Читать книгу "Две стороны неба - Алексей Корепанов"

— А, Роберт! — произнесла копия покойного Питерса звучным голосом, разительно контрастирующим с тщедушной внешностью О’Рэйли. — Проходи, ты первый.

— Первым был покойник, — усмехнулся Роберт и плюхнулся в кресло рядом с О’Рэйли. — Доболтался!

О’Рэйли осуждающе покачал седой головой и открыл сухогубый рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент дверь еще раз грохнула, и в зал ввалился рыжий великан. Это был Малютка Юджин. Лохматые волосы до плеч, мясистый нос, грозно насупленные брови, внушающие уважение габариты делали его фигурой весьма заметной в глазах Роберта.

Малютка Юджин взмахнул бутылкой, утонувшей в корявом волосатом кулаке и сипло проревел:

— Здорово, сволочи!

— Привет, Малютка! — возбужденно привстал в кресле Роберт.

О’Рэйли промолчал. Малютка Юджин грузной рысью пронесся через зал и склонился над столом, едва не касаясь лицом острого желтого носа Питерса.

— Добегался, сволочь? — шумно полюбопытствовал он и подмигнул Роберту. — На, выпей малость, авось сразу вскочишь! — Малютка Юджин навалился на стол и потряс бутылкой.

— Перестань! — с невольным отвращением сказал Роберт.

— Что, брезгуешь? — продолжал кривляться Малютка. — Ах да, я и забыл совсем, что ты непьющий! — Малютка с сожалением развел руками. — Ну и лежи, а мы выпьем!

Он отхлебнул из бутылки, отошел от стола и повалился в кресло рядом с Робертом.

— А ты мне не указывай, сволочь! — почти нежно сказал он Роберту и принялся спокойно грызть ногти, зажав бутылку между коленей.

Роберт искоса взглянул на О’Рэйли. Тот сидел с закрытыми глазами и лицо его ничего не выражало.

Вот бы стать другом Малютки. Подумаешь, разница в десять лет! Главное — хорошо показать себя при налетах, и тогда, может быть, Малютка Юджин похлопает по плечу и одобрительно скажет: «Молодец, сволочь!» Да, Малютка прямо вылитый герой боевика, с таким куда хочешь — не продаст!

Роберт незаметно разглядывал Юджина и представлял захватывающие картины будущих совместных подвигов. Теперь ведь он имеет полное право участвовать в налетах — как-никак шестнадцать лет! Вот только вернется группа, с которой ушел его отец три месяца назад. Скоро они, наверное, будут здесь. В таких случаях ничего нельзя знать точно, потому что пользоваться радиосвязью — все равно что воткнуть самому себе нож в горло: а вдруг запеленгуют!

В темном проеме бесшумно возникло еще более темное пятно.

«А это что за чудо ковыляет? — Роберт заинтересованно подался к двери. — О, мадемуазель Эмма изволила покинуть свой будуар ради того, чтобы уронить прощальную слезу».

Мадемуазель Эмма, высокая тощая женщина в длинном черном платье, с черным шарфом на плечах, устремилась прямо к столу, не обращая никакого внимания на Роберта, О’Рэйли и Малютку Юджина. Она бесшумно скользила по нежно-голубому полу, подол ее черного платья трепетал, концы развевающегося шарфа походили на вялые черные крылья. Подлетев к столу, мадемуазель Эмма остановилась, полуобернувшись к сидящим, и медленно перекрестилась. Потом сложила ладони у впалой груди и быстро зашептала что-то, низко опустив голову. На Питерса она даже не взглянула.

Роберт бесстрастно рассматривал узкую спину мадемуазель Эммы, гладко причесанные темные волосы, собранные в пучок на затылке.

Мадемуазель Эмма. Откуда она здесь и зачем она здесь — непонятно. Живет себе потихоньку, никого не пускает, да вроде бы и свихнулась слегка. Впрочем, все здесь давно свихнулись, кто больше, кто меньше…

— Гляди-ка, даже не здоровается, сволочь! — хмуро сказал Малютка.

Роберт безразлично пожал плечами.

— Эй ты, мадемуазель! — неожиданно грубо заорал Малютка Юджин. — Чего нос воротишь?

Мадемуазель Эмма испуганно подняла острые черные плечи и зашептала еще быстрее. Ее некрасивое бледное лицо исказилось, словно от боли. Малютка Юджин схватил бутылку, громко забулькал. Роберт опять покосился на О’Рэйли: тот по-прежнему сидел неподвижно и прямо, и глаза его были закрыты.

В коридоре послышались тихие голоса и в зал осторожно вошли Софи Варетти и Вирджиния Грэхем. Вслед за ними проскользнул маленький Ричард Леннокс, быстро притаившийся в кресле у самой двери. Софи и Вирджиния оглядели присутствующих, и Вирджиния помахала рукой Юджину:

— Привет, Малютка!

— Привет, Джин! — кивнул рыжий великан и звучно хлопнул себя по коленям. — Забирайся!

Вирджиния хихикнула, чуть вперевалку пошла к Малютке Юджину, бесшумно, как кошка, вскочила к нему на колени и обхватила рукой за шею.

— Здравствуй, Роберт! Ты знаешь, что у тебя здорово помятая физиономия?

Она подмигнула Роберту, и от улыбки ее юная мордочка еще больше похорошела. Роберт что-то пробормотал и покраснел. Выходки этой семнадцатилетней особы постоянно заставляли его смущаться, хотя он не мог пожаловаться на чрезмерную застенчивость. От ее весьма откровенных туалетов кружилась голова, а уж если встретишься ей где-нибудь в коридоре — обязательно прижмется, словно они в невообразимой теснотище, как в нью-йоркской подземке, что показывали в старинной кинохронике. Прижмется — и убежит со смехом.

Вирджиния была в полупрозрачной кофточке — не требовалось особой зоркости, чтобы разглядеть под ней голое тело — и короткой ярко-красной юбке, довольно условно прикрывавшей бедра. Ноги у Вирджинии были, как у кинозвезд — длинные, стройные, и все дело портил только огромный синяк на левом бедре.

Вирджиния появилась на Базе неизвестно откуда, ее никто не видел до двенадцатилетнего возраста. По крайней мере, так утверждал Паркинсон. В один прекрасный день белокурая хорошенькая девчушка появилась в ресторане (в те годы иногда еще собирались, чтобы поужинать вместе) и, всхлипывая, заявила, что ее зовут Вирджиния, и что ее мама никак не хочет просыпаться. И стало понятно, почему никто не знал о существовании Вирджинии: они с матерью жили на самом нижнем ярусе, а кому же взбредет в голову туда тащиться ради сомнительных прелестей страшненькой и кособокой Элизабет Грэхем!

Впрочем, Паркинсон сказал как-то, прикончив очередную бутылку, что отец Вирджинии — наркоман Ричард Леннокс. А вот почему мать Вирджинии покинула Землю, не знал даже он.

— Софи, что ты там стоишь? — окликнула подругу Вирджиния. — Иди к мальчику. Ты ведь не против, Роберт? — она хихикнула и положила свободную руку Роберту на плечо.

— Ее дело! — вызывающе ответил Роберт.

— Давай, вали сюда! — добродушно сказал Малютка Юджин.

Софи, поколебавшись немного, подошла к Роберту. Роберт подчеркнуто безразлично осмотрел ее сверху донизу — от облегающего белого свитера до белых брюк и белых туфель — и отвернулся. Софи возмущенно фыркнула и села рядом с Малюткой, чертовски красивая — черноволосая, черноглазая, с темными бровями на узком смуглом лице. Лишь очень внимательно всмотревшись, можно было заметить легкую сеть морщинок, разбегающихся от накрашенных ресниц, и маленькие складки в уголках рта.