Читать книгу "Падение с небес. Найти тебя - Ирина Снегирева"

Но странные обстоятельства не позволили Георгу вернуться и к супружеским обязанностям даже в абсолютно нормальной физической форме. Он не хотел свою жену и чем чаще смотрел на её тело, нарочно заставляя женщину раздеваться в любое время дня и ночи и стоять перед ним, тем больше это вызывало отвращения.

Его потянуло к мужчинам, особенно к новому огромному дровосеку, что как Аполлон играл мышцами во время работы.

Спустя год Джуди (а это оказался именно он) свернул голову тайком своему лорду, потому что тот не мог остановиться на одном партнёре. Гулящая натура прорезалась и тут, приведя к вполне закономерному результату.

Похороны Георга Огарёва были пышными, и было сказано очень много проникновенных слов, но лишь один из присутствующих пролил искренние слёзы. Это Джуди, собственноручно прикончивший лорда, не выдержавший его измен.

* * *

Столичный особняк Гринвичей, конец февраля

Обед аристократов проходил в полном молчании, но не по причине недовольства, напротив. Родители и Даниэль были сосредоточенны и торжественны.

Именно сегодня должна состояться помолвка Даниэля с хорошенькой, но весьма ветреной(не глупой)особой, дочерью очень влиятельного министра финансов. Девица училась вместе с Ярославой Огарёвой, была образована и как, оказалось, вовсе не стремилась выйти замуж. Герда считала себя первой красавицей империи (уж Даниэль в этом сразу засомневался, путь девица и мила на вид), а потому задирала нос перед женихами. Но подобного не произошло с Гринвичем, выдержавшим положенный срок после пропажи Ярославы. Знать его не осуждала, наоборот, все жалели, выражая мнение, что выбрал явно не ту пару. Однако после того, как Дан встал встречаться с Гердой, то стал получать поздравления и уверения по поводу весьма выгодной партии.

Партии.

Да он на стены был готов кидаться от того, что рядом не она- не Яра!

Но прошлого не вернёшь, как и слов, что срывались с губ обоих, его и её. Жалел ли он о расставании?

Да, несомненно.

Хотел ли вернуть всё назад и жениться, сказать абсолютно другие слова, дабы удержать девчонку? Сложный вопрос.

Даже само предположение, что дитя(а в его существовании он верил, пусть и не на сто процентов, а всего лишь на десять), может принадлежать ему, казалось, пусть уже и не таким абсурдным, но всё же неправильным.

Ярослава не могла так быстро забеременеть и все прочие причины, что он ей озвучил… И никакой свадьбы. Только на прежних условиях, ведь он не мог подвести ни отца, ни мать, не мог прикрыть путь к своему будущему…

И всё же он скучал. По этой юной дряни, решившей, что сможет обмануть его на счет беременности. Казалось, что иногда он презирал Яру до такой степени, что вот-вот это перерастёт в ненависть. Но нет. Зеленоглазая девчонка никак не шла из головы.

— Это что ещё за ерунда? — произнёс Льюис Гринвич, заметив из окна своего столичного дома несколько груженых бочками саней. Он подошел к окну и убедился — точно, все сани завернули к его крыльцу, возницы слезли, сбившись в кучу, весело переговариваясь друг с другом.

Спустя две минуты дворецкий, пытающийся сохранить лицо, молча подал письмо на серебряном подносе и, ожидая дальнейших указаний, застыл, словно мраморная статуя.

Льюис пробежал глазами по тексту, а потом ещё раз…

Бросил письмо встревоженному сыну, так же побелевшему после прочтения…

— Что там, Даниэль? — мать, оставшаяся одна в неведении, промокнула рот кружевной салфеткой, переводя взгляд с сына на мужа.

— Бочки, что предназначены для свободной продажи и на развес, попали к императору. Мы должны возместить ущерб, — правый глаз Льюиса дёрнулся, — и транспортировку.

Звук бьющегося об пол фарфора был ему в ответ.

Глава 10. Когда горит душа и тело, любимый, ты берись за дело

Дом мэра был обычным, как десятки принадлежавших подобным чиновникам строений, что повидал за свою жизнь Алекс Белтонич. Собрать сведения об этом человеке не составило труда. А вот о затворнице-жене…

Газеты пестрели сообщениями о смелом поступке женщины, удалившейся в обитель Храма зелёных богов, чтобы молиться за победы великой Аравии.

Газеты наперебой рассказывали о мэре, глубоко опечаленном расставанием со своей женой, но еще больше гордящимся её поступком.

И Ярослава, что так и не была найдена при его отъезде. Девочка-умница, вот только от этого не легче.

Всё было так непонятно….

А ещё более выводило Алекса из себя это то, что он точно знал, Ксения жива, и это именно она являлась женой и снова ускользнула. Словно рыба, которую, кажется, очень просто поймать в воде, но результат нулевой.

— Эл? — Мэг ткнула сапогом ногу Алекса под столом какой-то мутной таверны. — Ты решил, что будешь делать потом?

— Когда именно? — отозвался граф и обвел взглядом своих спутников. Уже который день они не пытаются его утешать, не пытаются заставить повернуть назад, всего этого не было, и нет.

Спутники просто, практически молча, перебрасываясь только короткими фразами, следовали все это время за своим предводителем, пока однажды не остановились в видавшей виды маленькой таверне, что на окраине поселка, разросшегося вокруг Храма.

— После того, как найдёшь женщину, — вставил своё слово Вилли и прихлебнул пенной браги, единственную кружку которой он только что заказал.

Настроение у всех было паршивое, ведь противный снег, переходящий в дождь, заставил путников вымокнуть чуть ли не насквозь. Вилли вовсе не собирался пить, да и какое там, если задание всё еще не выполнено и находится прямо сказать на половине пути. Но элементарная боязнь заболеть, вкупе с тайной любовью к бражке заставили мужчину отступить от своих правил.

— Поговорю с ней, а потом и решу, — отозвался Алекс и запрокинул кружку какого-то пойла, именуемого местным служкой благороднейшим вином. Лучше бы он чай заказал или горячего молока, только опасался, что подобный ассортимент не в чести у хозяина этого места. — Значит так, — он тряхнул головой, я отправляюсь к Храму, а вы ищете место, где можно остановиться на ночь. Мэг кивнула, а Вилли опять приложился к пивной кружке, явно не испытывая от этого удовольствие.

— Дерьмо? — услужливо спросил Алекс, осознавая, что в этот момент его рот перекосился.

— Хуже, — отозвался спутник и с шумом отодвинул недопитый напиток.

Этот его жест заметил какой-то небольшой лохматый мужичок в длинной серой куртке и таких же цветом штанах.

— Уважаемые господа не хотят? — он глазами указал на брагу и Вилли подвинул кружку к мужичку. — Спасибо, — поблагодарил незнакомец и пересел вместе со своим трофеем на край длинного стола.

Разговор не клеился, а приятное тепло, что шло от печи несколько расслабляло, но расходиться никто не спешил.