Читать книгу "Мой друг Тарантино - Татьяна Полякова"

— Чтоб ты сдох, урод, — громко сказала я. Это все,на что я оказалась способна в последнюю минуту. И тут произошло нечтосовершенно неожиданное: призрак осторожно попятился к двери, а я смотрела нанего во все глаза, еще не веря в то, что мне дарована жизнь. Но чудеса на этомне закончились, парень с пистолетом достиг входной двери и на долю секундыоказался в полоске света от окна, а челюсть у меня буквально отвалилась, затовходная дверь захлопнулась, а на ум пришел дурацкий стишок: «В потолке открылсялюк, ты не бойся — это глюк».

— С ума сойти, — пробормотала я и перевела взглядна телефонную трубку, которую все еще сжимала в руках, и попыталась вспомнитьномер «Скорой помощи». Но позвонить так и не удалось.

— Лариса! — крикнул Антон, появляясь вхолле. — Ты звонила?

— Нет, — ответила я и не узнала своего голоса.

— Не звони. Он умер. Надо сматываться отсюда.

Последнее показалось очень разумным. Мы покинули дом иприпустили к «Москвичу». Антон, несмотря на испытанное им потрясение, все-такизаметил во мне некую отрешенность и спросил:

— Что с тобой?

— Кажется, я видела привидение.

— Кончай болтать чепуху, — разозлился он.

— Я видела убийцу Сажина. Он вошел в холл, когда япыталась позвонить по телефону, а потом смылся через парадное.

— Убийца был в холле?

— Естественно, — поразилась я чужойбестолковости. — Ты ведь сам слышал крик Сажина. Совсем недавно дядька былжив-здоров, а потом заработал нож в горло.

— Я не то хотел сказать, — встряхнул головойАнтон. — Ты видела его, а он тебя?

— Конечно, он меня видел, но стрелять не стал. Видно,исчерпал лимит на убийства в эту ночь.

Антон завел машину, извлек из кармана лист бумаги и протянулего мне.

— Это было на постели Сажина. Печатными буквами налисте значилось: «Привет».

— Урод, — стиснув зубы, промычала я.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Антон, спросилсерьезно, видно, в самом деле интересовался моим мнением.

— Это Щербатый, дураку ясно. Он обожает такие штучки.Тебя выследили и послали киллера. Мы вновь одни-одинешеньки, и со старымнедругом Гришка наконец разделался.

— А те типы в Лаврушенском? — усомнился он.

— Ты слишком многого от меня хочешь, я ведь неясновидящая.

— Если в Лаврушенском переулке нас решили кокнуть,отчего не сделали это сейчас?

— Киллер был один и не хотел рисковать.

— Оттого и не пристрелил тебя?

— Слушай, догони его и задай свои вопросы, — невыдержала я.

— Сдается мне, все не так просто, — пробормоталАнтон. Если честно, я придерживалась того же мнения. Сплошные нестыковки, а тутеще и глюки. Конечно, освещение ни к черту, и лицо его я как следует неразглядела, и все же…

Мы бросили «Москвич» на стоянке и вошли в гостиницу. Точнее,вошла я, Антон в нее проскользнул, встретились мы возле моего номера. Спатьрешили по очереди, я не очень верила, что это нас спасет, но коль Антону пришлаохота поиграть в бойскаутов, ради бога. Я вызвалась дежурить первой, все равноне уснуть. Антон лег на кровати (которая, разумеется, была одна, так как номеродноместный), а я устроилась в кресле и три часа исправно пялилась в потолок.

Будить Антона не пришлось, он поднял голову, взглянул начасы и сказал, потягиваясь:

— Смена караула.

Я отвернулась, дожидаясь, когда он оденется, и заняла егоместо. Только я начала засыпать, как он вдруг спросил:

— Я тебе нравлюсь?

— Нет, — поспешно ответила я.

— Почему это? — вроде бы обиделся он.

— Мне мужчины вообще не нравятся. Издержки профессии.Привыкаешь видеть в них только клиентов.

— Ни одному твоему слову я не верю.

— Что касается того пункта, где говорится о тебе, всечистая правда, — зевая, сказала я и почти мгновенно уснула.

Когда я вновь открыла глаза, Антона в комнате не было. Явскочила и увидела на столе салфетку, которую Антон за неимением бумагииспользовал для своего послания. «Вернусь часа через два. Из номера не выходи».Ниже — время написания записки. Ушел он полтора часа назад. Рядом с запискойстояла бутылка минералки и тарелка с двумя бутербродами с сыром. Забота о моемжелудке тронула, я съела бутерброды, приняла душ, заправила постель и решилапосмотреть телевизор, благо делать мне все равно нечего. Я перещелкивалаканалы, пока не остановила свой выбор на мультиках. Вот тут дверь открылась, яобернулась с намерением приветствовать Антона, но вместо этого сказала:

— Чтоб вам пропасть.

Передо мной предстали рослые молодые люди с очень суровымилицами. Один взирал на меня сквозь темные очки, другой жевал спичку. Вневсякого сомнения, я видела его в подворотне «Астры», а еще в «БМВ» возле домаСажина. Именно жующий предложил мне дружески:

— Потопали.

— А я не хочу, — с улыбкой ответила я и заработалаподзатыльник. Я со вздохом поднялась и направилась к двери. Один из парней шелвпереди, другой сзади, едва не наступая мне на пятки. — Чего-то я васраньше не видела, ребята, — сказала я, потому что чувствовала себянеуютно, а данная фраза представлялась мне неплохим началом для дружескойбеседы. Но ответом меня не удостоили.

По пожарной лестнице мы спустились на первый этаж и вышличерез дверь, снабженную табличкой «Посторонним вход воспрещен». Прямо натротуаре в нескольких метрах от двери стоял знакомый мне «БМВ», а янахмурилась, потому что в голову с большим опозданием пришла весьма любопытнаямысль: что-то я не припомню, чтобы Гришкины ребята разъезжали на таких тачках.Я почувствовала нечто, подозрительно напоминающее панику. Не оттого даже, чтовляпалась по полной программе, а потому что ничего не понимала: всепроисходящее казалось не правильным. Последующие события лишь укрепили моиподозрения. Парень, не расстающийся со спичкой, открыл багажник и ленивопредложил:

— Залазь.

— Да пошел ты… — ответила я, он толкнул меня кулаком вгрудь, я налетела на второго парня, получила еще один тумак и завалилась вбагажник, крышка тут же захлопнулась, я едва успела подобрать ноги и состервенением подумала: «Если это все-таки Гришка, я его убью». Но сердцебеспокойно ныло, и в то, что в этом лучшем из миров все хорошо, я как-то сразуверить перестала.