Читать книгу "Двойные игры адвоката - Наталья Борохова"

Дверь распахнулась, и в кабинет ввели невысокого коренастого мужчину. У него было круглое лицо, темные глаза и синяк на скуле. Внешне он мало походил на злодея. Если бы Лиза встретила его не в стенах Следственного комитета, а где-нибудь в метро или на улице, она легко приняла бы его за простого сельского парня, приехавшего в город по случаю. Несмотря на славянскую фамилию, Ушаков, должно быть, имел восточные корни. Характерный разрез глаз, широкие скулы и жгуче-черные волосы подтверждали эту догадку. Одет он был просто: в синее спортивное трико, свитер и темную куртку.

Его облик наивного сельчанина никак не вязался с манерой вести себя. Ушаков отнюдь не казался запуганным. Напротив, весь его вид выражал решимость и недовольство.

– Какого черта вы меня здесь держите?! – прорычал он, разминая затекшие в наручниках запястья.

Дубровская сразу поняла, что ее надеждам на быстрое возвращение домой сбыться не суждено. Видимо, Ушаков вознамерился сыграть роль узника замка Иф, безвинно брошенного за решетку, и адвокату придется ему в этом помогать. По закону защитник не вправе занимать по делу иную позицию. Он обязан во всем поддерживать своего клиента.

– Ну вот видите… – усмехнулся следователь, обращаясь к Лизе. Похоже, он хотел показать, с каким тяжелым случаем ему приходится иметь дело. Тут и Ушаков заметил, что в кабинете, помимо сыщика, находится еще и молодая женщина. Он недоуменно уставился на нее.

– А вот и представился случай вас познакомить, – сказал ему следователь. – Это ваш адвокат…

Конечно, он еще не успел запомнить имя и отчество адвоката, поэтому просто обратился к ордеру, где были переписаны все данные защитника.

Но Ушаков, по всей видимости, не был настроен на долгую церемонию знакомства. Ко всему прочему, он не был хорошо воспитан, поэтому следующую порцию недовольства излил уже на своего адвоката.

– Адвокат, значит? Хорошего защитника мне прислали! Сидит тут, чирикает со следователем, пока я парюсь на нарах…

Дубровская даже опешила от такого неприкрытого недоброжелательства. Обычно она гордилась своим умением наладить контакт с любым клиентом. Среди них встречались убийцы, воры, насильники. Далеко не со всеми было легко общаться. Это были люди с покалеченной судьбой, с больной, мятущейся душой. Они не щеголяли манерами, трудно подбирали слова и не спешили раскрывать душу. Многие из них были изворотливы и лживы, испорчены до такой степени, что ни один завзятый гуманист не нашел бы в них и проблеска доброты. Но все они относились к защитнику с должным уважением, резонно считая, что ключик к свободе спрятан где-то в недрах огромного адвокатского портфеля.

– Вы несправедливы к Елизавете Германовне, – вступился вдруг за Лизу следователь. – Она еще не успела приступить к вашей защите. Рановато, по-моему, предъявлять ей претензии.

Ушаков ехидно прищурился.

– Ого! Да тут следователь и адвокат выступают единым фронтом! После этого вы будете говорить, что мне крупно повезло?

Дубровская ощущала себя так, словно ей ни за что ни про что надавали пощечин. Что она сделала этому человеку? Почему он так себя ведет?

– У вас есть право отказаться от моих услуг, – произнесла она, стараясь не показать, что внутри у нее все клокочет от ярости.

– На черта мне от вас отказываться? – хмыкнул Ушаков. – Пришли сюда, так защищайте. Вам за это, кажется, деньги платят.

Каков хам! Чтобы помочь ему, Елизавета оставила дома двоих детей. Она бросила все, приехала в город – и только для того, чтобы выслушать в свой адрес кучу язвительных замечаний? Может, с точки зрения адвокатской этики она была не права, но желание защищать Ушакова у нее вдруг пропало. И как-то уж очень заманчиво воспринимался теперь совет следователя не тратить на негодяя время и силы. Сыщик тысячу раз был прав, подозревая его в покушении на жизнь женщины. Видимо, пренебрежение к слабому полу было неотъемлемым качеством его натуры.

– Благодарю вас за позволение защищать вас, – сказала Дубровская. – Но смею заметить, вы мне денег не платили. Впрочем, даже это не важно. Если у вас есть претензии ко мне лично, вы можете изложить их в письменном виде, и я с удовольствием освобожу вас от своего присутствия.

– Не собираюсь я ничего писать! Вы будете меня защищать или кто-то другой – для меня без разницы. От вас, адвокатов, толку никакого.

Елизавета вздохнула и печально взглянула на следователя. Освободиться от этого дела у нее не было никакой возможности. Значит, придется тянуть свою лямку, как то предписывает закон.

Следователь потер руки.

– Ну и ладненько! Думаю, после этой маленькой перебранки вы не будете просить у меня время для того, чтобы немного посекретничать.

– Не будем, – согласилась Лиза. О чем она могла говорить с этим типом наедине? С нее хватило того, что он успел сказать ей при знакомстве.

– Нет, нам нужно время! – заартачился вдруг Ушаков. – Вы и здесь хотите ущемить мои права?

– Нет, но я думал, что… – начал сыщик, но потом махнул рукой. – Ладно, общайтесь.

– Нам понадобится не более пяти минут! – крикнула ему вдогонку Лиза.

Дверь громко захлопнулась. Адвокат и клиент остались наедине.

Они сидели на расстоянии вытянутой руки, и Дубровская ощущала себя очень неуютно. Вдруг ненависть к женщинам приобрела у Ушакова характер мании? Он вполне мог ударить ее по голове чем-нибудь тяжелым. В захламленном кабинете следователя, где на полу, на столе и даже на подоконнике лежали многочисленные вещдоки, любой предмет мог стать оружием. Ближе всего к ней лежал степлер, но Лиза знала, что даже если она хорошо размахнется, Ушаков отделается небольшой шишкой. А это может здорово его разозлить. Утешительным оставалось лишь то, что в этом случае его опять схватят на месте происшествия. Окно на втором этаже было плотно закрыто решеткой, и удрать через него мог бы только Копперфильд.

Конечно, Ушаков мог сделать Лизу своей заложницей и прикрываться ею как живым щитом. Интересно, будут ли тогда в него стрелять? Посчитают ли полицейские, что жизнь адвоката имеет ценность? Или ее используют как расходный материал?

Внезапно зазвонил мобильный телефон. Дубровская схватила трубку.

– Алло!

– Лиз, как подогревать кашу – в кастрюле или в микроволновке? – раздался голос мужа. Он звучал словно из другой жизни. – Мне кажется, дети хотят есть. Маша сжевала у зайца ухо.

– Делай, как тебе удобно, – произнесла Елизавета мертвым тоном. Она не спускала глаз с Ушакова. Преступник мог напасть в любой момент. – Как Маша с Сашей? – спросила она, и у нее защипало глаза. Она уже жалела, что оставила своих малюток ради сомнительного клиента.

– У них все нормально, – ответил Мерцалов. Он не осознавал, какое счастье было находиться дома и видеть лица своих детей. В его тоне явно слышалось раздражение. – Чем ты там занимаешься?

«Сижу в компании серийного убийцы и жду, когда стану его очередной жертвой».