Читать книгу "Малуша. Книга 1. За краем Окольного - Елизавета Дворецкая"

Мальфрид вздохнула и отвела глаза, обнаружив, что насмешки над родичем завели-таки ее в ловушку. Потом сдержанно обронила:

– Я тоже не приметила пока ни одного человека, за кого хотела бы выйти.

– Ты видела еще не всех. Так бывает: кажется, на всем свете нет достойных тебя мужчин… а потом вдруг появляется еще один, и ты понимаешь, что ошибалась.

– Я уже перестарок, мне осенью будет семнадцать.

– Ты – дева из Хольмгарда. Ты принесешь в приданое удачу, милость богов, право на власть в Гардах. Даже десять лет спустя для тебя найдутся женихи.

Все эти дары судьбы Мальфрид имела с рождения, но пока они никому не принесли счастья: ни ей самой, ни ее незадачливым женихам. Ей казалось, что эти десять лет уже прошли – такой старой она себя чувствовала, умудренной опытом и утомленной испытаниями. На девушек, которые были моложе нее на год-другой, она смотрела так, будто годилась им в матери. Жизнь в Киеве, жизнь у деда во Вручем, жизнь в лесу у Князя-Медведя – каждый отрезок ее нити с их крутыми переменами в памяти растянулся на целый век. Казалось, уже трех разных дев она пережила и оставила позади. Но нынешней Малфе мысль о замужестве была неприятна. Святослав, Князь-Медведь – каждый из них оставил такой глубокий след в ее сердце, что для какого-то другого мужа в чувствах и мыслях не находилось места.

Да и как быть с Колоском? Матери «божьих детей» всегда выходят замуж, но Мальфрид не могла даже представить, какой отчим подойдет ее чаду, рожденному телом от киевского князя, а духом от зверя – воплощения плесковских дедов.

А ведь ей бы следовало радоваться – будто в насмешку, судьба вдруг одарила ее всем тем, о чем она так мечтала несколько лет назад: волей, покоем, почетом высокого положения и полным достатком. Только беломраморного трона у нее не было, но, во время весеннего пира сидя на резном креслице возле высокого хозяйского кресла Сванхейд, Мальфрид чувствовала себя не хуже любой княжны. Или даже царской дочери. Здесь, в северной Руси, Сванхейд была почти то же, что цесарь в Царьграде. Утратив княжескую власть, она сохранила почтение бывших данников. По-прежнему в годовые праздники у нее давались пиры, к которым за полтораста лет привыкли к округе, и на эти пиры являлись все перынские жрецы, нынешние главы Приильменья. По-прежнему к ней ходили за помощью и за советом, а варяги не признавали иного суда, кроме ее. Появление юной правнучки не только украсило ее дом, но и прибавило чести. Теперь по бокам от сгорбленной старухи сидели двое – девушка и юноша, два свежих ростка древнего рода, обещание его нового расцвета. Мальфрид почти не пришлось учиться обхождению – благодаря жизни при княгине Эльге она умела все, что требуется от высокородной девы. Нарядно одетая, в дорогих уборах из богатых запасов Сванхейд, она подносила знатным гостям приветственный рог, а с блюдами и кувшинами вдоль столов теперь бегали другие девки, служанки. Всякий новый гость, видевший Мальфрид в гриднице Сванхейд, и не догадался бы, что она попала сюда всего полгода назад.

К восхищению Сванхейд, ее правнучка в свои юные годы умела вести большое хозяйство не хуже многоопытной жены, и вскоре госпожа поручила ей присмотр за челядью и припасами. Себе Сванхейд оставила лишь ключи от ларей в спальном чулане, где хранились ее сокровища. Как позолоченные подвески на своих узорных черенках, они позвякивали на цепочках под застежками ее платья, издалека давая знак: приближается хозяйка!

До Купалий оставалось семь дней, когда утром в гридницу, где Мальфрид шила возле Сванхейд, вошел Бер. При виде знакомой плотной фигуры и чуть размашистой походки у Мальфрид приятно дрогнуло в груди. Вопреки прежним зарокам больше не верить никому из мужчин, она привязалась к Беру. Лицом он был не слишком хорош – тяжеловесные черты, загнутый книзу кончик носа. Теперь она удивлялась, как смогла при первом взгляде принять его за Святослава – чем больше она приглядывалась к внешности Бера, тем меньше видела сходства. Лишь иногда очерк его высокого лба и разрез глаз напоминали ей о том, другом – которого она не хотела видеть больше никогда. Но ведь Бер ей родня, а родичей любят не за красоту, напоминала себе Мальфрид. Среднего роста, с широкой грудью и сильными руками, он был ладно сложен, крепок, ловок и искусен во всех мужских делах, как и подобает человеку такого высокого происхождения. Вовсе не случайно ему удалось побороть Князя-Медведя. А еще у него такие прекрасные светлые волосы! Пользуясь преимуществом родства, Мальфрид часто бралась их расчесывать и подолгу водила по ним резным костяным гребешком, пропуская густые гладкие пряди меж пальцев. С тайной насмешкой, свысока она поглядывала на девок, что заигрывали с ним на посиделках, – с чувством хозяйки очень дорогого товара, до которого много охотников. Даже и не будь Бер наследником старинного правящего рода, в глазах невест он немного бы потерял – его разговорчивость, находчивость, уверенность, умение держаться непринужденно и пошутить легко возмещали нехватку красоты лица.

Это Бер заставил ее забыть прежнее имя. С первого дня он называл ее Мальфрид. Когда они, пустившись в дорогу, покинули Плесков, однажды она сказала ему, что привыкла к имени Малуша – может быть, он не знает, как ее звали в семье. Но Бер об этом даже слышать не пожелал. «Какая такая Малуша! – возмутился он. – Кривуша, Крикуша, Хромуша! Как у любой чумазой девки из чудской перти! Не желаю я иметь возле себя никакой Малуши! Ты могла так зваться, пока была рабыней. Но ведь Эльга тебя освободила, вернула в семью. А значит, ты опять можешь носить имя, которым тебя нарекли, когда ты родилась как законная дочь князя! Должна носить! Мою племянницу зовут Мальфрид! Это настоящее имя для девы из Хольмгарда, с кровью конунгов Свеаланда в жилах!» И она довольно охотно признала его правоту. Прежнее имя напоминало ей о прежней жизни, где она теперь не видела ничего хорошего. Пусть Малуша-пленница и Малуша-ключница останется там, в Киеве, и больше никогда не напоминает о себе! А она, правнучка Сванхейд из Хольмгарда, будет зваться Мальфрид.

Но, не успев обрадоваться появлению Бера, по лицу родича Мальфрид сразу поняла: что-то случилось.

– К нам перыничи плывут. – Бер взглянул на Сванхейд и вопросительно поднял брови. – Впускать?

– Это за припасами… – начала Сванхейд, но Бер показал ей глазами на девушку. – Ты думаешь, им нужна Мальфи?

Сванхейд поднялась на ноги. Мальфрид отложила шитье и встала тоже, хотя еще не поняла, отчего госпожа прабабушка так обеспокоилась.

– Само собой. Как им было ее миновать?

– Что случилось? – спросила Мальфрид у Бера. – Кто там плывет?

– Перыничи. Дружина из Перыни. Собирают припасы для купальского пива… и невест Волховых.

Насчет припасов Мальфрид знала и уже все приготовила: рожь для пива, просо для каши, пшеницу для хлеба, овес для киселя, сыры, сало. Госпожа Сванхейд вносила весомый вклад в любую годовую братчину, и для доставки ее даров в святилище требовалась отдельная лодка. Мальфрид хотела пойти распорядиться, чтобы припасы вынесли и погрузили, но тут до нее дошло, что еще Бер сказал.

– Каких невест?

– Для Волха. – Бер показал в сторону реки. – Седьмой день до Купалий, перыничи по весям ездят, девок собирают. От каждой по одной.