Читать книгу "Ловушка для бабочек - Евгения Перова"

– Ты же не думаешь, что я сумасшедшая?

– Не похожа ты на сумасшедшую…

Егор поцеловал ее в губы – короткими нежными поцелуями, потом еще и еще. Наташа ответила, и он почувствовал, что она расслабилась: глубоко вздохнула и крепко обняла его за шею.

– Я так скучал по тебе! – прошептал он, гладя ее спину под футболкой.

– Я тоже, – ответила Наташа и решительно стянула футболку.

Они любили друг друга жадно и нетерпеливо – так изнемогающий от жажды путник припадает к роднику и пьет, не в силах оторваться. Потом долго лежали в молчании, переплетя пальцы рук.

– И что нам теперь делать? – тихо спросила Наташа – она приподнялась и заглянула Егору в лицо.

– Держаться лапками, чтобы волна не растащила, – ответил он, улыбнувшись. – Как каланы.

– Нас все равно растащит, – печально произнесла Наташа и положила голову Егору на грудь.

– Почему ты так думаешь?

– Я чувствую, что должна вернуться. Когда оказалась здесь, я сначала сильно испугалась. Потом… обрадовалась. Потому что там у меня все очень сложно. А здесь… Тихо, спокойно. Я изучила ее – мою – здешнюю жизнь… Интересно! Я всегда мечтала рисовать, а она рисует. Она свободная, сильная. Самодостаточная. Мне не хотелось возвращаться к своим проблемам, понимаешь? Но потом, после Москвы… Я металась по городу и думала, что она не заслуживает того, что сейчас там с ней происходит. Я сама во всем виновата и сама должна разобраться, раз судьба дала мне такой шанс.

– А что там сейчас с ней происходит?

– Не надо тебе этого знать.

– Но… Если ты вернешься в свою прежнюю жизнь, она ведь тоже сюда вернется, правда?

– Думаю, да… – ответила Наташа, но это прозвучало не очень уверенно.

– Ты не хочешь рассказать, что с тобой случилось в прежней жизни?

– Много разного.

– А тот человек, что здесь оказался живым? Что тебя с ним связывало?

– Мы работали вместе. И у нас был роман. Я знала, что Слава женат, но… Он так влюбился, так страдал. Говорил, жить без меня не может. Он мне нравился, но я совсем не собиралась разрушать семью. В общем, это длилось долго, несколько месяцев: я не сдавалась, он настаивал. А потом… Его жена каким-то образом узнала и пришла к нам домой, устроила скандал. Мама стала на ее сторону. Не поверила, что ничего между нами нет. После скандала Слава ушел из дому, снял квартиру. Хотел разводиться. Ну, и я сдалась. Все равно нам никто не верил, так что ж зазря страдать! Мы прожили полгода, а потом его жена попала в больницу. Операция на сердце, инвалидность. А у них сын маленький. И мы решили, что Слава должен вернуться в семью. Расстались. Это было… больно. Очень. И я представила, что он умер. Умер для меня. Решила начать новую жизнь. Пошла с подружками в кафе – день рождения у кого-то был. Выпила там лишнего, подцепила какого-то парня, поехала к нему домой. Ничего не произошло – оба были слишком пьяны. Но мне так стыдно стало! И этот стыд словно приглушил мою боль от разлуки со Славой. А спустя полгода я случайно узнала, что он действительно умер. Сгорел за три месяца от рака. А его жена жива и здорова. Относительно, конечно.

Они долго молчали, потом Егор осторожно спросил:

– И что ты сделала?

– Я не хочу об этом говорить. Но мне надо вернуться и действительно начать новую жизнь. Теперь я знаю, какой могу быть. И чувствую: что-то меня тянет, словно сильное течение! Оно поворачивает, понимаешь? Оно готово меня подхватить и вернуть обратно. Наверное, это произойдет во сне, когда сознание отключено. И еще! У меня теперь есть цель. Я хочу найти там тебя.

– Меня? Ты думаешь, я тоже там есть?

– Конечно. Подумай: персонажи обеих реальностей одни и те же, только биографии разные. И поворотный момент – мое рождение. Дальше – развилка судеб. Возможно, в моей реальности ты так тут и живешь.

Егор задумался:

– А может, и нет! Это двадцать пять лет назад было, да? Развилка судьбы? Мне тогда уже три года исполнилось. И отца позвали на работу в Москву – мама-то москвичка, ее родители там живут. Я всегда зимние каникулы проводил в Москве. Помню, как играл с фонендоскопом – дед с бабкой врачи, и мама тоже. Они, конечно, хотели, чтобы мама осталась с ними и после замужества – квартира большая, все бы уместились. Но отец уперся. И второй раз отказался. Но в той реальности – вдруг он согласился? Тогда я живу в Москве!

– Ты мне расскажешь разные подробности, чтобы я могла тебя найти?

– Ладно. Но я не хочу с тобой расставаться! Еще неизвестно, как у нас с ней сложится…

– Егор, она – это я. Ты даже не почувствуешь разницы.

– Но она же меня не знает.

– Я напишу ей письмо, все расскажу!

– А вдруг я ей вообще не понравлюсь?..

– Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Так что – понравишься.

– Правда? С первого взгляда?

– Знаешь, давай мы просто будем жить и радоваться, любить друг друга. Держаться за лапки. А там – как получится.

– Я согласен.

* * *

По длинному коридору одной из московских клиник шел молодой мужчина в белом халате – высокий, русоволосый, симпатичный. Только что часы в ординаторской пробили пять утра – до конца дежурства оставалось еще целых три часа.

Он вполне мог немного подремать – тяжелых больных не было. Но он решил заглянуть в одну палату, где уже четвертую неделю лежала девушка в коме. На самом деле он заглядывал в эту палату так часто, как только мог, и коллеги уже посмеивались, что он влюбился в «спящую принцессу».

«Принцессу» звали Наташа Вележева – девушку перевели в их отделение, когда она стабилизировалась после тяжелейшего отравления: пыталась покончить с собой. Все показатели были в норме, она самостоятельно дышала, но просыпаться не хотела. Тоненькая, хрупкая, коротко стриженная, с огромными серыми глазами, в которых застыло страдание – так вышло, что Наташа открыла глаза как раз в тот момент, когда он был рядом. Открыла, сфокусировала взгляд, увидела стоящего рядом человека в белом халате, потом снова отключилась, а у молодого врача на пару секунд остановилось сердце. С тех пор он все время думал о Наташе, беспокоился – этот случай перестал быть просто работой, а стал… стал главным делом его жизни. Доктор приходил, садился рядом, брал Наташу за руку и рассказывал ей обо всем: о своих больных и своих увлечениях, на которые почти не оставалось времени; о Наташиной маме, которая лежала в той же клинике, только в кардиологическом отделении – она шла на поправку; об отце Наташи – он приходил почти каждый день. И о погоде – весна стремительно набирала силу: на деревьях уже набухли почки.

Он вошел в палату, привычно взглянул на показания приборов, присел рядом с Наташей, поправил простыню, подвинул стоящую на столике склянку с цветами, которые сам вчера и принес, потом перевел взгляд на свою «спящую принцессу» и чуть не подскочил: девушка смотрела на него широко открытыми глазами.