Читать книгу "Когда море стало серебряным - Грейс Лин"

Император досадливо махнул одному из стражников.

– Сходи за старухой! – рявкнул он. – Приведёшь её через Врата Чёрной Черепахи.

Глава 69

Свита и охрана прокатились по залу суетливой волной. Откуда ни возьмись появился роскошный просторный паланкин, в котором император устроился с большим удобством.

– Вина´ и лакомств! – приказал он, прежде чем задёрнуть толстые занавеси. – Сумерек ещё ждать и ждать, а на холоде у меня наверняка разыграется аппетит.

Толпа слуг с расписными фонарями ринулась вперёд – освещать дорогу императору и обогревать место назначения. По обе стороны от паланкина встали телохранители, а в хвост пристроились придворные дамы в колышущихся платьях. Пиньмэй и Ишань оказались в дальних рядах, среди свиты. Процессия молчаливо и торжественно выплыла под снегопад.

Когда императора переносили через последнюю ступеньку, к нему подбежал слуга с объёмистой бамбуковой корзинкой, от которой валил пар. Он просунул корзинку между занавесями паланкина и, дождавшись утвердительного императорского рычания, запрыгнул следом сам.

– Это грибной человек, – шёпотом пояснил Ишань растерянной Пиньмэй. – Он первым пробует все блюда – на случай, если кто-то задумал отравить императора!

Пиньмэй кивнула. Он никому не доверяет, подумала она. Все у него враги. Неожиданно для себя она ощутила острый укол жалости к императору.

Захваченная этими раздумьями, она рассеянно шагала, не замечая, долго ли идёт и куда. Вокруг было промозгло и мрачно; даже красные дворцовые стены казались холодными.

У очередных ворот Ишань толкнул её в бок.

– Врата Чёрной Черепахи, – сказал он и выразительно глянул на неё.

Пиньмэй осмотрелась по сторонам, но не увидела ничего нового: всё те же красные стены и белый снег.

Однако когда они миновали ворота, Пиньмэй стало ясно, что теперь они находятся в Императорском Саду. Впереди по обе стороны сада спали под снегом кусты и деревья. Всё вокруг было тихим, недвижным; только в тени сосен стремительно мелькнул обезьяний хвост.

– Остановите здесь! – послышался рёв императора.

Процессия остановилась, паланкин опустили, и император опять взревел:

– Где эти дети с камнем?

Стража подтолкнула их вперёд, и все разом упали в снег на колени, потому что император раздвинул занавеси своего паланкина. Он жевал пельмень, в одной руке у него были палочки для еды, в другой миска. Пиньмэй подняла голову – и по телу её пробежала крупная дрожь. Это была миска Амы для особых случаев! Та самая голубая миска с белым кроликом, которую император украл из их хижины! От жалости не осталось и следа; теперь Пиньмэй смотрела на него с ненавистью и презрением.

Но не успела она дать выход своему гневу, как в воротах показались трое. Двое из них, шедшие по бокам, были солдаты, и они крепко держали повыше локтя маленькую семенящую фигурку. У Пиньмэй перехватило горло, словно она вместо воздуха вдохнула ледяной нефрит. Потому что даже издалека она поняла, что это за фигурка в центре.

Ама.

Глава 70

Ама осунулась и ещё больше поседела, одежда её была покрыта пятнами. Однако, даже семеня по снегу, она высоко держала голову, и спина её оставалась прямой. Когда Ама приблизилась, гнев Пиньмэй вспыхнул с новой силой: она увидела, что бабушкин рот завязан белой тряпкой. Они заткнули ей рот! Но Пиньмэй не издала ни звука, потому что в ярко блеснувших глазах Амы она прочла отчаянное предостережение. Что же Ама хочет сказать, о чём предупредить?

– Ага, вот и наша Сказительница! – Император посмотрел на Ишаня. – Камень?

Ишань достал из рукава платок и развернул. Император подался вперёд, в толпе зашептались. В камне словно отразилась вся красота мира: солнечные блики на море, мерцание огня, блеск шёлковых нитей…

Император с чересчур довольным видом откинулся на подушки.

– Ну что же, – сказал он, снова подхватывая палочки и миску, – дождёмся ночи.

Он махнул рукой, и слуга поставил на лакированный столик новые блюда: птичьи гнёзда с копчёной курицей, фаршированные персики, томлённую в вине свинину. В воздухе поплыли восхитительные ароматы, Пиньмэй услышала, как заурчало в животе у Ишаня.

Император принялся втыкать серебряные палочки то в одно, то в другое блюдо, придирчиво осматривая их после каждого тычка. Когда он в очередной раз наклонился над столиком, яркий проблеск на его воротнике вновь привлёк внимание Пиньмэй. Воспоминание мелькнуло в её памяти, точно крошечная рыбка, и тут же уплыло, как только император выпрямился и что-то буркнул. Грибной человек начал пробовать блюда, а император перевёл взгляд на Пиньмэй и Ишаня.

– Самое время для занимательной истории, – сказал он с недоброй усмешкой. – Жаль только, что возможности Сказительницы сейчас немного ограничены.

– Вы могли бы развязать ей рот, – сказал Ишань, тоже заметивший тревогу в глазах Амы.

– А вот это вряд ли, – сказал император. – Не стоит недооценивать силу голоса Сказительницы. – Он принялся накладывать лапшу в голубую миску с белым кроликом; длинные нити лапши свисали с палочек вяло и безвольно. – Но ты, – продолжал он, глядя на Пиньмэй, – наверняка знаешь все бабкины истории. Вот и расскажи нам какую-нибудь.

Пиньмэй посмотрела в его чёрные глаза, в которых читалась насмешка победителя, и ощутила, как внутри нарастает что-то более сильное и глубокое, чем гнев.

– Я расскажу вам историю, – проговорила она стальным голосом, – но не бабушкину.

– Тем лучше, – сказал император. – Её сказки скучноваты.

– С этой сказкой вы не заскучаете, – глаза Пиньмэй искрились, точно раскалённый металл. – Её ещё никто никогда не слышал.

– Отлично, – сказал император. – Начинай!

Каких только имён ей не давали – Бесконечная, Вечная, Говорящая с Луной…

Рассказывают, что на её вершине сходятся земля, море и небо и что там отдыхает луна.

И ещё на этой вершине живёт старик, у которого тоже много имён, даже слишком много. Его называют Мудрецом, Духом Горы, Лунным Старцем.

И поэтому наша гора священна. Согласно традиции, каждый новый правитель, придя к власти, восходит на нашу гору и приносит ей дань. Он должен подняться на вершину, встретиться с Духом Горы, получить его одобрение, наполниться его мудростью и тем самым доказать, что быть правителем ему предначертано свыше. Многие приходили и уверяли, что якобы побывали на вершине горы; но мы, живущие на полпути к вершине, пока ещё ни разу не видели никого из них, глядя снизу вверх.