Читать книгу "Он & Она - Диана Машкова"

Антон вручил Осипову свою визитку и получил взамен его карточку. Несколько дней ушло на поиск предлога для звонка Александру Михайловичу, и наконец повод нашелся. В то время в России только-только начали появляться первые загородные клубы, и Антон, прослышав об открытии одного из них, дерзнул позвонить старому знакомому и пригласить его провести выходной на природе вместе со всем семейством. Расписывая прелести рыбалки, верховой езды, тенниса и обеда на свежем воздухе, Антон в глубине души очень боялся, что ему ответят отказом. Вдруг Михалыч даст понять, что подобные развлечения его не привлекают или, того хуже, поднимет его, Антона, на смех, подчеркнув разницу в статусе – где крупный бизнесмен Осипов и где он, жалкий менеджер? Но, к удивлению и счастью Антона, ничего подобного не случилось. Осипов по телефону сразу его узнал, разговаривал доброжелательно и предложение принял весьма благосклонно, сказав даже, что его Анечка без ума от лошадей. Поговорив с ним, Антон возликовал и тут же кинулся занимать денег у всех приятелей, дабы во время поездки не ударить лицом в грязь. Необходимо было произвести и на Анну, и на ее родителей самое благоприятное впечатление.

В жизни Аня оказалась ничуть не лучше, чем на фотографии. Даже хуже, если принять во внимание ее характер. Избалованная, капризная, привередливая, она то и дело морщила нос, надувала губки и была всем недовольна, начиная с погоды и заканчивая уровнем сервиса. В ресторане она заказывала самые дорогие блюда и, едва ковырнув их вилкой, отодвигала с презрительной гримаской. Теннис она не любила, местная музыка раздражала, гулять у реки было слишком холодно. Даже от прогулки верхом, заказанной специально для нее, Аня отказалась – не было настроения. Вымучивая из себя улыбку, Антон про себя подсчитывал, во что ему обернется этот отдых, и тихо ужасался. Следуя тщательно продуманному плану, он всячески старался понравиться Анне, делал все, чтобы ее очаровать, но не видел никакой ответной реакции. В общем, с ситуацией его мирило только поведение старшего поколения – в отличие от дочери супругам Осиповым здесь все нравилось, они были довольны поездкой или, по крайней мере, делали вид, что довольны. Они тоже не отказывали себе ни в чем, заказывая лучшую еду и напитки, и Антону оставалось только радоваться про себя, что он догадался взять с собой все одолженные деньги.

Когда солнце стало клониться к закату, наступило время возвращаться в Москву, Антон испытал чувство, что первая его встреча с дочерью Осипова станет и последней. Уезжая, Аня заглянула ему в глаза, пожала руку и прощебетала что-то похожее на благодарность за чудесный выходной, но Антон отнесся к этому лишь как к проявлению дежурной вежливости. Плюс кокетства, свойственного молодым женщинам, ведь многим из них, когда они строят глазки, важен сам процесс и совершенно безразличен объект. Так что домой Антон Котов в тот вечер вернулся злой, усталый, как черт, и полный мрачных мыслей о бесцельно потраченных деньгах, которые теперь придется неизвестно сколько отдавать. И каково же было его удивление, когда спустя день или два Осипов сам позвонил ему, поблагодарил за отлично проведенное время и пригласил на следующий уикенд в свой загородный дом! Заканчивая разговор, он намекнул, что инициатива приглашения исходит от Анны, – и это сообщение особенно изумило Антона. Неужели его старания не прошли даром?

Дальнейшие события подтвердили, что да, не прошли. Анна явно им заинтересовалась, и Антон приложил все усилия к тому, чтобы этот интерес перерос в нечто большее. Побывав в загородном доме и квартире Осиповых, оценив обстановку их жилищ и марки автомобилей, на которых они ездили, полюбовавшись фотографиями и видеозаписями их отдыха (Париж, Альпы, Лазурный Берег, Венеция, где Анне совсем-совсем не понравилось, Майами – и это только за последние год-полтора), послушав их разговоры о покупке недвижимости в Испании, Антон окончательно понял, что готов на все, чтобы влиться в семью Осиповых. Да, конечно, Анна некрасива. Плюс к этому она капризная, вздорная, взбалмошная и непредсказуемая девица. Но когда на одну чашу весов ложатся все ее недостатки, а на другую – достоинства ее папы, прежде всего материальные, то чаша с надписью «Осипов» резко перевешивает…

И потому Антон из кожи вон лез, чтобы завоевать Анну. В ход шли все проверенные веками мужские средства – признания и клятвы, букеты и подарки, серенады и страстные признания. Вскоре он добился своего – то ли потому, что и впрямь убедительно разыгрывал влюбленного, то ли потому, что Анне ну очень уж хотелось ему верить. Так или иначе вскоре она ответила на столь старательно изображаемое им чувство – и с этого момента для Антона начались золотые дни. Сначала Аня потребовала, чтобы отец нашел ее избраннику приличную работу – и Антона сделали коммерческим директором совместного русско-турецкого строительного предприятия. Потом ей захотелось за него замуж – и состоялась шикарная свадьба с лимузинами, банкетом на двести человек, подвенечным нарядом от Кардена и свадебным путешествием на тропические острова. Став женой Антона, Аня решила, что ее муж не должен «работать на дядю», – ему нужно организовать собственное дело. Она принялась активно обрабатывать отца и вскоре вынудила Осипова помочь зятю начать свой бизнес. Когда Михалыч сообщил о своем решении на семейном совете, Антон слегка растерялся. Конечно, он был совсем не прочь обзавестись собственной компанией, но в его голове роились и другие планы. Светлыми летними или долгими зимними вечерами они с тестем нередко сидели на веранде или у камина в загородном доме Осиповых, пили коньяк и вспоминали былые времена, когда один возглавлял райком партии, а другой чуть было не возглавил райком комсомола, и эти разговоры все чаще заставляли Антона задуматься о политической карьере. Конечно, времена изменились, и обстановка в стране сейчас другая… Вроде бы другая. Но, как ни крути, власть есть власть, и стать ее частью было бы очень неплохо.

Антон поделился своими рассуждениями с тестем, и тот горячо его поддержал. Сам он отошел от политики, но нужные связи не растерял и помочь зятю был вполне в состоянии. Именно Михалыч убедил Антона, что вовсе не обязательно выбирать что-то одно из двух возможных вариантов устройства собственной судьбы: политика совсем не отменяет бизнеса и наоборот. Так что стартовал в этих двух направлениях Антон Котов почти одновременно – и оба старта состоялись, разумеется, благодаря тестю.

Конечно, не все шло ровно и гладко, случались и взлеты, и падения, как в бизнесе, так и в политике. Но все-таки результаты превзошли самые смелые ожидания Антона. За пятнадцать лет он прошел путь от района до Госдумы и вывел свою строительную компанию на недосягаемый уровень, получая заказы от Московского правительства и ворочая миллиардами. Два дела его жизни, как, не без пафоса, он сам это называл, особо не мешали друг другу. Разве что вызывало досаду то, что самая крупная компания – строительная – и остальные, более мелкие, фирмы (производственные, транспортные) были оформлены на имя жены. Но до поры до времени Антон считал, что это просто пустая формальность.

Первое время семейная жизнь с Аней здорово напрягала Антона. Молодая жена слишком много требовала от него и тут же выходила из себя, стоило ему недодать ей хоть малую часть того, что она хотела. При всей ее вздорности, полнейшей дурой Анна не была, свои внешние данные оценивала объективно (хотя и не признавалась в этом) и, видимо, потому в первые годы супружества отчаянно ревновала своего мужа, как говорится, к каждому столбу. Тот пресловутый пункт о неверности был исключительно ее идеей (Антон даже подозревал, что именно ради этого она и настояла на заключении брачного контракта). Тогда он воспринял ее предложение с юмором. Во-первых, никакой особенной собственности, кроме подаренных тещей на свадьбу автомобилей, у молодой четы не имелось, а во-вторых, на тот момент жизни он искренне не собирался изменять жене – слишком уж значимо было для него воссоединение с семьей Осиповых, чтобы рисковать всем из-за такой ерунды. Мысли, а потом уже и намерения «сходить налево» появились позже, года через три после свадьбы. И пару лет Антон еще подавлял их в себе, реально опасаясь ревности жены, гнева тестя и тех необратимых последствий, к которым мог привести один-единственный неосторожный адюльтер.