Читать книгу "Любовные письма с Монмартра - Николя Барро"

С души у меня свалилась тысяча камней, и я ускорил шаги. Она вернулась! Наконец-то вернулась!

Я почувствовал такое облегчение, что не стал долго думать.

– Софи! Эй, Софи! – крикнул я.

Увидев меня, она залилась краской.

– А-а, писатель! – сказала она и сделала несколько нерешительных шагов в мою сторону.

– Где ж ты пропадала все это время? – спросил я, а мужчина в серой рабочей робе обернулся к нам и пристально на меня посмотрел.

Это был уже старичок с маленькими усиками и живыми карими глазами. И рукопожатие у него оказалось такое же крепкое, как у дочери.

– Папа, это Жюльен Азуле, – сказала вместо ответа Софи, и старик пожал мне руку так, что у меня чуть не подкосились колени. – Он – писатель.

На старика это как будто не произвело никакого впечатления.

– А это мой отец, Гюстав Клодель.

– Гюстав? Это имя я, кажется, уже слышал.

– Мы как раз привезли из мастерской статую, теперь она опять как новенькая. Голову, руки – все пришлось реставрировать.

Софи говорила без остановки. Щеки у нее раскраснелись, она то и дело бросала на меня какие-то странные взгляды.

Старик подбоченился и прогнулся в пояснице:

– Тяжеленная штуковина попалась. Надо было позвать на помощь Филиппа, как я говорил. Тебе не нужно поднимать такие тяжести, ma petite![68]

Я растерянно смотрел то на Софи, то на ее отца.

Ей нехорошо? Почему?

– Однако… Что случилось? – спросил я. – Где ты пропадала столько недель?

– Да ну… Подвернула ногу и вывихнула лодыжку, – смущенно призналась Софи.

– Да с дерева она упала, дурочка! – покачал головой Гюстав Клодель. – И что ей за радость лазить всюду, как обезьянка! На ограду, на деревья. Я уж ей столько раз говорил. Когда-нибудь свернет себе шею.

Софи посмотрела на меня, и на лице у нее появилось выражение, в котором сквозила неловкость. Разве не то же самое и я ей говорил? В тот день, когда Софи мне крикнула, сидя на стене ограды, что у меня дурное настроение, в ту ужасную среду, когда я не зашел за ней, как обещал, потому что, совершенно убитый, сидел в это время с Катрин на поребрике могилы. И ведь рядом же кто-то тогда чихнул! Неужели Софи слышала все, что было сказано? Как я бранился, мои разъяренные крики и мои слова, что она для меня просто случайная знакомая и к тому же я больше никогда не влюблюсь.

Я глядел на нее, не сводя глаз, и молча просил прощения.

Софи не шелохнулась. Она стояла в этой своей шапочке и тоже молчала.

Гюстав почесал в затылке. Он словно бы чуял нехорошие токи между нами. Должно быть, я показался ему очень странным молодым человеком. Писатель, одним словом! К писателям старый мастер наверняка и без того относился подозрительно. Он коротко кивнул мне, чтобы положить конец этому делу.

– Очень приятно было познакомиться, молодой человек! – сказал он, повернулся ко мне спиной и сделал несколько шагов в направлении могилы. – Пошли Софи, надо установить эту штуку!

– Нет, подождите! – произнес я тихо.

Софи остановилась и посмотрела на меня насмешливо:

– Неподходящий момент, писатель!

– Мне все равно. Я… я бы очень хотел сказать тебе что-то, Софи, но все никак не решаюсь.

– О! Опять это? Твоя тайна? – Она высоко вскинула брови.

– Нет. На этот раз речь о другом. О том, что имеет отношение к тебе и ко мне. К нам с тобой! – сказал я взволнованным шепотом, выразительно поглядев на нее.

Я прижал руку к груди.

Она закусила губу и взглянула на меня удивленно и задумчиво.

– Я бы тоже хотела тебе кое-что сказать, Жюльен, но у меня еще меньше решимости, – сказала она.

– Ты идешь, Софи?

– Сейчас иду, Chouchou! – крикнула она в ответ и посмотрела на меня, как бы извиняясь. – Мне надо идти, а то папа рассердится. Ты можешь прийти сюда снова во второй половине дня, Жюльен? Часа в четыре.

Я кивнул, и сердце у меня заколотилось так, что трудно стало дышать.

Софи посмотрела на меня, и в черноте ее глаз отразился мой мир.

– Вот тогда мы все скажем друг другу, – шепнула она мне, прежде чем повернуться и поспешить к отцу.

К Chouchou!

В оставшиеся часы я пытался, как мог, убить время. Я носился по Монмартру, как будто за мной кто-то гонится. Пошатавшись по улочкам, я в конце концов уселся в небольшом парке у подножия Сакре-Кёр. Каждые несколько минут перед моими глазами проплывал поднимающийся в гору фуникулер, маленький серебряный вагончик, который неутомимо доставлял пассажиров от подножия горы к белой базилике. Через некоторое время вокруг сделалось слишком шумно. Устав от царившего здесь веселого оживления, я спустился с другой стороны холма и, свернув возле музея Монмартра в боковую улочку, нашел там тихое кафе. Я заказал что-то попить, заставил себя съесть сэндвич и закурил. Глядя на безоблачное летнее небо, я мечтал, чтобы поскорее наступил вечер, как человек, мучающийся зубной болью, мечтает, чтобы поскорее прошла ночь и наступило утро. С той только разницей, что меня мучила не пульсирующая зубная боль, а взволнованное биение моего сердца, которое никак не хотело успокаиваться.

Софи вернулась. Она здесь. Она свободна. А Chouchou, оказывается, ее отец! Узнав это, я на радостях чуть не бросился обнимать старика. Учитывая обстоятельства, разве я был чересчур самонадеянным, решив, что Софи не только из человеколюбия относится ко мне так дружелюбно. Что она действительно испытывает ко мне какие-то чувства – ко мне, такому эгоцентричному, вечно унылому, не замечающему ничего вокруг Орфею? К человеку, который как зачарованный глядит на запертую дверь. К человеку, который сейчас готов бросить ей под ноги свое сердце, даже если она сидит на высочайшей стене и у ее ног лежит весь Париж?

Да, мы сейчас все скажем друг другу, думал я, со счастливой улыбкой на лице размешивая ложечкой эспрессо. Я думал так, когда, весь сияя от радостной надежды, спускался по улице, ведущей к кладбищу Монмартра. Я думал так, когда с бьющимся сердцем входил в ворота, ожидая в любую минуту услышать, как меня окликнет Софи.

Но на кладбище стояла безмолвная тишина. Солнце на небе совершало положенный ему круг. А Софи нигде не было.

Нервно выдернув из пачки сигарету, я закурил на ходу, шагая по аллеям. Было четыре часа, и мы договорились на это время. И где она только застряла? Испытывая тревогу, я присел на скамейку неподалеку от входа и смотрел, не покажется ли она.

Время шло – половина пятого, пять, а Софи все нет и нет. Наконец я вскочил и решил пойти на могилу Элен, чтобы ждать там. Вдруг Софи там?