Читать книгу "Земля вызывает майора Тома - Дэвид М. Барнетт"

– А, это Тони Дикинсон? – произносит мистер Бересфорд. – Насколько мне известно, он вышел на пенсию, а где-то около года назад умер. Помнится, я читал об этом в школьной информационной рассылке.

– Это хорошо. Он был мерзким ублюдком-садистом. Однажды он влепил мне три удара тростью по заднице – за то, что я чесал нос в классе. Надеюсь, он хорошенько помучился перед смертью.

– Майор Том… – сквозь стиснутые зубы говорит Бауман. – У майора Тома очень… специфическое чувство юмора, Стефани. Он совсем не то имеет в виду.

– Нет, я именно то имею в виду. Думаю, старику Дики просто доставляло удовольствие лупить мальчишек. – Томас вновь переводит взгляд на мистера Бересфорда, с его модной стрижкой и хипстерской бородкой: – Полагаю, в наши дни в школах подобного не допускают. Проверяют на наличие криминального прошлого и все такое.

Клаудия пробивается вперед, потеснив Баумана, оттягивающего ворот своей рубашки.

– Хорошо, Томас, но у Стефани есть для тебя вопрос.

– Если он о том, как я справляю в космосе большую нужду, то могу сразу сказать, что это процесс долгий, сложный и малопривлекательный.

Томас видит, как Бауман прикладывает ладонь ко лбу.

Девочка смотрит на своего учителя, потом на Клаудию, которая натянуто улыбается и слегка подталкивает ее локтем. Тогда Стефани опускает взгляд на свою карточку и произносит дрожащим голосом:

– Что лучше всего, когда находишься в космосе?

«О боже, они ничего глупее не могли придумать?»

Томас осознает, что он произнес это вслух, но уже слишком поздно. Лицо девочки сморщивается, и она начинает плакать. Томас закрывает глаза.

– Ладно. Ты хочешь знать, что лучше всего, когда находишься в космосе? Это то, что ты не на Земле. Я был примерно твоего возраста, когда кое-что понял, а именно то, что этот мир – дерьмо, так же как и все люди в нем. Всю свою жизнь я наблюдал за тем, как мои устремления чахнут и умирают. Так что, когда подвернулась возможность оставить все позади – то есть в буквальном смысле оставить к чертям все позади, – я ухватился за это обеими руками. И я получил то единственное, что когда-либо хотел. Здесь никого. Я один. Совсем, абсолютно.

Sol. Один. Chewed. Печально исковерканное. Печально. Исковерканное. Chewed. Tude[4]. SOLITUDE! Одиночество! Томас издает возглас и, открыв глаза, оглядывается в поисках своего сборника кроссвордов. В этот момент он обнаруживает, что монитор перед ним погас. Эти придурки прервали связь.

Его карандаш плавает где-то возле иллюминатора, и Томас собирается отправиться за ним, как вдруг раздается резкий гудящий звук, исходящий от серого пластмассового предмета, который он раньше не замечал. Томас осторожно берет его в руки и обнаруживает, что это такой телефон.

– Да?

– Томас, это директор Бауман, – доносится до его слуха голос, приглушаемый каким-то шипением. – Мы потеряли с вами связь, прежде чем вы начали отвечать. Но вы не беспокойтесь, мы над этим уже работаем. Вероятно, это всего лишь сбой программного обеспечения. Я на вашем месте постарался бы пока поднатореть в инструкциях по работе в открытом космосе.

Поднатореть? Кто-нибудь так сейчас вообще говорит? На совет по поводу инструкций Томас реагирует лишь тяжелым вздохом.

– Закупили все компьютерные системы в обычном «Пи-Си Уорлде» – вот вам и результат.

Директор Бауман пропускает это замечание мимо ушей.

– Мы работаем над проблемой. А пока будем держать с вами связь с помощью этого устройства.

– Я и не знал, что у меня есть телефон.

Томас на секунду отнимает пластиковую трубку от уха, чтобы рассмотреть ее. Она выглядит как нечто из семидесятых. Учитывая, что «Конурник-1» представляет собой извращенный гибрид из частей купленной задешево советской космической техники, то, возможно, так оно и есть. Однако, во всяком случае, эта штука работает.

– Это телефон «Иридиум», – сообщает Бауман. – Он использует спутники на околоземной орбите для передачи сигнала. Так что вы не очень долго будете в зоне покрытия. Технология довольно устаревшая и примитивная, но, как бы то ни было, имеется шестьдесят шесть спутников, способных передавать сигнал, и таким образом мы сможем поддерживать с вами связь.

– Их должно быть семьдесят семь, – задумчиво произносит Томас. – Это атомный номер Иридия.

– Это не имеет значения, – сердито отвечает Бауман. – Мы ожидаем, что наш основной канал связи будет налажен в самое ближайшее время.

– Так значит, сейчас вы не можете меня видеть? Совсемсовсем?

– Ну… нет. На самом деле нет. Но вы не паникуйте. Ребята из технического отдела…

– Да-да, работают над этим, – продолжает за него Томас. Прямо-таки закатав рукава. Он хватает проплывающий мимо сборник кроссвордов: – Что ж, раз уж у нас нет сейчас видеосвязи… Пожалуй, я займусь пока, эээ… проверкой систем. И прочими делами.

– Вот и отлично, – одобрительно откликается Бауман. – У нас проблема только с видеосвязью, так что я пришлю вам по электронной почте номера, по которым вы можете связаться с нами по спутниковому телефону.

– Номера? Обычные телефонные номера? Вот так просто все это работает?

– Да. Обычные номера. Мы будем держать с вами связь. И еще, Томас… вы довели до слез эту маленькую девочку, понимаете? Вы когда-нибудь прекратите вести себя как… как…

Директор Бауман, похоже, не в силах даже подобрать слово.

– Конченый придурок? – услужливо подсказывает Томас.

Разумеется, он не может видеть в этот момент директора Баумана, но прекрасно представляет себе, как тот стоит, прижимая к груди свой планшет, потирая переносицу большим и указательным пальцами и сдвинув брови.

– Да, – обреченно соглашается директор Бауман. – Прекратите ли вы когда-нибудь вести себя как конченый придурок – особенно когда к нам приходят гости, желающие поговорить с вами?

– Боюсь, шансы на это такие же, как у снежка в адском пекле.

– Томас, – вновь обращается к нему Бауман таким тоном, каким разговаривают с неразумным ребенком. – Томас. Мы взяли на себя достаточно большой риск, выбрав для этой миссии вас. Нужно ли мне напоминать вам, что вы дали определенные… обещания? В том, что касается ваших обязательств, связанных с миссией.

– Полагаю, мои обязательства, связанные с миссией, и так вне конкуренции, – сквозь зубы произносит Томас. – Учитывая тот факт, что сейчас я отправляюсь в путешествие в один конец, на Марс и, вполне вероятно, сгину там, прежде чем кто-либо на Земле поднимет свою задницу, чтобы составить мне компанию. Впрочем, такое положение дел – как мы все уже установили – меня более чем устраивает. И если вы оглянетесь на год назад, то, несомненно, вспомните, что это вовсе не вы выбрали меня для этой миссии. Я сам себя выбрал.