Читать книгу "Без суда и следствия - Владимир Колычев"

Дима Якушев мог бы дать показания в пользу Кирилла – так, мол, и так, видел, как в него стреляют. Но существовала пленка с видеокамеры слежения, которая четко доказывала, что в момент выстрела рядом с Кириллом Димы не было. Он появился чуть позже, его выталкивала из приемной толпа охранников.

Зато не было записи, которая показала бы, как во время этой небольшой заварушки кто-то забирает у Зрельника пистолет. Но ведь была камера слежения на этом участке коридора, и в момент убийства она должна была фиксировать события. Только пленка куда-то пропала. А следствию все до фонаря – нет записи, и хрен с ним.

Против Кирилла работало не только следствие. Против него было настроено так называемое общественное мнение. Пресса трезвонила во все продажные колокола, выставляла майора Астафьева эдаким кровожадным монстром, которого хлебом не корми, дай только застрелить кого-нибудь. Были подняты все случаи, когда ему приходилось убивать преступников при задержании. Оказывается, то были ангелы, а Кирилл – демон. На самом полном серьезе ставилась под сомнение законность этих действий. Уголовные дела по этим фактам не возбуждались, но это значительно усугубляло дело, по которому Кирилл шел сейчас.

Особый упор делался на Илью Зрельника. Хороший, честный парень, достойный гражданин своей страны, заботливый сын своей матери, и так далее, и в том же духе. А Кирилл, естественно, беспощадный убийца, отнявший у матери единственного сына.

Против Зрельника Кирилл ничего не имел. Ему искренне было жаль парня. Он каялся в совершенном убийстве. Но в то же время он точно знал, что Зрельника жестоко подставили. И в его смерти виноваты исключительно Дроздов и стоящий за ним Сомов. Разумеется, пресса и не думала ни в чем винить ни того, ни другого. Во всем виноват только один Кирилл.

Дима Якушев поднял досье на Сомова. Интересная личность. В восьмидесятых годах проходил в качестве подозреваемого по делу об убийстве. Дело развалилось за недостаточностью улик – чувствовалась рука могущественного папаши. Все это события давних дней, к делу их не пришьешь. Но задуматься можно. Оказывается, Сомов – еще тот фрукт. Дитя номенклатуры, но отнюдь не тепличное растение.

Женат, двое детей. Примерный семьянин. И еще более примерный любовник. Дима глубоко не копал, но все равно смог высветить двух его любовниц. Замечательной красоты женщины, все они находились на полном обеспечении Сомова, зависели от него от и до. Но это его личное дело – изменять жене или нет, сколько иметь любовниц. В эти дела никто лезть не собирался.

Но если Кирилла упекли за решетку с его помощью, рано или поздно господин Сомов жестоко об этом пожалеет.

Хотелось бы, чтобы это случилось рано. Только, похоже, вряд ли Кирилл в самом скором будущем сумеет дотянуться до этого гада. Материалы следствия – это груз, который стремительно тянет его на дно неволи. Все идет к тому, чтобы суд навесил ему на шею ярмо в виде пяти, а то и десяти лет строгого режима...

– Все очень серьезно, – подтверждал его опасения Дима. – Пистолета нет, свидетелей нет, видеозаписи нет. Дроздова нет, Санидинова тоже нет.

– Спасибо, утешил, – криво усмехнулся Кирилл.

– А я не утешать тебя пришел, – озадаченно посмотрел на него Якушев. – Я пришел тебя предупредить. Тебе сейчас нужно быть очень осторожным... Лию Каленцеву пытались убить...

– Та-ак, это интересно, – озабоченно протянул Кирилл.

– Лия чуть ноги от передоза не двинула. Ну, от передозировки...

– Она что, наркоманка?

– Получается, что да... Она у себя в камере масть держала. Типа, смотрящая. А потом какая-то девчонка появилась, с которой она ну очень-очень подружилась... В общем, ширнулись они на пару. Девке ничего, а Лия – готовальня... Правда, ее потом откачали. Хотя врачи до сих пор удивляются. После такой дозы она точно должна была кони двинуть. Но ты же знаешь, она змея. У нее своего яда полно. А свой собственный яд как противоядие. Шутка. Но близко к истине...

– Почему ты считаешь, что ее пытались убить? Девчонка в чем-то созналась?

– Да нет, не созналась. Ее, конечно, допрашивали, не без этого. Говорит, что Лия сама ей наркоты предложила. И раствор она сама делала. Только не рассчитала... А через неделю Лия в себя пришла. Она говорит, что у девчонки какой-то «максимыч» был, синтетический наркотик – очень сильный. Говорит, что эта девчонка сама уговорила ее. Себе она дозу нормальную сделала, а с ее дозой нарочно переборщила. Нарочно...

– А что девчонка говорит?

– А ничего. Ей меру пресечения изменили. Выпустили под подписку. Когда Лия в себя пришла, она уже ручкой всем сделала...

– Но так ведь ее найти можно.

– Нашли. В морге... Угадай с трех раз, по какой причине она туда попала?

– Передозировка?

– Она самая. И хрен к чему подкопаешься... Короче, я не знаю, как точно все было. Но знаю, что Лию заказали. И сделали ее классически. Все шито-крыто. Сейчас бы в земле лежала, если б не ее гадючье здоровье... В общем, мы так думаем, что это «Дженерал» к ней руку приложил...

– А может, за Каплиева расплата?

– Но тогда почему тронули только Лию? Она всего лишь исполнитель. Основная вина лежит на Яше Ветряке. Но ведь его пальцем до сих пор не тронули. А заслать киллера в мужской изолятор куда проще, чем в женский... Нет, Каплий здесь ни при чем...

– Где сейчас Лия?

– В больничке. А потом ее на спец переведут... Кстати, до этого случая за ней грамотный адвокат стоял. Я узнавал, его какой-то левый дядя нанял. Этот дядя хорошо ему заплатил и велел добиться для Лии щадящих условий содержания. Желательно, чтобы ее в общую камеру шестого изолятора перевели. Ну, он старался и добился. Лия в общей камере оказалась. Туда киллера легче заслать...

– Адвокат должен знать, кто его нанял.

– Не знает. Ему все равно, чей гонорар отрабатывать. А заплатили ему неплохо... Я это к чему? А к тому, что сейчас этот адвокат Каленцевой больше не занимается. И никто ей ничем не помогает. Никому она больше не нужна...

– Думаешь, от нее отступятся?

– Если честно, мне как-то все равно, что с ней будет. Грохнут – туда ей и дорога. Я за тебя волнуюсь. Это, тут Толстопят с одним знакомым своим договорился. В общем, тебя в одиночку переведут. Там нувориш какой-то сидел. Холодильник, телевизор с видиком... Кондиционер был. Только кондиционера уже нет. Но все остальное осталось. Короче, нормально будешь жить...

– Да я и сейчас ни на что не жалуюсь.

После того случая с Кузей Кирилла хотели поставить смотрящим. Он отказался, но все равно остался на привилегированном положении. В общем, жил неплохо.

– Трупом станешь, тогда точно ни на что жаловаться не будешь. Тьфу, тьфу, еще накаркаю... Короче, тебя переведут в одиночку. От греха подальше...

– Думаешь, меня тоже заказали?