Читать книгу "Я вернусь, когда меня не станет - Лариса Соболева"

— Этого нельзя делать. — Впервые Виктория позволила себе тон категоричного ментора. — Только не сердись, но хочешь или нет, а тебя будут подозревать хотя бы для точки отсчета, ну, положено у них так! А поскольку ты человек успешный и состоятельный, начнут вымогать…

Порывисто взяв девушку за плечи, Даниил притянул ее к себе и припечатал поцелуем в губы, через минуту у самого уха Виктории, обжигая ее щеку и шею горячим дыханием, произнес шепотом:

— Хватит об этом. Я приехал сюда не для того, чтобы говорить и думать о том, что случилось. Завтра подумаю.

«Приехал сюда» — волшебные слова! В тяжелый момент, а у Даниила именно такой период, люди бегут к самому близкому человеку за участием, поддержкой, любовью, советом. Он приехал к ней, а не к кому-то другому, значит, Вика для него не временное явление! Она возликовала, но внешне виду не подала, в то же время не отказала себе в порыве обнять его за шею крепко-крепко, подавляя голос совести, напомнивший, что радость Виктории неуместна и цинична.

2

Утопленница или русалка?

— Ничего не говорила! — досадливо бросил дед Тема. — Ни вчера, ни позавчера, ни сегодня… Нет, неправда, сказала! Еще в пятницу просила, чтобы я никому ни слова. Да у нас же ничего не утаишь! Телик народ смотрит, правда, не все любят новости, но мне прибегали сказать, что показывали похожую на Иришу девку. И все. А Ириша ни слова. Мне что, клещами тащить из нее? Тогда неси клещи и покажи, как это делать. Я и так слово нарушил, тебе вон растрепался.

Дед Тема плел сетку в своем углу, работа небыстрая, требует внимания, а у него на леске сами собой узлы вязались — потому что то на Гошу отвлекался, то думы всякие беспокоили по поводу Иришки.

Георгий приехал выяснить у деда, что с ней, — мол, какая-то не такая она последнее время. В субботу еле вытащил ее на день рождения бухгалтерши — не хотела идти, дед настоял, мол, нехорошо обижать человека, пусть женщину, с которой работаешь. Артем Иванович товарищ наблюдательный, сразу подметил, что олигарх обеспокоен, это радовало деда, но сейчас речь не о том. Ириша просила — никому! С другой стороны, Гошка в курсе их тайн, скрывать от него нечего, вот и огорошил его:

— В пятницу нашу Иришку второй раз убили, теперь уж наповал.

И рассказал то немногое, до чего сам додумался и то, что услышал от Ириши, — немного, к сожалению. Георгий стоял в дверном проеме, опираясь о косяк спиной, скрестив на груди руки. Нравился он деду Теме, мужик видный, крепкий, основательный, лицом… нормальный. А какое лицо должно быть у мужика? Мужское. Не нравилась прическа, Гошка стригся почти налысо, как зэк — что за мода дурацкая? Но волос у него много, густые, без них как-то удобней, объяснял сам Георгий.

По деревенским меркам в свои тридцать три он достиг небывалых высот: на одно село и четыре деревни, расположенные кучно, единственный олигарх — как его прозвали здешние бабки, а дедки подхватили прозвище. Его уважают, так ведь есть за что: умеет он и работать физически, и руководить, жители деревень пашут у него, что показательно — людей Георгий не обижает, сам прошел школу обид и сделал правильные выводы. В других селах и деревнях разруха, а эти пять поселений живут и в ус не дуют, а ведь разные времена переживать приходилось. Поначалу он и психованным бывал, и ошибок много делал, и с народом не удавалось ему ладить, народ ведь тоже разный, но молодость быстро учится, при условии, если сильно хочет учиться. А родной дед и его друг Артем Иванович направляли горячего парня, чтобы кипяток не ушел в песок.

Так городской пацан, амбициозный, как многие городские, нагловатый, не нашедший своего места в каменных джунглях, не приспособленный ни к чему полезному (по мнению обоих дедов), постепенно становился человеком. О других научился думать, вон примчался выяснить, что с Иришкой, потому что неравнодушен к ней, надо полагать. А два с половиной года назад…

* * *

Весна два с половиной года назад была ранней, теплой, голосистой — птицы свистали, распевали, курлыкали на все лады, как будто их вином напоили. Домашняя живность сдуру поддалась всеобщему возбуждению и устраивала свои концерты, словно взбесившись, на реке лягушки с ума сходили. В деревнях сейчас люди продвинутые, но и суеверных полно, они-то и пугали, мол, не к добру живность бушует. А по мнению Артема Ивановича, после холодной зимы все живое радовалось теплу, зелени и беззаботной жизни.

С рюкзаком за плечами и удочками он затемно отправился на рыбалку пешком под перекличку петухов. Шагал и, вдыхая прохладный воздух, поглядывал в небо — звезды перед восходом сверкали крупные, яркие, пестрые. Дорогу дед знал как свои пять пальцев, потому темнота не мешала ему правильно сворачивать на поворотах и находить узкие тропки в рощах. За многолетнюю практику время было выверено с точностью до минуты, и когда Артем Иванович добрался до реки, вокруг заметно посветлело, как и рассчитал старикан. Он отвязывал лодку, предвкушая праздник души — как же дед любил посреди реки наблюдать за рассветом и попутно за поплавками, слушать лягушачьи песнопения и смотреть, как на глазах гаснут звезды, пить из термоса чаек и…

Неожиданно он услышал стон. Человеческий. Впрочем, стонать может только человек, живность иначе издает звуки, но это не все. Тембр ему показался женским, но может, дед и ошибся.

— Свят-свят-свят… — произнес не верящий ни в Бога, ни в черта Артем Иванович. — Это что было? Взаправду или померещилось? Кому тут стонать?

И ведь было кому! Потому что снова раздался стон, снова женский. Дед Тема поворачивался на месте, не понимая, в какой стороне стонали, вода ранним утром колдовская, способна все звуки переставить местами, указать неправильные ориентиры.

Опять стон… обрывочный какой-то! Артем Иванович теперь уверился, что стонет женщина. В голову полезла всякая дурь: вспомнились бабьи сказания про утопленниц, русалок… Причем, когда старые дуры рассказывают бредни, настолько верят сами, что сомнение берет — они в своем уме или пора в дурдом сдавать как рассказчиц, так и слушательниц?

Но в то утро, если откровенно, Артем Иванович малость струхнул. Когда не знаешь, что к чему тут — в нескольких шагах от тебя, а ты один и далеко не молод, оборонительных средств не имеешь, кроме удочек, надо либо деру давать, что исключено (мужчина же, хоть и старый!), либо на помощь звать, пока не поздно.

Помощь — вот оно! Артем Иванович достал мобильник и позвонил олигарху, который сопливое детство провел в деревне. С пацанами Гошка яблоки в саду воровал, будто у бабки с дедом их не росло, а после смерти деда бегал за советами — даром, что ли? Приложив к уху кнопочный мобильник в ожидании ответа, он ворчал:

— Пусть помогает. Ишь, спит он… Давай, давай, бери трубку… Гошка, ты?.. Это дед Тема.

— Слышу, — сонно промямлил Георгий. — Что случилось?

— Тут я на рыбалку пришел…

— Ну, это я понял. Рыбалка. Угу. Не хочу на рыбалку, спасибо.

— А придется. Стонет тут кто-то, похоже, баба… Только не пойму, где она. Короче, быстро приезжай, а то не нравятся мне эти стоны.