Читать книгу "Мир жизни и смерти 5 - Павел Михайлович Пуничев"

а жена очень волнуется, просила с оказией его отыскать, передать привет.

— Конечно, мы постоянно оказываем такие услуги и всего за сотню золотых.

— Ого, не слабо, да ладно, оно того стоит. Держите.

— Отлично, — маг опять возложил мне на голову руки, — представьте его себе как можно более тщательно.

Я закрыл глаза, возрождая в голове образ гороподобного существа с лицом недоразвитого неадертальца, ноздрями широкими будто туннели метрополитена и огромными кулачищами.

— Х-м отлично, вы действительно хорошо его знали. Я отметил его местоположение на карте, оно будет видно там еще один день. Всего хорошего.

Я глянул на карту и осклабился как голодная гиена. Невероятно он проделал-таки весь этот путь до столицы и находился всего километрах двадцати отсюда. Если поторопится, то будет здесь часа через четыре.

— Спасибище! — Я охватил волшебника, крепко сжимая его в объятиях, — вы очень помогли!

— Да ладно, — потупился маг, чего уж...

— А... а у вас, случайно, в продаже такого же маскарадного прикида, как на вас нету?

— Прощайте, молодой человек! — Маг скрылся в темном проеме, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Ну, ладно, нету так нету и незачем так кричать. Господи, четыре часа! Как тут все успеть?! Надо снять помещение, найти магазин с карнавальной одеждой, картон какой-нибудь или холст, краски... переправить Хантера сюда... боже мой, боже мой! Я опаздываю! Как я опаздываю! Ладно, надо успокоиться — первым делом жильё...

Четыре часа спустя в столичных городских воротах с ноги на ногу переминался седовласый маг, опираясь на длинный посох и теребя плохо приклеенную седую бороду, из-под глубокого капюшона он вглядывался в даль, пытаясь в поднятой дорожной пыли знакомую грубую фигуру, подстегивающую чалую лошаденку. Лошади я не увидел, бывший кузнец где-то потерял и лошадь, и подводу, но свой здоровенный ящик сохранил, таща его на своем горбу. Впрочем, с его телосложением, он, не особо напрягаясь, мог бы тащить на себе и телегу, и лошадь. Подойдя к воротам, он встал, открыв рот, как настоящая деревенщина. Впрочем, не будем к нему слишком строги, действительно для уроженца маленькой деревни этот вид был просто грандиозным.

— Приветствую тебя, путник! — Стараясь подражать голосу сегодняшнего мага произнес я, — добро пожаловать в столицу. Я здесь для того, чтобы помогать таким как ты.

— Да ну?

— Да, да! Мое внутреннее волшебное зрение, — я указал на купленную в магазине карнавальных костюмов ультрамариновую шляпу, усыпанную золотыми звездами, — говорит мне, что ты ищешь улицу благородного маркиза Дезада. Так ли это?

— Возможно.

— Отлично, я провожу вас.

— Денег не дам.

— Ну, что вы мне платит корона. Разве я похож на грабителя?

— Ты похож на шарлатана.

— И все же это не так, но, если хотите, можете искать нужную улицу самостоятельно.

— Веди, но денег не дам!

— Как скажете, сэр, следуйте за мной.

Я зашагал по булыжной мостовой, придерживая все время отклеивающуюся бороду. Слава богам идти было не далеко, и уже через десять минут я остановился, указывая кузнецу на конец улицы:

— Вот там, уважаемый, в конце улицы поверните направо, затем еще направо, и снова направо и вы на месте, а мне пора идти встречать новых гостей столицы.

Я с минуту посмотрел на удаляющуюся сгорбленную фигуру, затем свернул налево, заскакивая в дом, на котором висела кривая вывеска:

УЛИЦА МАРКИЗА ДЕЗАДА Д.69.

А под ней находилась такая же криво намалёванная вывеска:

ЗАКРЫТЫЙ КЛУБ ИСТИННЫХ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ.

Когда через пять минут в дверь раздался робкий стук пудовых кулаков, та тут же раскрылась, а на пороге оказался затянутый во фрак джентльмен в накрахмаленном парике и выбеленным, нарумяненным лицом.

— Приветствую вас, благородный месье.

— Чо? — Кузнец с громким хрустом поскреб заросшую, перепачканную дорожной пылью щеку.

— Проходите, проходите.

Я глянул на протискивающегося в дверь кузнеца и томно вздохнул:

— Ах месье, только ничего не говорите, — я подступил к нему, нежно беря его заскорузлую граблю в свои руки, — я сам все скажу. Вы были рождены в грубом, безжалостном обществе, где вас никто не понимал и не любил. Вы чувствовали себя одиноким и никем не понятым, не желанным. Мы здесь понимаем всё, знаем все ваши чувства и самые глубинные, и потаенные желания, даже те, в которых вы сами себе боитесь признаться, и мы готовы удовлетворить их все без исключения.

— Правда?

— Правда, но ничто не дается в нашей жизни просто так.

— Я готов, что нужно сделать?

— Как ты жаждешь неведомого, так есть и другие люди, которые так же тянутся к этому. Но они слишком зажаты, слишком закомплексованы и им надо помочь раскрыться, выпустить свое внутреннее я. Вы понимаете меня?

— Не совсем.

— Есть пришлый, который жаждет познакомиться с таким, как ты, но природная стеснительность и недоверчивость не дают ему полностью раскрыться.

— Так что мне нужно сделать?

— Хм-м, пойдем.

Я провел кузнеца в соседнюю комнату и указал на широкую кровать, где лежал Хантер.

— Он жаждет провести с тобой четыре дня, но он настолько стеснителен, что будет стараться сбежать от тебя к себе в свой мир. Делай с ним все, что захочешь, используй что угодно, но он должен быть под твоей властью и покорен твоей воле, в течении минимум трех с половиной дней. Справишься?

Губы кузнеца растянулись в непроизвольной улыбке:

— Да ваша светлость, да я... благодарю вас! Я только за ящичком своим сбегаю и ваш месье будет мной очень доволен! Да что там три дня, он неделю от меня ни на шаг не отойдет!

— Ну, и отлично, давай тащи свой ящик.

Дождавшись, когда кузнец занесет свой походный сундук, я указал на стоящий на столе кувшин:

— Когда захочешь спать, напои его вот этим вином, тогда он проспит вместе с тобой двенадцать часов, но это сработает только один раз.

— Не беспокойтесь, теперь я долго спать не лягу.

— И тем не менее. Еда на неделю на кухне, вода там же, туалет там. Я вас здесь закрываю, увидимся через четыре дня. Если к тому времени наш гость еще будет здесь, мы с удовольствием примем вас в наши ряды.

— Не беспокойтесь, он будет.

Громила смахнул набежавшую слезу, и в чувствах шагнул вперед, заключая меня в зубодробительные объятия.