Читать книгу "Мегатех. Технологии и общество 2050 года в прогнозах ученых и писателей - Дэниел Франклин"

Яркие параллели между двумя этими технологиями (одна — современная, а возраст другой приближается к 150 годам) впечатляют, и они могут быть полезны. Изучение истории — один из трех инструментов, которые можно использовать для прогнозирования будущего технологий или по крайней мере для построения более обоснованных предположений.

Уроки истории

Подобные исторические аналогии, охватывающие достаточно длительные периоды в несколько лет, десятилетий или даже веков, позволяют предвидеть социальные и культурные последствия изобретений, оценить возможность реализации новых идей, представить, как технология может развиваться в будущем, и напомнить, что проблемы, связанные с внедрением новшеств в нашу жизнь, часто обусловлены человеческой природой. Например, на оптическом телеграфе, построенном в эпоху Наполеона, были случаи того, что мы сейчас называем «киберпреступностью».

Конечно, история никогда не повторяется в точности и подобные аналогии не идеальны. Но для информативности им и не нужно быть совершенными. Посмотрите внимательно: как в близком, так и в далеком прошлом вы найдете много повторяющихся моделей.

Новые изобретения часто вызывают опасения по поводу разрушения границ частной жизни. Скажем, в 1880‑х годах первая камера Kodak вызвала панику из‑за тайной съемки людей — такую же, как Google Glass в 2013‑м. Последнее устройство обвиняли в развращении нравов молодежи так же, как романы 1790‑х, кинофильмы 1910‑х, комиксы 1950‑х и видеоигры 1990‑х. Страх перед тем, что новые машины лишат людей работы, не нов: его испытывали все поколения — начиная с луддитов XIX века и до современных пророков массовой безработицы, вызванной повсеместным внедрением роботов. То же самое можно сказать и об опасениях по поводу новых технологий, позволяющих человеку почувствовать себя Богом — от ядерного оружия до генной инженерии и искусственного интеллекта. Все это — современные версии мифа о Прометее и сомнений в том, можно ли доверять человечеству огонь. Независимо от того, серьезны такие опасения или нет, понимание реакции на развитие технологий в прошлом может дать футурологам, предпринимателям и изобретателям ценные идеи относительно того, как получить новые продукты.

«Хорошо известно, что криминальные элементы — именно та часть населения, которая берет на вооружение новейшие достижения науки наиболее охотно и оперативно», — заметил один из сотрудников правоохранительных органов. Эти слова очень современны, но на самом деле были произнесены чикагским полицейским в 1888 году.

Завтра рождается сегодня

К сожалению, полезность истории этим и ограничивается. Второе место, где можно найти признаки будущего — настоящее. Как очень метко заметил писатель‑фантаст Уильям Гибсон, «будущее уже здесь — оно просто еще не очень равномерно распределено». Технологии имеют удивительно длинные периоды зарождения. Кажется, что они появляются в одночасье, но это не так. Таким образом, зная, где искать, можно увидеть завтрашние технологии уже сегодня. Подобный подход используют журналисты и корпоративные аналитики, пытающиеся уловить новые тенденции. Их работа заключается в поиске «пограничных случаев»: примеров технологий и поведения, использующихся группами людей или в определенных странах до того, как стать широко распространенными. Классическим примером можно назвать Японию и смартфоны на рубеже XX и XXI веков.

В 2001 году в этой стране были распространены мобильные телефоны с камерами и цветными экранами. Они могли отображать карты с пешеходными маршрутами и позволяли пользователям загружать электронные книги, игры и другие приложения. Журналисты и аналитики стекались в Японию, чтобы увидеть эти устройства в действии. А когда японцы приезжали на европейские и американские технологические конференции и демонстрировали свои телефоны, окружающие относились к последним как к артефактам из будущего, упавшим через разрыв в пространственно‑временном континууме. Япония прорвалась в будущее раньше остальных из‑за своей изолированности и закрытого характера ее телекоммуникационной отрасли. Ее внутренний рынок был достаточно большим, чтобы позволить технологическим компаниям экспериментировать с новыми идеями, не беспокоясь о совместимости с телекоммуникационными системами других стран. Подобное происходило еще за несколько лет до того, как телефоны с сопоставимыми характеристиками смогли купить потребители в Европе и США. Некоторое время в американском журнале Wired выходила колонка под названием «Japanese Schoolgirl Watch» («Следим за японскими школьницами»). Оно намекало: то, что японские школьницы (наиболее страстные пользователи ранних смартфонов) делают сегодня, остальной мир, возможно, будет делать завтра.

Пограничные случаи могут возникать в самых неожиданных местах. Например, в использовании мобильных платежей, позволяющих мгновенно переводить средства с одного телефона на другой так же легко, как и СМС, в мире долгое время лидировала Кения. Уже много лет вы можете оплатить такси с помощью телефона в Найроби, но не в Нью‑Йорке. Мобильные деньги в Кении ввели отчасти из‑за отсутствия банковской инфраструктуры с безупречной репутацией — в стране, где у большинства людей нет банковских счетов, конкуренция со стороны местных платежных систем практически отсутствует. Свою роль сыграли и политические факторы: мобильные деньги были введены в период кризиса 2007–2008 гг., когда они рассматривались в качестве более безопасной альтернативы втянутым в межэтнический конфликт банкам.

Иногда пионерами в использовании новой технологии становятся люди, объединенные неким общим интересом, а не определенным местом. Самый очевидный пример — технологические сообщества: именно энтузиасты раньше других принимали новые разработки — от электронной почты до Uber. Но в этом отношении речь можно вести о более широких областях. Например, именно технари первыми начали использовать устройства отслеживания физического состояния организма. Возникшее впоследствии движение «Измерь себя», заключавшееся в навязчивом мониторинге здоровья и фитнес‑активности, началось как технологический культ, у которого затем появлялось все больше и больше последователей.

Крис Диксон, венчурный капиталист из Andreessen Horowitz, часто заглядывает на онлайн‑форум Reddit, крупной службе онлайн‑конференций. Он ищет случаи, когда из‑за новой технологии или нового поведения там возникает новая ветка. Если что‑то подобное происходит, значит, соответствующая тенденция набирает силу. Например, сегодня все больше энтузиастов от технологии интересуются нововведениями в пищевой промышленности — от полноценных питательных коктейлей (не нужно готовить, достаточно просто выпить) до сладостей с высоким содержанием кофеина, являющихся альтернативой кофе; хотя пока еще рано говорить, станут ли такие продукты популярными.

Естественно, использование пограничных случаев в качестве инструмента прогнозирования столь же несовершенно, как и исторические аналогии: опора на них может оказаться рискованным делом. Некоторые технологии либо никогда не привьются, или же если это произойдет, то самым неожиданным или искаженным образом. Например, на Западе смартфоны изначально делались по подобию японских, но затем, с появлением iPhone и других сенсорных устройств, дело приняло совершенно иной оборот. Однако существует один неоспоримый факт: все технологии, в конечном итоге принятые массами, поначалу проходят период скрытого развития, когда их использование ограничено относительно небольшой группой людей. Они не появляются из ниоткуда. Обнаружение этих пограничных случаев и выявление новых технологий и моделей поведения — в большей степени искусство, чем наука. Подобные тренды очень трудно уловить. Но именно этим занимаются бесчисленные консультанты и футурологи. Не говоря уж о журналистах, пишущих о новейших технологиях — эти‑то всегда находятся в поиске новых идей и тенденций.