Читать книгу "Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Роберт Фаббри"

— Думаю, что сейчас я с твоего разрешения удалюсь, — возразил Ирод. — Еврейскому царьку негоже быть причастным к смерти этого человека, тем более что меня ждут мои парфянские гости, которых я должен развлекать.

— Как скажешь. Лонгин, как только слегка обработаешь пленника, приведи его ко мне.

* * *

— Так значит, ты тот, кто называет себя царём иудейским? — спросил Пилат, глядя на несчастного пленника, стоявшего на полу на коленях перед его креслом.

— Это ты сказал, а не я, — ответил Иешуа, с трудом приподнимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Поверх спутанных и слипшихся от крови волос был надет терновый венец. Струйки крови стекали по лицу. Сабин отметил про себя, что спина пленника, исполосованная кнутом, вся в рубцах.

— Но ты и не отрицаешь этого.

— Царство моё не от мира сего. — Иешуа поднял связанные руки и дотронулся ими до головы. — Оно, как и у всех людей, вот здесь.

— Так вот ты что проповедуешь, еврей? — произнёс Сабин и тотчас удостоился колючего взгляда Пилата, за то, что прервал допрос. — Иешуа посмотрел в его сторону.

Сабину стало не по себе от его пронзительных глаз. От их взгляда у него участился пульс.

— Все люди носят в себе царство божие, римлянин, даже псы-язычники, такие как ты. Я проповедую, что мы должны очиститься, смыть посредством крещения с себя грехи наши, после чего, следуя слову Торы и проявляя сострадание к единоверцам, поступая по отношению к ним так же, как мы хотели бы, чтобы поступали с нами, предстать перед небесным судом и быть сочтёнными достойными и праведными, и когда наступит конец света — а он уже близок — воссоединиться с Отцом Нашим.

— Хватит с меня этой чепухи! — рявкнул Пилат. — Скажи лучше, ты отрицаешь или нет, что ты и твои последователи подстрекали людей восстать против власти Рима?

— Ни один человек не хозяин другому, — просто ответил Иешуа.

— А вот тут ты ошибаешься, еврей. Я твой хозяин, и твоя судьба в моих руках.

— Судьба моего тела, римлянин, но не моя судьба.

Пилат встал и со злобной ухмылкой с размаха ударил Иешуа по лицу. Тот демонстративно подставил ему другую щёку. Из рассечённой губы по бороде сбежала струйка крови. Пилат с той же силой ударил ещё раз.

Иешуа сплюнул на пол неожиданно много крови.

— Ты можешь причинить мне физическую боль, римлянин, но ты не способен убить то, что я ношу в сердце.

Сабин смотрел на него как зачарованный. Внутренний голос подсказывал ему, что ничто не способно сломить волю этого человека.

— Всё, с меня довольно! — разозлился Пилат. — Квестор, распни его вместе с двумя другими преступниками!

— В чём его обвиняют, господин? — поинтересовался у Пилата Сабин.

— Откуда мне знать? Да в чём угодно. Что тебе больше нравится? Подстрекательство к бунту, неповиновение властям. Или то, что лично мне он неприятен. А теперь уведи его и проследи за тем, чтобы к вечеру, до того как начнётся шаббат, смутьян был мёртв и в могиле. Не хотелось бы оскорблять еврейский закон. Он и живой попортил нам немало крови, не хватало мне, чтобы он отравлял нам жизнь, будучи мёртвым.

* * *

Небо сделалось серым. Вскоре упали первые капли дождя, разбавляя кровь, что текла из ран трёх распятых. Шёл девятый час. Сабин с Лонгином расхаживали взад-вперёд по Голгофе. Вдали пророкотал гром.

Сабин посмотрел на Иешуа. Голова его упала на грудь, из раны в боку, которую, дабы ускорить конец страданиям пленника, копьём нанёс ему Лонгин, сочилась кровь. Шестью часами ранее он, под ударами бича, втащил на Голгофу свой крест. Правда, какой-то человек из толпы пришёл ему на помощь. Затем Иешуа, не издав ни звука, терпел, когда в живую плоть запястий вгоняли гвозди, и, казалось, почти не замечал боли, когда к кресту гвоздями приколотили его ноги. Резкий толчок, когда крест подняли вертикально, исторг нечеловеческие крики из груди двух других несчастных. С его же губ сорвался лишь едва слышный стон. И вот теперь он, несмотря на все страдания, показался Сабину... умиротворённым.

Пройдя через ограждение из легионеров, сдерживавших небольшую, но скорбную толпу, Сабин отошёл подальше от крестов и увидел Павла. Тот стоял вместе с парой храмовых стражников, глядя на Иешуа. Повязка на его голове пропиталась кровью.

— Что вы здесь делаете? — спросил Сабин.

Казалось, Павел был погружен в собственные мысли и не сразу услышал его вопрос. А когда услышал, растерянно заморгал.

— Пришёл убедиться, что он мёртв, и забрать тело для погребения в безымянной могиле, чтобы та не стала местом паломничества для его последователей-еретиков. Таков приказ Кайафы.

— Почему вы все так его боялись? — не удержался от вопроса Сабин.

Павел посмотрел на него как на полного идиота.

— Потому что он нёс перемены.

Сабин презрительно покачал головой и прошёл мимо мальха храмовой стражи, В следующий миг ему навстречу шагнула группа из двух мужчин и двух женщин. Та, что помоложе, была беременна и держала на руках младенца.

Мужчина постарше, богатый еврей лет тридцати с небольшим, с густой чёрной бородой, отвесил ему поклон.

— Квестор, мы хотели бы забрать тело Иешуа для погребения.

— За ним уже пришла храмовая стража. Какие права есть у вас на его тело?

— Моё имя Иосиф, я родственник Иешуа, — ответил еврей и положил руку на плечо старшей из женщин. — А это Мириам, его родная мать.

Мириам умоляющим взглядом посмотрела на Сабина. По её щекам текли слёзы.

— Прошу тебя, квестор, не отдавай им тело. Отдай мне моего сына. Я отвезу его назад в Галилею и похороню там.

— Я получил приказ похоронить его до наступления темноты.

— У меня неподалёку отсюда есть семейная гробница, — произнёс Иосиф. — Мы временно положим тело туда и заберём на следующий день после шаббата.

Сабин со злорадной ухмылкой посмотрел на Павла.

— Павел, эти люди утверждают, что они родственники и требуют отдать им тело.

Было видно, что мальх взбешён.

— Ты не посмеешь отдать его им! Это приказ Кайафы!

— Кайафа — римский подданный. Лонгин, уведи отсюда этого отвратительного коротышку!

Центурион потащил упирающегося капитана храмовой стражи прочь. Сабин же обратился к Иосифу.

— Можешь взять тело. Риму оно больше не нужно, — сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Иосиф склонил голову в поклоне.

— Я не забуду твоей доброты, квестор.

— Квестор! — окликнул Сабина второй мужчина, тот, что помладше. Тот остановился. — Возможно, Рим сейчас наш хозяин, но знай, конец света близок и учение Иешуа — его часть. Родится новое царство, им будут править новые люди с новыми мыслями, а старый порядок постепенно забудется.