Читать книгу "Мера один: Примал - Александр Изотов"

Зигфрид тяжело посмотрел на молот.

— Суд Ордена, великий мастер.

— Именно. И сегодня он опустится на чью-то голову, — прорычал прецептор, — А чью, это мы сейчас выясним.

Молот страшно проплыл рядом с головой Торбуна, едва не задев того массивным шипом. Но измученный Скорпион, кажется, и не заметил этого — он вообще мало что видел вокруг.

Хлопнули ворота, внутрь зашли рыцарь и зверь. Я сразу узнал Рюглу, мага Кабанов в коричневой тунике. Насколько я понял, он у Клыков по совместительству был и вождем.

Наши взгляды сразу же встретились, и Кабан слегка побледнел, а потом его губы тронула мерзкая улыбка. Но рыцарь тут же толкнул его в спину к остальным зверям.

— Ваша светлость… — начал было Рюгла, расплывшись в противной улыбке.

— МОЛЧАТЬ! — голос прецептора громом пронесся под сводами.

Мне показалось, или с потолка посыпалась пыль?

— Говори, — прецептор повернулся к приору, — Сегодня я выслушаю всех.

Зигфрид довольно сухо доложился Аластору. Его вызвали в Вольфград совершить суд над Скорпионами, которые вырезали Белых за ересь по решению Совета Серых. Но выяснилось, что ереси не было, да и Совет был какой-то странный.

— Кабаньи Клыки уведомили вас, что Скор… — начал было Рюгла, но тут же согнулся от боли и со стоном свалился на пол.

Я смотрел на это, округлив глаза — один взгляд приора, и маг Кабанов, четвертый клык, просто упал.

Аластор даже не посмотрел в сторону хныкающего на полу мага. Приор же поднял осколок печати и показал Аластору. Оказалось, что ересь была, но это не поклонение демонам, а нулячья чушь просветленных.

Прецептор на это только скривил губы.

— Я не разобрался в самом начале, великий мастер, — склонив голову, сказал Зигфрид, — Это моя вина.

— Дальше, — сухо сказал Аластор.

Приор изложил все довольно честно, и я удивился, что Зигфрид сделал много правильных выводов. Когда же речь зашла про аурит…

— Ауритовая жила?!? — слегка удивился прецептор, — В этих землях? А говорили, тут уже ничего не осталось.

Я усмехнулся. Это они о коррупте под Вольфградом ничего еще не знают.

Прецептор и приор разом повернулись и пронзили меня взглядом. Я даже не успел ощутить коготки чужой воли, как меня просканировали, выворачивая изнанку памяти. Разом перед глазами прокатились мои воспоминания про заброшенную шахту, про дьявольский коррупт, который едва меня не убил…

Но миг прошел, два человека ничего не сказали, и снова повернулись друг к другу. Я только поймал на себе удивленные взгляды зверей — чем этот первушник заслужил такое внимание высшей меры?

Чуть позже остальных от меня отвернулся среброволосый рыцарь из свиты приора. Так всегда бывает — когда кто-то не нравится с первых минут, сразу начинаешь обращать на него внимание.

Я стоял, тяжело дыша после такого насилия над моей памятью. На плечо опустилась рука Хакона, и стало чуть полегче. Но только чуть… Эти чертовы «человеки» знали и про сам коррупт под Вольфградом, и про то, что мне об этом известно.

Видимо, их дар чтения мыслей распространялся на так далеко, поэтому едва возникшие наметки паники я задвинул так далеко, как мог.

А у меня были причины для страха — люди знали, но промолчали! Что это все значит? Порой неопределенность пугает даже больше, чем страшная правда.

Суд продолжался.

— У меня сложилось подозрение, что тут… кхм… либо борьба за власть, — Зигфрид стал подводить итоги своего доклада, — Либо сюда проникла настоящая ересь поклонников Бездны, и эту жилу действительно хотели скрыть.

При последних словах вожаки чуть отступили назад, расходясь друг от друга, как от прокаженных. Никто не хотел, чтобы его обвинили в ереси.

— Ваша светлость, — надрывающимся голосом сказал Рагнар, — В землях Серых Волков никогда не было и не будет…

Прецептор махнул рукой, и Альфа замолчал, как-то по-детски надувшись.

— Я слушаю остальных.

Рульф и Грэй были очень кратки, их показания были удивительно похожи — как будто заранее сговорились, если что-то пойдет не так.

«Это дело Скорпионов и Кабанов, Серые Волки только расхлебывали то, что они заварили. Об ауритовой жиле не успели сообщить, собирались сегодня, но приор уже прибыл».

Я усмехнулся. Кто-то явно обрывает концы.

Хакон, с разрешения людей, подошел к Скорпионам и положил руку на плечо Хорму. Было заметно, что он как-то пытается облегчить мучения израненного зверя.

Старейшина поведал свою версию. Скорпионы получили задание Совета, чтобы наказать еретиков, а потом оказалось, что Кабаны пошли на попятную. Ни про жилу, ни про заговор они ничего не знали.

Хорм не смог долго говорить и замолчал, закашлявшись.

— Следующий, — прецептор повернулся к зверям.

Настала очередь Кабаньих Клыков оправдать себя, и Аластор выслушал Рюглу. Я едва сдерживался — по версии Кабаньего Клыка, все это были происки только и только Скорпионов. И что они гораздо раньше выяснили про ауритовую жилу, и что…

Тут Кабан совсем заврался. Видимо, легенда заговорщиков не подразумевала, что о жиле станет известно, и он через слово лепил этот «аурит».

«Коварные скорпы, едва прознали про аурит, сразу же обманом поведали Совету об ереси, и Кабаны отправили письмо великому приору про аурит, чтобы сообщить об ереси… То есть, о произволе аурита… Ой, скорпов…»

Приор только потер лоб. Бедный Рюгла заикался, пытаясь еще хоть что-то добавить. Что-то такое, что может изменить весь ход расследования в их пользу…

«Кабаны совсем не знали про ауритовую жилу… Вот только сегодня… Все дело в том, что… Что…»

И его трясущийся палец уткнулся в мою сторону.

— Вот! Вот тот просветленный ноль, который искусил благородных Белых Волков…

И снова взгляды людей устремились на меня.

— Это первушник, зверь, — слегка нахмурившись, сказал прецептор, — Ложь совсем разъела твои мозги?

— Он был нулем! Он убил много кабанов! Он и сегодня убил много зверей, когда я пытался поймать его возле жилы… — тут Рюгла замолчал, будто бы эта оговорка была самым страшным, что могло произойти.

— Ясно, — кивнул прецептор, — Кто еще может подтвердить, что он был нулем?

Я затаил дыхание, не сводя глаз со Скорпионов, надеясь, что они ничего не расскажут. И только спустя пару секунд я понял, что сам же их и выдал своими мыслями. А заодно и себя.

Снова в меня проникли мысли прецептора и приора. Я только успел поймать сокрушенный взгляд Хорма: «Ну, что ж ты так?»

— Занятно, — прецептор потер гладковыбритый подбородок.