Читать книгу "Романтика случайных связей - Алина Кускова"

– Зачем ты увечила человека? – хмуро поинтересовалась Лера.

– Ой, он уже успел нажаловаться! Сам виноват, не будет ко мне лезть. Я мылась под душем, он зашел, видно, хотел придушить, чтобы долго не мучалась, я испугалась и оттолкнула его. Он ударился об косяк, под глазом сразу расплылся фингал. Нет, ну, какой паразит! Тихо прокрался, чтобы я не услышала, а сам до этого так на меня орал, вспомнить страшно.

– Что было до душа? – Лера решила довести следствие до конца и выяснить побудительные причины ссоры.

– Мы с ним ругались, – вздохнула Лялька, сделав перерыв в рыданиях, и открыла свою тумбочку в поисках еды. – Ты даже не представляешь, как мы с ним ругались! Я так еще ни с кем не ругалась. – Она нашла заплесневелый сухарь, положила его перед собой и, глядя на сухарь, заплакала.

– Не плачь, – пожалела ее Лера, – у меня есть печенье. – И поставила перед ней полную вазочку.

– Он ее от меня скрывал. – Лялька набила рот печеньем, ее организм тут же обрадовался и перестал выжимать из себя соленую жидкость. – Представляешь?!

– Нет, – честно призналась Лера. – Ничего подобного я не представляла.

– Так вот, представь себе, я тоже не представляла. А надо было!

– Ляля, попытайся сосредоточиться и толком рассказать мне, что у вас произошло, – мягко, но настойчиво попросила Лера.

Лялька втянула голову в плечи, поникла, сунула в рот еще пару печенюшек и поведала подруге грустную историю об обманутом сердце. Оказалось, что Ник, который всюду таскает с собой дорогой ноутбук, случайно забыл его выключить на ночь. Рано утром проснувшаяся для того, чтобы поправить подушку у любимого (в это Лера, конечно же, не поверила), Лялька залезла в него и увидела незакрытую почту. Она щелкнула по одному сообщению и пришла в ужас. Дословно ужас читался так: «Никун, тоскую без тебя страшно. Жду твоего возвращения до боли в груди. Загудим, как прежде. Обнимаю. Ватрушка». Лялька поняла, что Нику писала какая-то Ватрушка, у которой от тоски болела грудь, наверняка силиконовая пятого размера, к которой она жаждала его прижать в своем объятии. Лялька разбудила Ника и дала ему пощечину. Можно себе представить, что пережил тот, когда ему сонному врезали по морде. Он взбеленился, соскочил с постели и принялся гоняться за Лялькой, державшей ноутбук и грозившей сбросить его с балкона вместе со всеми бабами, письма которых валялись в почтовом ящике небольшого умного чемоданчика. Если есть одна Ватрушка, с которой он поддерживает связь, то, значит, есть и другие Булочки. Вот к чему приводит любовь к пышнотелым особам. Ник бегал и кричал, что он поддерживает связь исключительно с Лялькой и о других женщинах не думает. Лялька его обвиняла практически в супружеской измене, но тот все никак не мог догадаться, в чем же дело. Или, как предполагала Ляля, делал вид, что он ни при чем. Вволю набегавшись, Ник-Тарас отнял у нее чемоданчик. Лялька обиделась и решила с ним не разговаривать. Негодяй попытался пойти на мировую, даже пришел в ванную, чтобы поцеловать подругу, когда она принимала холодный душ перед тем, как отправиться на работу, – нужно было снять стресс. Но та не поняла его истинных намерений, в результате чего Ник получил фингал под глазом.

Лера внимательно слушала подругу. Та замолчала, когда вазочка полностью опустела.

– Нужно было налить чаю, – спохватилась Лера, предполагая у подруги заворот кишок.

– Наливай, – одобрительно махнула рукой та, – у Сережкиной остались баранки.

Следом за печеньем Лялька умяла мешок баранок, запивая их горячим чаем. Под тем предлогом, что теперь ей худеть ни к чему. Лера захотела высказать свое мнение, что Ник – порядочный свин, и его друг не лучше, такой же подбитый жизнью партизан, скрывающий в «лесах» свою жену, а чуть что – летящий по ее первому зову. Она хотела сказать, что все мужики – законченные негодяи и прохвосты. Но кому бы от этого стало легче? Ей? Они бы обнялись с подругой и поплакали вместе над своей нескладной судьбой. Две перезрелые дуры! Или все же дура одна? И она даже знает, кто это.

– Ты точно передала мне текст послания? – поинтересовалась она у Ляльки. Та кивнула головой. – Тогда почему эта Ватрушка не пишет, что она «твоя»?

– Моя?! – в ужасе отпрянула Лялька. – Еще чего не хватало. Может быть, наша, и тогда здравствуй, веселая шведская семья?!

– Нет, именно «твоя». Она должна была подписать письмо Нику «твоя Ватрушка».

– Нет, там так и подписано, как я сказала, просто «Ватрушка».

Через некоторое время выявился ряд неувязок, указывающий на то, что письмо писала не женщина Ника. Во-первых, как рассуждала Лера, Ватрушка не начала с того, что назвала Ника ласковым прилагательным.

– Вот ты бы как начала писать Нику? Мой дорогой котик, кролик…

– Козлик. Козлище! Ну, я бы, конечно, была бы более изобретательна в выражениях. Но, вполне возможно, что эта самая Булка закончила пятилетку и успела забыть половину букв алфавита!

Лера, не слушая ее, загнула второй палец. Та только обнимала, а не целовала, не прижимала, а тихо тосковала до боли в груди. У нее есть грудь, это, конечно, плохо. Но Лялькин бюст ближе Нику и роднее. Это был третий аргумент. Получалось, что Нику писала не его пассия, а просто хорошая знакомая. Лялька поутихла, присмирела и после длительных уговоров, а Лера делала это во вред себе, – после этого ей оставалось страдать одной, – Лялька согласилась позвонить Нику и нормально поговорить с ним.

– Это ты? – сказала она в трубку вкрадчивым голосом. – Еще не ушел? Ладно, не бери мои чемоданы, они действительно дерьмовые. Я же никуда не езжу, мне ездить не к кому, меня никто не ждет… – Ее голос дрогнул. – Ты ждешь? Чемоданы самые лучшие?! У тебя тоже не с лотка «Все по сто». И ноутбук у тебя классный, я совсем не собиралась его выбрасывать. Можно было бы из него кое-что выкинуть. Да, ладно, пусть остается, если она тебе только приятельница. О ком я? Да, ладно, перестань. Да нет же, не стоит переживать. Я глупо себя повела, что так разволновалась из-за какой-то там Ватрушки. Что ты говоришь? Неужели? Не может быть!

Лера сидела на стуле, покачивала ногой и с усмешкой наблюдала за разговором. Все мужики одинаковые. Сейчас он вешает ее подруге лапшу на уши по поводу того, что он со своей Ватрушкой – совершенно разные люди с двух одиноких островов. Та, глупенькая, верит. Ну, и пусть верит. Такая их женская доля, верить мужикам и все им прощать. Пусть Лялька его простит, она Молохова вряд ли сможет. Лялька простит, это видно по ее радостному лицу.

– Ты представляешь?! – закричала Лялька, положив трубку.

– Не-а.

– Ватрушка – парень!

Нога у Леры дернулась вверх и ударилась о крышку стола.

– Не может быть! – выдавила она из себя, испытывая ощутимый прилив боли.

– Может. Фамилия у него – Ватрушкин. Они учились в одном институте.

Слов не было, были одни чувства. От их переизбытка девушки поглядели друг на друга и рассмеялись. Впервые после отъезда Молохова на душе у Леры воцарился покой. Хоть у ее подруги, которая оказалась сегодня на грани серьезной ссоры из-за пустяка, все успокоилось.