Читать книгу "Афанасьева, стой! - Олеся Стаховская"

Пропорционально нарастанию звука нарастал страх, трансформируясь в животный ужас.

Возле двери когти притормозили и паркет выдал жалобное: «Цвиирк». Я тихо охнула и вжалась в кресло.

И вот на пороге гостиной появилось это. Оно оказалось довольно здоровым, размером с двух крупных мужчин, если их поставить вплотную друг к другу. По виду напоминало индюшку-мутанта, только перья имело разноцветные и сияющие. Я машинально отметила, что цветовая гамма довольно приятна. Жёлтые птичьи лапы бройлера-мутанта были похожи на те, которыми иллюстраторы наделяют избушку на курьих ножках, и заканчивались внушительными когтями. Эти курьи ножки с отвратительным скрежетом перемещали в нашу сторону хорошо откормленное птичье тело, которое венчала человеческая голова со знакомым мне лицом оперной дивы. За мутантом, наподобие шлейфа, волочился хвост, чем-то отдалённо напоминающий павлиний. В целом чудище выглядело вполне органично. Словно таким и родилось. В обычных женских руках оно держало книгу.

– Что это? – потрясённо просипела я, едва ко мне вернулась возможность издавать членораздельные звуки.

– Она меня видит? – с удивлением в голосе спросила Семёнова птица.

Тот кивнул.

– Я же говорил, она ведьма. Необученная, правда. Но не без способностей. Арина, закрой рот, пожалуйста. И прекрати таращиться. Ты смущаешь Алину Рудольфовну.

– Ой, ну что ты, Алёшенька. Девочка нисколько меня не смущает. Я привыкла к повышенному интересу и давно перестала его замечать. Деточка, я Алконост. Слышала когда-нибудь о таком?

Я кивнула. Читала в детстве сказки, увлекалась творчеством Васнецова. Но никак не ожидала встретить мифическое существо вживую. Алина Коностова оказалась райской птицей, наделенной чарующим голосом. Воистину неисповедимы пути твои, Господи!

Но Васнецов, конечно, в размер не попал. Тут был полноценный икс-икс-икс-эль.

Оперная дива подошла к дивану. Интересно, как она будет устраиваться на нём? Взгромоздится на спинку и та с треском и грохотом разломится? Очень хочу посмотреть на эту картину. Но Алина Рудольфовна не доставила мне такой радости. Птичье тело пошло рябью, и через несколько секунд к Семёнову подсела обычная земная женщина в шёлковом халате. Разместившись поудобнее, она протянула мне книгу.

– Это каталог одного очень известного ювелирного дома. На первой странице фотография моего гарнитура. Он послужил источником вдохновения для создания серии ювелирных украшений.

Я посмотрела на обложку каталога. Действительно, очень известный ювелирный дом. Приобрести его изделия могут позволить себе лишь весьма состоятельные люди. Да и сам каталог, должно быть, недешевая вещь. Толстая глянцевая бумага и снимки отличного качества. Все украшения на них выглядят удивительно реалистичными. Кажется, достаточно протянуть руку, чтобы ощутить кончиками пальцев холод благородного металла.

На первой странице снимок с изображением колье и серег-подвесок. Многочисленные рубиновые капли окружены чистейшими бриллиантами, тонкие золотые нити, соединяющие рубины в единый ансамбль, также усыпаны бриллиантами. Филигранная работа. И невероятно дорогая. Я с интересом полистала каталог, акцентируя внимание на заоблачных ценах, выраженных в евро. На первой странице стоимость указана не была. Что и понятно.

– В какую сумму оценивается колье? – поинтересовалась я у хозяйки этого великолепия.

– В баснословную, – уклончиво ответила она. – Ценность гарнитура не только в камнях и работе. Это очень старая и редкая вещица. И она дорога мне не столько как украшение. Это память моего рода. Фамильная реликвия.

– Где вы обычно хранили её?

– В сейфе, естественно.

– Кто имел к нему доступ?

– Только я.

– Кто знал код?

– Никто, кроме меня.

– Из сейфа ещё что-нибудь пропало? Деньги, другие украшения?

– Нет, только гарнитур. Всё остальное на месте.

– Похоже на заказ, – подвел итог нашему диалогу Семёнов. – Алина Рудольфовна, я сделаю звонок в Управление. Пусть пришлют ребят для снятия отпечатков. Хотя сомневаюсь, что вор наследил.

– Конечно, зайчик. Поступай, как считаешь нужным. Только попроси их управиться до вечера. У меня репетиция в шесть, и я бы не хотела, чтобы в моё отсутствие по дому бродили посторонние лица, пусть и сотрудники вашего замечательного ведомства.

– Всё будет в лучшем виде, – пообещал Семёнов и скрылся из комнаты, чтобы не оскорблять тонкий слух хозяйки дома просторечными беседами с криминалистами.

Я листала каталог, стараясь избежать разговора с примой. Но у неё, по всей видимости, были другие планы.

– Деточка, как давно вы с Алёшей встречаетесь?

Я поперхнулась и закашлялась.

– Мы не встречаемся. Просто работаем вместе, – внесла ясность, едва восстановила дыхание. – И, пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени. Деточкой меня только бабушка в детстве называла.

Это было неправдой. Никто до этого самого дня не называл меня деточкой, и пренебрежительное обращение дамы утомило. Да и уязвить её очень хотелось, уж не знаю почему.

Теперь настала очередь примы закашлять.

– Договорились, Арина, – отдышавшись, сказала хозяйка дома и посмотрела на меня куда как уважительней. – Не встречаетесь? Странно. А мне показалось… Я, видите ли, неплохо разбираюсь в людях.

– Не хочу расстраивать, но в этот раз вы ошиблись. А вы? Давно встречаетесь с Семёновым?

– Я бы не сказала, что мы встречаемся или встречались. Так, мимолётное увлечение давно минувших дней.

Интересно, насколько давно минувших? Она совратила Семёнова, когда тот в школу при детском доме ходил? Или планировала усыновить, но потом передумала и употребила будущего опера в ином качестве? Куда как более прозаичном? Ох, и шалунья же вы, мадам Коностова! Но вкус у вас неплохой.

Через несколько минут вернулся Семёнов, и разговор плавно перетёк в более конструктивное русло.

– Алина Рудольфовна, кто имел доступ в ваш дом?

– Так, полагаю, Танюшу мы не будем тревожить необоснованными подозрениями?

Семёнов кивнул, подтверждая, что абсолютно уверен в непричастности помощницы госпожи Коностовой к краже. Интересно, откуда такая убеждённость в её невиновности? По мне так Танюша первый кандидат.

– Арина, – обратился ко мне парень, – Татьяна много лет работает у Алины Рудольфовны и ни разу не дала повода заподозрить себя в неблаговидных поступках.

– Это так, – подтвердила прима. – Танюша, можно сказать, досталась мне в наследство от матушки.

Ага, шла в комплекте с пропавшим гарнитуром.

– Она много лет честно и преданно служит мне и искусству, – закончила дама.

Я слабо представляла, как именно суровый пролетарий Танюша могла служить искусству. Но госпоже Коностовой видней. Она Танюшу лучше знает.