиговорить об истине в полном объеме. К ней можно только приблизиться. Ты что, непроходил этого в школе?

– Скорее, это в школе прошло мимо меня. Ну и что тыпонял, соединив три наших взгляда?

– Что Дане повезло с тобой, – улыбнулсяВолодя. – Я только не понял, три с половиной килограмма за месяц – этомного или мало?

– Вообще-то мало, могло бы быть и больше.

– Тогда почему не больше? Дана что-то нарушает? Илитебе что-то мешает?

– Если терять вес слишком быстро, это опасно дляздоровья. Например, почка может опуститься, сердце засбоит от нагрузок, ивообще всякие неприятности начнутся. В принципе я элементарно мог бы сделатькилограммов шесть в минусе, но, если здоровье Даны пострадает, меня уволят. Вобщем, я пока побаиваюсь рисковать. Дальше посмотрим, как будет. Чтобы сжигатьжир, нужно набирать объем нагрузок, а Дана совсем нетренированная, и я боюсь еенагружать, мы входим в режим постепенно, медленно. Например, она двадцать минутходит, потом десять минут отдыхает, потом снова ходит. И на велоэргометре также, с перерывами. В общем, если мы занимаемся два часа, то не надо думать, чтовсе два часа она работает как лошадь. Половину времени она отдыхает, чтобыпульс и давление пришли в норму, иначе рискованно.

– Нет-нет, – он замахал руками, – рисковатьне надо ни в коем случае, здоровье дороже. Скажи мне, сколько, по твоимрасчетам, тебе придется заниматься с ней? Год? Два?

– Не знаю, как фишка ляжет. Смотря каких кондиций онахочет достичь. Лично я считаю, что ей вполне достаточно сбросить килограммовдвадцать пять, на это и года хватит. Но она же вбила себе в голову, что хочетбыть, как Юля! А это может вообще никогда не получиться. У них разное сложение,разный тип. У Юли высокий рост, тонкая кость, узкие бедра, она веситкилограммов, наверное, пятьдесят. Чтобы стать такой, как она, Дане нужноизбавиться от сорока пяти килограммов, то есть фактически вдвое уменьшить свойвес. Это очень трудно. А в ее возрасте – даже опасно, если стараться уложитьсяв сжатые сроки.

– Я понял, – кивнул Владимир. – Знаешь, яхотел сказать тебе «спасибо» за твой разговор с Даной.

– Какой? – удивился я.

– Когда вы смотрели, как девочка на лошади катается. Неудивляйся ты так, – он лучезарно улыбнулся, – Дана мне всерассказывает, так что я полностью в курсе. Ты совершенно прав, нужно пресекатьее стремление быть «как кто-то», в данном случае – как Юля или еще какая-нибудьстройная красавица. Быть на кого-то похожим означает пожертвовать своейиндивидуальностью, неповторимостью. Это глупо и неправильно, это полноенеуважение к себе, пренебрежение к собственной личности, а мы с тобойдоговорились, что Дане, наоборот, нужно прививать чувство любви и уважения ксебе самой, к такой, какая она есть. Потому что на самом деле она чудесная.Правда?

– Ну да, – неуверенно согласился я.

Володю опять понесло в дебри туманной зауми, и я не оченьотчетливо понимал, чего он хочет и о чем говорит. Видимо, выражение тупой скукипроступило на моей роже, потому что он вдруг запнулся и внимательно посмотрелна меня.

– Тебе непонятно то, о чем я говорю?

– Если честно, то нет, – признался я.

– Но ведь ты все делаешь в точном соответствии с моимисловами. Ты все делаешь правильно, умно. Я был уверен, что ты все понимаешь.