Читать книгу "Почему мы стареем. Научные знания о том, как наш организм стареет, почему это происходит и каковы современные способы замедлить этот процесс - Валерий Новоселов"

Fisher (фон Фишер, Иоганн Бернгард, 1685–1772), русский врач и руководитель департамента здравоохранения Санкт-Петербурга (лейб-медик и главный директор медицинской канцелярии в Санкт-Петербурге) уделял внимание вопросам старости. В своих работах «De senio ejusque grandibus et morbis, nec non de ejusdem acquisitione tractatus» и «25 Gespräche vom hohem Alter, nebst einer leichter Anweisung zu solchen zu gelangen» доктор определяет, что старость не болезнь, что лечение болезней, характерных для старости, возможно, а старость начинается с 50—60-летнего возраста, а долголетие с 90-летнего рубежа. Не правда ли, очень современно звучит даже сегодня.

Позднее наибольший вклад, на мой взгляд, в развитие геронтологии внес Сharcot (Жан Мартен Шарко, 1825–1893), именно он сделал Францию XIX века центром гериатрической и геронтологической мысли. Шарко также полагал, что патология и физиология в старости едины.

В 1907 году И. И. Мечников пишет свою определяющую задачи и направление научной геронтологической мысли книгу «Этюды оптимизма». В 1909 году она выходит на русском языке. На мой взгляд, Илья Ильич просто и концентрированно подал идею, что наука о старении и тема длительности жизни человека – это интересная научная задача именно с практической составляющей.

До революции проблемами старения в Российской империи занимались Н. А. Холодковский, И. Р. Тарханов, В. В. Завьялов, С. И. Метальников, Н. А. Белов и даже академик В. М. Бехтерев. После революции изучение старения в нашей стране связано в моем понимании с именами А. А. Богомольца, М. С. Мильмана, И. И. Шмальгаузена и З. Г. Френкеля.

Между двумя мировыми войнами геронтология вступила в экспериментальный этап по изучению возможности влиять на продолжительность жизни моделей (знаменитые опыты Мак Кея, 1935 год). Хотя его опыты считаются началом таких экспериментов с животными, но подобные работы были и ранее[1].

Но в нашей постреволюционной стране этот этап начался именно в 1920-х годах, это очень интересный период, когда зарождались новые идеи в политической и общественной жизни, в науке и медицине. В том числе и в теме геронтологии.

Революционер с дипломом врача (лекаря) А. А. Богданов (партийная кличка Солдат) планировал омолаживать старых большевиков переливанием «чужой» крови. Богданов пишет две книги – «Основные элементы исторического взгляда на природу» (1899) и «Тектология» (1917), – которые интересны и сегодня с точки зрения методологии геронтологического знания: о механизмах дезорганизации, о регулирующих механизмах, о подвижном равновесии, о количественной и структурной устойчивости. Его работы тесно связаны с именем Н. А. Белова. Его книга «Основы общей механики жизненного процесса» содержит главу «Возрастная изменчивость, как следствие закона взаимодействия частей организма», 1922, которая, к сожалению, не издана в полном виде.

После переливаний крови А. А. Богданов наблюдал у пациентов усиление силы рук, увеличение жизненной емкости легких, уменьшение размеров сердца, улучшение психического состояния, что можно обозначить таким термином, как «геропротекция». Это он объяснял так: чужая кровь представляет иные соотношения, иные недостатки и избытки, которые при смешении с кровью реципиента гармонизируют свои собственные избытки и недостатки. У меня нет сомнений, что, если бы Председатель Совнаркома и основатель СССР В. И. Ульянов (Ленин) не болел бы нейросифилисом и не умер бы так рано, в 1924 году, а А. А. Богданов не погиб в 1928 году во время эксперимента на себе, то Председателю Совнаркома сделали бы такую процедуру.

Мы попробуем в 2019 году повторить опыты по протоколам А. А. Богданова.

Французский врач русского происхождения также сделал эксперимент раньше Мак Кея, при этом экспериментальная работа велась не только на животных, но и на старых людях. Я говорю о работах Сержа Вороноффа (Самуила Абрамовича Воронова, 1866–1951), предтечей работ которого были экспериментальные разработки Э. Штейнаха (1861–1944) и Ш. Броун-Секара (1817–1894). Работая при дворе Аббаса II Хильми-паши, последнего хедива Египта, он обратил внимание, что евнухи постоянно нуждаются в медицинской помощи, сегодня врачи называют это первичным гипогонадизмом. Это болезнь, т. е. состояние нездоровья, конкретное патологическое состояние, которое снижает жизнеспособность организма. Вернувшись во Францию, Воронофф в 1919 году занялся подсадкой яичек приматов старым мужчинам и сделал первые экспериментальные работы в геронтологии («Пересадка половых желез», перевод под редакцией проф. А. А. Кронтовского, Харьков, 1924 год), и эти эксперименты он начал на 15 лет раньше опытов Мак Кея на крысах.

Необычная деятельность доктора С. А. Воронова легла в основу собирательного образа профессора Преображенского в произведении М. А. Булгакова «Собачье сердце».

Первую пересадку яичка 8-дневного ягненка под кожу спины овцы С. Воронов выполнил 8 июня 1917 года, первая операция на кастрированном козле была сделана в 1918 году, первая пересадка яичка обезьяны была сделана человеку 12 июня 1920 года, и она была неудачной. Седьмая пересадка была сделана мужчине 74 лет, она оказала явно геропротекторный эффект, и пациент стал чувствовать себя намного моложе, ряд функций его организма стал как у более молодого человека.

Но в таких опытах с людьми был один крайне неприятный момент, который обозначился позже, когда доктор приступил к работе с обезьянами. Шимпанзе болеют сифилисом, и поэтому при пересадке ткани от них пожилые мужчины заболевали люэсом. Сифилис в 1920-х годах лечили препаратами арсенобензольного ряда (производными мышьяка), висмута, мазями ртути и большими дозировками различных препаратов на основе йода. Конечно, последующее лечение пациентов тяжелыми металлами не могло привести их к долгожительству.

Все вышесказанное позволяет мне выразить мою точку зрения – современный период развития геронтологии, когда начали экспериментировать и пытались влиять на ПЖ, начался в мире в 1920-х годах, так как для любой революции, в том числе и в геронтологии, важен дух свободы. А революция тогда бушевала не только в России и Европе, она была в душах и головах не только политиков, но и многих ученых и врачей.

В 1939 году по инициативе А. А. Богомольца (хотя я уверен, что первоначальный посыл исходил от самого И. В. Сталина) проходит первая конференция по физиологии и патофизиологии старости с целью планирования системной работы по изучению механизмов старения и проведению профилактических мероприятий.

Далее развитие геронтологии было прервано Второй мировой войной.

В 1957 году В. В. Алпатов, А. И. Аршавский, Л. В. Комаров и Ж. А. Медведев организуют секцию геронтологии МОИП при МГУ (бывшее Императорское натуралистическое общество при Императорском Московском университете, одно из старейших в России, существует с 1805 года). Первые результаты работы секции отражены в материалах двух Всесоюзных совещаний МОИП 1959 и 1960 гг.: «Проблемы долголетия», МОИП, 1962 и «Проблемы старения и долголетия», Труды МОИП, т. 17, 1966. МОИП по праву можно считать национальным достоянием России, это уникальный феномен в сегодняшней действительности, которому на момент написания этой книги более 210 лет. Общество одним своим присутствием напоминает, что история страны является местом, где не только дышит сама история, но где и рождаются новые идеи. Членами МОИП были выдающиеся врачи и физиологи России – И. М. Сеченов, И. П. Павлов, Н. И. Пирогов, С. П. Боткин, Н. В. Склифосовский, Н. Ф. Филатов, Ф. Ф. Эрисман и многие другие.