Читать книгу "От золотого тельца до «Золотого теленка». - Елена Чиркова"

Купцы постоянно в движении. В «Повести о царе Омаре ибн ан-Нумане» один из них «уже около двадцати лет как углубился в чужие страны». Очень длительными были и путешествия Синдбада, последнее заняло аж 27 лет, правда, герой успел жениться и пожить на чужбине. Это тоже может быть правдой.

Аль-Истахри сообщает, что жители Сирафа (прибрежные районы Омана, откуда стартовали многие экспедиции на Восток) и побережья предпринимают морские путешествия, и среди путешественников есть такие, кто проводит время своей жизни на корабле: «Один житель Сирафа так привык к морю, что около 40 лет не спускался с корабля. Всякий раз, как он приближался к суше, он заставлял своих сотоварищей сходить на землю, дабы выполнить его дела в следующем городе. Если на судне обнаруживались щели и трещины и оно нуждалось в починке, тогда он переходил с того судна на другое». Именно непрерывным движением аль-Истархи объясняет богатство купцов – «состояние иного достигает четырех миллионов динаров».

***

Купечество – это привилегированный слой. Когда в одной из сказок Маруф-башмачник переезжает из Каира в другой город, где его никто не знает, и превращается в купца, он одалживает крупные суммы в ожидании каравана, который якобы должен прийти вслед за ним. Деньги эти столь велики, что местные охотно верят, будто Маруф – богач похлеще самого местного царя, хотя никаких доказательств этому нет и все его впервые видят. Маруфа разоблачают так: одолженное он раздает как милостыню, а купцы, по мнению местных, не бывают щедрыми, «у них ткани годами лежат, купцы выжидают, чтобы продать их с прибылью». Действительно, в седьмом путешествии Синдбада шейх, зазывающий его на рынок, чтобы продать лодку морехода из сандалового дерева – последнее, что у него осталось после всех перипетий странствия, обещает, что, если лодка не принесет того, чем бы Синдбад был доволен, он будет держать ее в своей кладовой «до тех пор, пока не придут дни для купли и продажи».

В сказках описано и то, как на рынках торгуются за уникальный товар. Зачастую это аукцион, который организует местный зазывала. Через аукционные торги продаются все невольники и невольницы. Таким способом Синдбад и продает свою лодку – сходятся купцы и начинают набавлять за нее цену, а потом «перестают набавлять». В этот момент на авансцене появляется шейх, заявляет, что «такова цена твоего товара в дни, подобные этим», и интересуется, продаст ли Синдбад лодку сейчас или станет ждать, пока не придет «время увеличения ее цены». Синдбад оставляет решение за старцем. Тогда шейх предлагает ему 100 динар золотом сверх того, что дали за лодку купцы: оказывается, шейх сам хотел лодку, а аукцион был нужен, чтобы показать, что он не собирался обманывать гостя и готов был платить рыночную цену.

Из рассказов Шехерезады видно, что на Арабском Востоке были развиты финансовые инструменты, обслуживающие торговлю. Начинающим купцам, если они представляются честными людьми (а это зачастую определяется по репутации отца), охотно дают взаймы не только родственники, но и чужие люди, даже без процентов. Рабыню можно купить в рассрочку. Циркулируют векселя, правда, они могут оказаться необеспеченными. В «Рассказе о двух визирях…» продающего рабыню предупреждают, что покупатель собирается «кинуть» его при помощи такого векселя: он «напишет тебе бумажку с переводом на кого-нибудь из своих управителей, а потом пошлет к ним, вслед за тобою, человека, который им скажет: „Не давайте ему ничего“. И всякий раз, как ты пойдешь искать с них, они станут говорить тебе: „Сейчас мы тебе отдадим“, – и будут поступать с тобою таким образом один день за другим… Когда же им наскучат твои требования, они скажут: „Покажи нам бумажку“, – и возьмут ее у тебя и порвут».

Еще в арабских сказках находим поддержку идеи о том, что арабское доминирование в торговле привело к упадку кустарной промышленности в самом халифате: арабы служили посредниками между Востоком и Западом, не экспортируя практически ничего собственного изготовления.

Эффект умирания одних отраслей экономики из-за сверхприбыльности других экономисты называют ресурсным проклятием. Считается, что от него пострадали Португалия и Испания во время их господства на море в XV–XVI веках, современный Афганистан, где выращивание мака привело к тому, что перестали сеять пшеницу. Многие думают, что оно есть и у современной России: рентабельная нефтедобыча убивает необходимость в развитии других секторов экономики.

Чем заняты герои «Тысячи и одной ночи», кто они по должности или профессии? Полно эмиров, халифов, царей и визирей, их слуг, еврейских менял, арабских и персидских купцов – каждый немного купец. Тучи невольников и невольниц. Есть врачи, портные, цирюльники и один уборщик на скотобойне («Рассказ о чистильщике и женщине») – эти, выражаясь современным языком, заняты в секторе услуг, а услуги не являются предметом экспорта-импорта. Если встречается ювелир, то это хозяин ювелирной лавки. Из занимающихся «производством» попались рыбак (в «Сказке о рыбаке Халифе»), но ловля рыбы – это еще не ремесло, а промысел, да и рыба только для местного рынка; кузнец («Рассказ о кузнеце»), о котором сообщается одно – когда он «кладет руку в огонь», чтобы взять кусок раскаленного железа, «огонь не переходит на его руку»; и один башмачник, который лишь починял обувь, то есть работал в сфере услуг, да и то быстро надоело ему это дело, и он тоже заделался купцом. Где же кустари-ремесленники? Может, сказителям они неинтересны? Нет, просто все производство в те времена было сосредоточено в Византии, Индии и Китае.

С утратой доминирования в восточной торговле в арабском мире наступил экономический упадок. Примерно такой, как описывает Пушкин в «Путешествии в Арзрум» (1829): «Не знаю выражения, которое было бы бессмысленнее слов: азиатская роскошь. Эта поговорка, вероятно, родилась во время крестовых походов, когда бедные рыцари, оставя голые стены и дубовые стулья своих замков, увидели в первый раз красные диваны, пестрые ковры и кинжалы с цветными камушками на рукояти. Ныне можно сказать: азиатская бедность, азиатское свинство и проч., но роскошь есть, конечно, принадлежность Европы. В Арзруме ни за какие деньги нельзя купить того, что вы найдете в мелочной лавке первого уездного городка Псковской губернии».

Глава вторая. «Я в плен попал, и в рабство продан был…».

Работорговля в мировой литературе

В комедии Грибоедова «Горе от ума» свояченица Фамусова старуха Хлестова держит в служанках девочку-арапку. Она привечает Антона Антоновича Загорецкого – того самого, кто способствовал распространению слуха о помешательстве Чацкого, «лгунишку», «картежника» и «вора», – за умение раздобыть любую диковину, Хлестовой и ее сестре он «двух арапченков на ярмарке достал». В те годы богатые баре для забавы обзаводились дорого ценившимися людьми черной расы. Традиция старая и не только российская.

В «Арапе Петра Великого» Пушкина описана судьба прадеда поэта, африканца Ибрагима Ганнибала, который был пленен турками, попал в султанский сераль[8] в 1705 году и годом позже был освобожден и привезен в Москву дипломатом Саввой Рагузинским, выполнявшим, кроме прочего, поручение Петра I по доставке в Россию из Турции мальчиков-арапов. Ганнибал был подарен Петру.