Читать книгу "Кошки-мышки - Джеймс Паттерсон"

Я остановился около побитой и проржавевшей кареты скорой помощи. На крыше вертелся маячок, а задние двери были распахнуты. Заглянув внутрь, я увидел лежащего на носилках мальчика. Судя по всему, это был Деймон Кросс.

Ребенок был очень сильно избит и истекал кровью, но находился в сознании и что-то тихо рассказывал медикам. Те, в свою очередь, старались быть предупредительными, ласковыми и, как могли, успокаивали его.

– Почему он не убил детей, а предпочел искалечить их? – недоумевал Кайл, и я полностью разделял его чувство.

– Да сердце у него не лежало к этому, – брякнул я первое, что пришло в голову. Вернее, первое, что я почувствовал. – По отношению к детям это что-то вроде символического жеста, не более.

Потом я остановился и повернулся к Крейгу:

– А в общем-то, я не уверен. Может, он просто испугался. Или торопился. Или боялся разбудить Кросса, – все эти мысли, словно вспышки, одна за другой, озаряли мой мозг. Я чувствовал себя так, словно только что столкнулся с нападавшим.

Я разглядывал старый дом, принадлежащий семье Кросса.

– Ну, хорошо, давай поднимемся в спальню, если не возражаешь. Я хочу осмотреться там, прежде чем за дело возьмутся технари. Мне необходимо посетить комнату Кросса. У меня такое чувство, что все самое серьезное происходило там. И, конечно же, ни Гэри Сонеджи, ни его призрак тут ни при чем.

– Откуда тебе это известно? – Кайл схватил меня за руку и уставился прямо в глаза. Почему ты так уверен?

– Сонеджи убил бы и обоих детей, и бабушку.

Глава 75

Весь угол спальни Алекса Кросса был залит его кровью. Я обратил внимание, что одна из пуль, пробивших тело Алекса, прошла навылет и разбила окно за его кроватью. Стекло раскололось ровными радиальными трещинами: нападавший стрелял из положения стоя, находясь непосредственно за кроватью. Я сделал некоторые пометки в своем блокноте и набросал приблизительный чертеж спальни.

Имелись и другие улики: возле входа в подвал обнаружили след ботинка. Полиция тем временем отрабатывала словесный портрет преступника. Кто-то видел около полуночи в негритянском районе белого мужчину. На какой-то момент я даже обрадовался, что меня вытащили из Вирджинии. Здесь была масса сырых данных, с которыми я всегда с удовольствием занимался. Смятая кровать, на которой спал Кросс. Видимо, он улегся поверх стеганого одеяла. Фотографии детей на стенах.

Алекса Кросса уже доставили в госпиталь святого Антония, а спальня оставалась в том же виде, в каком ее покинул таинственный нападавший.

Видимо, своим поступком он бросал нам вызов. Может, он хотел сказать этим что-то вашингтонской полиции?

Я начал перебирать бумаги, лежащие на небольшом рабочем столе Кросса. В основном, они касались Сонеджи. Нападавший не дотрагивался до документов. По-видимому, это важная деталь.

Над столом кто-то прилепил бумажку со строкой из стихотворения: «Богатство скрывает грехи, а бедные вечно наги».

Рядом я увидел роман, который читал Кросс. Книга была заложена листком желтой линованной бумаги, на котором Алекс оставил заметку: «Написать автору о ее замечательном произведении!»

Время, проведенное мною в комнате, промелькнуло, как одна секунда, хотя я успел осушить несколько чашек кофе. Мне вспомнились чьи-то слова из «Твин Пикс»: «Чашечка чудесного горячего кофе, пропади он пропадом!»

В спальне я пробыл полтора часа, весь погрузившись в детали и подробности расследования. Картина вырисовывалась не слишком обнадеживающая, но чертовски интригующая. Все в этом деле было необычным.

В коридоре послышались шаги, и я отвлекся. Неожиданно дверь распахнулась, да так, что ударилась о стену.

В проем просунулась голова Крейга. Он выглядел озабоченным и был бледен, как мел. Видимо, что-то случилось.

– Я должен срочно уехать. У Алекса остановка сердца.

Глава 76

– Я поеду с тобой, – предложил я. По голосу Кайла я понял, что ему необходима компания. Мне и самому хотелось увидеть Алекса Кросса, пока он не умер, раз на то пошло. Врачи делали что могли, но тоже не питали никаких иллюзий. Да и меня терзали нехорошие предчувствия.

По дороге в госпиталь святого Антония, я аккуратно расспрашивал Кайла о характере повреждений, полученных Алексом, и о том, какие меры принимают медики. Я также высказал свое предположение по поводу остановки сердца.

– Скорее всего, это из-за большой потери крови. Вся спальня была залита ею: и кровать, и пол, и стены. Кстати, Сонеджи тоже был помешан на крови, верно? Это я услышал сегодня утром в Куантико перед отлетом.

Кайл помолчал немного, а потом задал вопрос, которого я ожидал. Иногда случается так, что в разговоре я иду на шаг-другой впереди собеседника.

– А ты жалел когда-нибудь о том, что так и не стал врачом?

Я отрицательно помотал головой и нахмурился:

– Никогда. Внутри меня оборвалось что-то тонкое, но очень существенное, когда умерла Изабелла. И этого уже не восстановить. По крайней мере, я так считаю. С тех пор я не верю в возможность исцеления.

– Мне очень жаль, – буркнул Кайл.

– А мне очень жаль твоего друга Алекса Кросса.

Весной 1993 года я как раз закончил медицинский факультет Гарварда. Казалось, карьера понесется вверх по спирали с головокружительной быстротой. Все вокруг пророчили мне блестящее будущее. И как раз в этот момент убивают женщину, которую я любил больше жизни. Это происходит в нашей квартире в Кембридже. Изабелла Калайс была не только моей любовницей, но и лучшим другом. Она стала одной из первых жертв «мистера Смита».

После случившегося я даже не показался в центральном госпитале Массачусетса, куда был направлен, и не стал объяснять причин своего нежелания работать. Я знал, что уже никогда не смогу работать врачом. Моя жизнь в каком-то смысле оборвалась. По крайней мере, я так считаю.

Через год после убийства Изабеллы ФБР предложило мне должность в отделе по исследованию поведенческих отклонений. В Куантико нас называют «поведенческой группой», а некоторые балаболы-бездельники окрестили нас «группой пофигистов». Эта работа пришлась мне по душе. И когда я показал, на что способен, то попросил включить меня в расследование дела «мистера Смита». Начальство долгое время сопротивлялось, но потом уступило.

– Может быть, ты когда-нибудь передумаешь и вернешься к карьере врача? – спросил Кайл. У меня создалось впечатление, что Крейг всегда верил в свою правоту и считал, что все вокруг разделяют его мнение и думают так же, как он: идеальная логика при минимуме эмоций.

– Вряд ли, – парировал я, но, чтобы не затягивать спор, оговорился: – Хотя, кто знает?

– Наверное, это произойдет после того, как ты поймаешь Смита.