Читать книгу "Поступь Тьмы - Руслана Истрова"

Телами наших друзей, нашего куратора, военных…

— Нас точно казнят, — простонал Хольм, явно думавший о том же.

Остальные смотрели на «павших» круглыми глазами и не решались двинуться с места.

— Ну что, ребята, — хлопнул в ладоши чересчур развеселившийся Лайне, — готовы испытать настоящую боль?

38

Скрутило меня отнюдь не так сильно, как ожидалось. Да, боль была, и я со стоном опустилась на колени, цепляясь за теплый ствол дерева, но не ослепла, не разучилась дышать и уже через пару минут смогла подняться и пройти еще несколько шагов по неровной земле.

Тьмаги справлялись с воздействием Тьмы по-разному, но, насколько я могла судить, никому не было так плохо, как нам с парнями во время проверки в институтском парке. Берг и вовсе остался на ногах и даже не держался ни за что, только побледнел, прикрыл глаза и руки раскинул в стороны для равновесия. Остальные замерли с перекошенными лицами в полуприсяде, и лишь Норвиг растянулся на ковре из опавших листьев гигантской пентаграммой, отрешенно уставившись в ясное осеннее небо.

— Это нам кара за то, что напали на своих, — пробормотал он.

— Это наша плата за силу, — отозвался Монсон, с трудом разгибаясь.

— Силу, которой мы вот-вот лишимся, — протянул уже пришедший в себя Хольм.

— Может, и не лишимся, — заметил Лайне, но так тихо, что вряд ли его услышал кто-то, кроме меня.

От поляны со спящей группой мы отошли совсем чуть-чуть, но меж стволов уже мерцала гладь защитного купола, и даже отсюда я видела, насколько он истончен. Казалось, тьма клубится не за прочным барьером, воздвигнутым мощью тысяч магов, а за полупрозрачной пленкой, которую можно прорвать, просто ткнув в нее пальцем.

Если у нас ничего не выйдет…

— Дальше идем только мы впятером, — объявила я, отогнав жуткую мысль.

Мы справимся. Иначе никак.

— Слава всем богам, — простонал так и не вставший Норвиг, и еще семь тьмагов облегченно осели на землю.

Я совру, сказав, что не мечтала оказаться на их месте: никуда не идти, ничего не делать, просто сидеть и ждать, когда кто-то другой прогонит чернь из нашего мира. И пусть забирает силу, пусть даже жизнь заберет, дал бы только понежиться немного под узкими, прерывистыми лучами солнца, которые нет-нет да пробивались сквозь золотистые кроны деревьев.

Вот только глупость все это, и оставшимся тоже придется несладко.

— Будьте настороже, — напомнил им Берг. К лицу его вернулись краски, и лишь шрам слегка подрагивал, выдавая напряжение. — Может нагрянуть патруль. Да и чернь наверняка уже нас учуяла, и если мы не справимся быстро… вы первая линия защиты.

— Угу, а вторая линия вообще спит, — нахмурился русоволосый тьмаг, имя которого я вспомнила далеко не сразу, настолько он обычно был молчалив и незаметен.

Игорь. Игорь Кьелл.

«Запомни его, — прозвучал в голове издевательский голос деда. — Запомни того, кто погибнет, когда ты провалишься».

Я на мгновение зажмурилась, выдавливая из себя этот мерзкий призрак прошлого, и первая устремилась к куполу по протоптанной патрулями тропе.

Не оглядываться. Не думать. Действовать по плану.

Это был все тот же кисель, от одного вида которого меня едва не вывернуло наизнанку. Да, не такой плотный, как когда-то, но это я уже успела оценить издалека, а теперь просто смотрела на радужные кляксы, расплывающиеся по стене точно капли топлива в луже, и собиралась с силами, чтобы сделать последний шаг. Болью настоящей Тьма нас сегодня не мучила, но боль фантомная, напитанная неутихающими воспоминаниями о тысячах часов, проведенных по ту сторону, вспыхнула во мне как никогда ярко.

Не оглядываться. Не думать…

— Я постараюсь уговорить Ее перенести нас куда нужно, так что крепко держимся за руки, — хрипло напомнила я парням. — Если появится чернь…

— …крайние выставляют щит, а дальше по обстоятельствам, — закончил Монсон и сжал мою левую ладонь.

Правая тоже оказалась в чьей-то хватке, и я только теперь поняла, что с той стороны стоит Лайне, а уже за ним — Хольм и Берг. Не лучшее соседство. Идти на столь важное дело с тем, кому не доверяешь, вообще затея так себе, но парни отчего-то в него верили, и я не имела права возмущаться.

После всего, на что их толкнула…

Да и поздно уже.

— Ну что, на счет… — начал было Хольм, но мы с Лайне уже шагнули вперед, утягивая за собой остальных.

По коже продрал мороз, и виски заломило будто от резкого погружения в ледяную воду, а потом сквозь пелену перед глазами проступила… Тьма. Хотя лично я всегда считала это название не самым подходящим для грязно-серого тумана, поглотившего Отерскую Пустошь.

— …три, — договорил Хольм.

Лица его я не видела, но голос звучал сдавленно.

— Руку не отпускай! — прикрикнул на него Берг, и все снова стихло.

Не знаю, как они, а я слушала. Слушала Тьму.

Взбудораженную. Приветливую. Почти ликующую.

Хотя не стоило, наверное, приписывать ей человеческие эмоции, но то волнение, которое мгла передавала мне, проникая под одежду, скользя по коже, воспринималось именно так. И пусть за два с половиной года в ее объятиях я не превратилась в эксперта, положительное от отрицательного все же отличить могла. И сейчас это определенно было что-то сродни… радости.

Жаль, что разделить ее не получалось.

Правую ладонь прострелило болью, и, очнувшись, я поняла, что это Лайне сжимает ее до хруста.

— Проси, — процедил он сквозь зубы.

— Быстрее, — добавил Берг.

— Я чувствую… чернь, — слабо отозвался Монсон.

Я не чувствовала, я знала. Будто видела каждую тварь на этом огромном пустыре собственными глазами, и несколько черных воронок действительно приближались к нам.

— Проси! — рявкнул Лайне, практически заламывая мне руку.

Кажется, ему было совсем паршиво. Я даже попыталась заглянуть в его лицо, чтобы оценить размах проблемы, но бледность и лихорадочно блестящие глаза мало походили на болезненные. Особенно в сочетании с предвкушающей улыбкой. Лайне поймал мой взгляд и повторил, на сей раз тихо и угрожающе:

— Проси…

Так и подмывало послать его куда подальше таким же тоном, но времени на препирательства не осталось. Еще неизвестно, получится ли у меня задуманное и не падем ли мы смертью глупцов у самой границы…

Я мысленно представила бункер. Откинутую крышку люка, грязную и местами проржавевшую. Несколько кустов, под воздействием Тьмы и черни покрывшихся мутным налетом и словно окаменевших, отчего в первый раз я приняла их за обглоданные кости, которые кто-то живописно воткнул в землю. А в трех сотнях шагов на запад — выжженное пятно, окруженное камнями. Черное сердце его живет, пульсирует, связывает Тьму с родным миром. И тысячи… миллионы следов в пыли, навечно застывших во времени. Моих следов. Следов Бьерна и Элины Валборг. Веры Линдквист, Петера Ханссона и Маркуса Штерна.