Читать книгу "Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение - Николас Пиледжи"

«Я был шокирован происходящим, – рассказывал Томас. – Я хотел затянуть гайки. Сказал Нику, что казино было похоже на дуршлаг, из которого деньги вытекали по сторонам. Они заключили контракт на рекламу с предоплатой в размере трехсот тысяч долларов – они платили за рекламу до того, как получали ее… Еда и напитки были похожи на издевательство… В букмекерском отделе творился полный бардак… Мне казалось, что только на одной букмекерской конторе казино теряло от четырехсот до пятисот тысяч долларов в месяц. Если постоялец платил наличными, то некоторые дежурные во время бронирования номера клали деньги себе в карман и уничтожали запись из журнала регистрации гостей».

Томас также рассказал Чивелле о схеме с билетами в театр при казино, по которой каждый вечер продавалось минимум на шесть сотен билетов больше, поскольку места по данным билетам не фигурировали ни в бухгалтерии театра, ни на чертежах помещения. Томас предложил остановить все утечки средств, и Чивелла согласился с его предложением – за исключением схемы с кражей театральных билетов. «Оставим театр в покое», – сказал он Томасу.

«Поскольку нам нужно было сохранить нелегальный вывод денег, – продолжал Томас, – я хотел устроить весь оборот средств через ящики для денег, и только в наличном виде – никаких чеков, никаких продовольственных бартеров, никаких обменов на развлекательные программы; только через ящики. Ник одобрил эту идею. Он сказал, что на все нужно время.

После этого я пригласил к себе Аллена Дорфмана. Я рассказал о своей проблеме и объяснил, что следующее громкое расследование наподобие рейда по игровым автоматам – это лишь вопрос времени… Иногда я не мог работать, поскольку агенты ФБР вертелись по всему казино… Федералы торчали у нас постоянно. Я спросил у Дорфмана, опытного человека, зачем я во все это влез и как мне это остановить? Он сказал то же самое, что и Ник, – время рассудит.

Дорфман тоже одобрил предложенную мной схему вывода денег. Использование отдельных ящиков для денег было несколько старомодным решением, но они не оставляли за собой следов. Ничего не надо подписывать. Просто вынимай наличные. Бери и уходи. Не надо составлять контракт и получать за него откат – я никогда не занимался подобными вещами. Плюс за деньгами из ящика легко следить. Для этого требуется два человека, посменно… Ставим на каждый стол ящик. Сам ящик ставим в стальной корпус. В конце каждой смены охранник открывает ключом стальной корпус, вытаскивает коробку и относит ее в комнату для подсчета наличных. Коробки остаются в комнате до тех пор, пока на следующий день не придут счетоводы и не посчитают выручку. Есть ключ – вытаскивай ящик, открывай его, вытаскивай деньги и закрывай обратно. Никаких записей. Никаких чеков».

За шесть месяцев работы в корпорации «Арджент» Томас сумел расставить своих людей на нужные позиции и организовать вывод денег из «Фремонт» и «Асьенда», но ему так и не удалось захватить власть в «Стардаст». Он попытался уволить людей Левши, но Левша не поддался.

«Тони Спилотро был первым, кто завел со мной разговор о Карле Томасе и моей должности, – рассказывал Левша. – Он пытался набрать очков перед Алленом Дорфманом и просил мой голос. Я плохо знал Карла, но когда спросил, почему я должен голосовать за него, Тони ответил: “Ты окажешь мне услугу”. Я считал, что Томасу не хватало нужных навыков. Мне казалось, у него много дерьма в голове и слишком мало информации.

Но Тони продолжал давить на меня.“Фрэнк, это я, Тони. Пойми меня. Это очень важно. Я же твой кореш. Окажи мне услугу”.

Я дал свое одобрение, и Карл оказался на моем месте.

Так или иначе, я выдвинул несколько своих условий, среди которых был запрет на увольнение моих людей. Я относился к этому крайне серьезно. Мне хотелось закрепить рабочие места за хорошими людьми, которых я считал опытными сотрудниками, честными и преданными по отношению к корпорации. Это условие одобрил как Тони, так и Дорфман. Я даже встречался с Дорфманом по этому поводу. Я неплохо его знал. Поэтому я не противился назначению Карла.

Ровно через день после того, как я покинул свой пост, примерно в десять часов вечера мне позвонил Бобби Стелла. Позвонил мне домой. Он сказал: “Фрэнк, новый парень приготовил двенадцать розовых листков”. Я спросил: “И что с того?” До меня не доходил смысл, да и Бобби мямлил что-то невнятное. Я сказал: “Бобби, давай выкладывай, что там”.

И он начал: “Слушай, он хочет уволить такого-то, такого-то и такого-то…” Я переспросил: “Что?” А он продолжал зачитывать список из имен самых опытных ребят, моих ключевых парней.

Разумеется, сам Бобби не попал в список. Бобби Стелла был неприкосновенен. Но он назвал многие другие имена, и я воскликнул:“Твою мать, Бобби! Ты уверен в этом?” Он был уверен.

Я сказал: “Ладно”, и тут же позвонил сами знаете кому. Тони. Я высказал ему пару ласковых. Уж будьте уверены. Мы встретились на парковке у таксофонов, рядом с магазином-кулинарией. Я помню, что на часах было полодиннадцатого, когда он приехал. Я спросил:“Тони, какого черта происходит? Ты же дал мне слово. А теперь этот парень собирается уволить Арта Гарелли, Джина Чиморелли, этого парня, того парня. Что он себе позволяет? За мной еще кресло не успело остыть, а уже такое дерьмо творится!”

Тони побагровел и пришел в смятение. Я сказал: “Тони, звони Карлу Томасу” Он позвонил ему прямо с парковки. Я слушал разговор. Уже было около одиннадцати вечера, поскольку магазин-кулинария начал закрываться.

Тони заявил Карлу: “Надо встретиться. Прямо сейчас”. Карл ответил: “Да, сэр”. Тони объяснил ему, где мы находимся.

Примерно через десять минут подъехал Карл и сел к нам в машину. Тони превратился в истинного дипломата. Я не произнес ни слова. Тони сказал: “Слушай, сучара, ты совсем спятил?” – Тони, в чем дело? Что случилось? – спросил Карл.

– Заканчивай свои увольнения, сукин ты сын, – сказал Тони. – Тебе ясно?

Карл ответил: “Тони, погоди. Твои претензии не по адресу”.

– Ты о чем вообще? – спросил Тони.

– Слушай, вышло недопонимание, – ответил Карл. – Мне было приказано относиться к Фрэнку и его просьбам с безграничным уважением. В любое время, к любой просьбе. Но мне также разрешили заниматься своими делами и приводить своих людей.

Тони спросил: “Кто разрешил?” Карл ответил: “Дорфман”.

Я видел, как Тони оторопел. Тони бросил Карлу: “Мне наплевать, что Дорфман тебе разрешил. Это уже наши с ним дела. Не смей увольнять тех людей, черт тебя дери. А теперь пошел на хер отсюда”.

Нам удалось выбить помилование вместо смертной казни, и мои люди сохранили свои рабочие места».

«За все те месяцы, пока я был там, – рассказывал Томас, – Глик большую часть времени находился в разъездах по Европе. У него был частный самолет, на котором он улетал, скажем, вечером в воскресенье и… возвращался утром в четверг. Не припомню, чтобы он находился в Вегасе дольше чем две недели подряд.

Мы постоянно беседовали с Гликом о Розентале, когда встречались. Это была одна из его любимейших тем для обсуждения во время наших с ним ужинов. Они с Розенталем не ладили. Мы не обсуждали вывод наличных. Он не пытался установить контроль над моими схемами. Он никогда не заводил об этом разговор, а я никогда не стал бы ему отвечать на подобные вопросы.