Читать книгу "Ведьма западных пустошей - Лариса Петровичева"

— Тихо, Аделин, тихо. Лежи, тебе надо отдыхать.

— Я… — хрипло прошептала Аделин и поняла, что ей надо все объяснить, но она и представления не имеет, как это сделать. — Бастиан, я не знаю… как пошла туда… в склеп Моро…

Горло словно стиснуло огненной петлей, голос оборвался. Бастиан понимающе кивнул. Приподнялся, взял с прикроватного столика серебряный стакан с трубочкой и поднес к губам Аделин. Вода была ледяной и свежей, она прояснила разум и разогнала тени, и на мгновение Аделин сделалось невыносимо стыдно.

Зачем она потащилась на это кладбище? Что хотела там найти? Почему это вообще могло прийти ей в голову? Бастиан же сказал ей, что склеп пуст, и она собиралась заниматься другими делами.

— Это он тебя туда привел, — ответил Бастиан, вернув стакан на столик. — Я нашел остаточное магическое воздействие. Ты ни в чем не виновата, Аделин. Он понял, что мы обнаружили его логово, и решил ударить.

Аделин прекрасно понимала, что ей очень повезло. Бастиан среагировал моментально, зажимая ее горло заклинанием — а мог бы растеряться, замешкаться, и все бы кончилось. Именно этого и ждал убийца девушек. Как он, должно быть, разочарован! Смотрит сейчас в воду, видит свою несостоявшуюся жертву и трясет кулаками…

— Бастиан… — прошептала Аделин, не зная, что сказать. Все слова вдруг сделались сухими листьями, которые уносил ветер. Все слова стали ненужными и неправильными.

— Ничего не говори, — негромко откликнулся Бастиан, ободряюще сжав ее руку. — Тебе надо отдохнуть.

В комнате вспыхнул мягкий золотой свет лампы. Аделин никогда не была на юге и подумать не могла, что сегодня вечером окажется на побережье. Может, ей это снится? И те деревья в саду, которые не растут в Западных пустошах, и шум моря, и его таинственный запах — соль, водоросли, старые сказки?

На мгновение ей стало страшно, что Бастиан уйдет и оставит ее здесь одну. Аделин привыкла быть спокойной и сильной, привыкла быть главой своего дома и человеком, который строит собственную жизнь так, как считает нужным. Но сейчас, в этой маленькой комнате — то ли гостиница, то ли палата в больнице — она вдруг стала маленькой, слабой и беззащитной. Устрицей, которую вынули из раковины.

— Не уходи, — прошептала она, и Бастиан улыбнулся, но в его глазах по-прежнему плескалась тревога и боль.

— Я здесь, — негромко ответил он. — Я никуда не уйду, Аделин.

Бастиан сделал крохотную паузу и добавил:

— Я люблю тебя.

И мир, застывший где-то в отдалении, ожил — все наполнилось красками, звуками, запахами. В комнату хлынул шум моря, прилетели далекие голоса людей, и Аделин, чувствуя, как кровь приливает к лицу, сжала руку Бастиана и сказала те самые слова, которые единственные имели смысл:

— Я тоже тебя люблю, Бастиан.

И это было настолько правильно, что ей захотелось плакать. И Аделин пожалела лишь о том, что не сказала этого раньше — в тот день, когда он забрал ее с костра.

Впрочем, тогда он наверняка решил бы, что в ней говорит благодарность, а не любовь.

Что, если он не поверит ей? Подумает, что она просто хочет быть милой и вежливой с тем, кто спас ее глупую маленькую жизнь во второй раз?

Бастиан поднес ее руку к губам, осторожно, едва уловимо поцеловал и по-прежнему тихо, словно боялся спугнуть то, что сейчас появилось между ними, сказал:

— Тогда я счастлив. А теперь спи.

***

Утром Аделин смотрела на себя и не могла поверить, что вчера ей перерезали горло. Зеркало в больничной уборной отражало молодую женщину с синяками под глазами и усталым видом, словно ночь была тяжелой и бессонной — но шея была чистой, Аделин даже шрама не увидела. Чистая гладкая кожа, результат совместного труда магии Бастиана и медицины. Ни за что не скажешь, что вчера убийца девушек полоснул по ее шее.

Почему Бастиан все-таки не хочет разгладить собственные шрамы? Они ведь тяготят его, пусть он и смирился с ними: Аделин ведь чувствовала эту тяжесть, пусть он и скрывал ее так надежно и крепко, что почти забывал о ней. Аделин видела, какими взглядами его одарили медсестры, которые заглянули в палату с утра. Если в Инегене к господину Беренгету уже успели привыкнуть, то тут он был чудовищем, и на него пришли посмотреть так же, как когда-то смотрели на Улице Чудес.

Впрочем, какая разница? Аделин своими глазами увидела, кто именно был чудовищем. Молодой красавец, от которого невозможно оторвать взгляд.

Что ж, если Бог ошибается оболочкой, то человек может быть умнее.

Она тихонько вернулась в палату — Бастиан спал в кресле, и в лучах рассветного южного солнца его лицо было расслабленным и красивым. Аделин мягко погладила его по щеке, и Бастиан вздрогнул, открыл глаза и спросил:

— Что случилось? Тебе плохо?

В его голосе звенела искренняя тревога, словно в палате неожиданно оказался убийца девушек.

— Все в порядке, — негромко ответила Аделин. — Мне давно не было так хорошо. Спасибо тебе, Бастиан.

Он нахмурился, повел плечами, пытаясь устроить затекшее тело поудобнее, и ответил:

— Я не сделал ничего особенного. Меня не за что благодарить.

Аделин рассмеялась. Села на край кровати.

— Просто в очередной раз спас мне жизнь. И правда, ничего особенного.

Бастиан устало провел ладонями по лицу и сказал:

— Надо понять, что он имел в виду, когда говорил о вине. Мы все как-то перед ним виноваты. Убитые девушки, ты, я…

Аделин только руками развела.

— Понимаю, что как-то могла перед ним провиниться, — усмехнулась она. — Я ведьма, а ведьмы заранее во всем виноваты, сам знаешь. Но ты-то здесь при чем? Ты приехал в Инеген совсем недавно.

Бастиан одарил ее очередным хмурым взглядом. Аделин невольно выругала себя: он ведь не считает ее виноватой, он спас ее от казни на костре, а она не может не упоминать о том, что ведьмы всегда крайние во всех проблемах.

— Здесь был только мой отец, — произнес Бастиан и вдруг хлопнул себя по груди и воскликнул: — То, что я ношу у сердца, ну точно же! Не думал, что он разглядит.

И он вынул из внутреннего кармана маленький метательный нож в кожаном чехле, тот самый, который так нервно крутил в пальцах вчера вечером. Аделин увидела золотые переплетенные буквы Д и Т — вензель владельца — и спросила:

— Это нож твоего отца?

Бастиан кивнул. Он смотрел на нож так, словно это была драгоценная святыня, и Аделин в очередной раз подумала о том, насколько сильно этот изувеченный мальчик, вытащенный у работорговцев с Улицы Чудес, любил человека, который его спас.