Читать книгу "Мужчина несбывшейся мечты - Евгения Михайлова"

У Антона не было выбора. О том, чтобы кому-то жаловаться, разоблачать друга, не было и речи. Он завел сложный и болезненный разговор. Никита сначала отбивался вяло, нелепыми аргументами: «Все так делают», «Думаешь, это только моя выгода, я по системе обязан со многими делиться». А потом пригласил Антона к себе домой.

— Сегодня вечером я один. Попробую что-то объяснить. Никому не жалуюсь на жизнь, но ситуация получилась безвыходная.

После развода с женой и размена общей жилплощади Никите досталась однокомнатная квартира в центре. Антон вошел и недоуменно осмотрелся. Он был здесь давно, сразу после переезда Никиты. Тогда это была прекрасная квартира для одного. В красивых дубовых книжных шкафах — отличная библиотека. Повсюду дорогая техника последних версий. Сейчас как будто все на местах. И при этом ощущение заброшенности и какой-то странный запах. Запах болезни.

Пока Никита варил кофе и готовил тосты, Антон прошелся по комнате, большому холлу, осмотрел ванную. Да, везде какие-то лекарства, бинты, ингаляторы, шприцы. Никита болен? Антон так и спросил:

— Ник, у тебя что-то со здоровьем?

Никита долго молчал. Потом достал свою трубку, набил табаком, придвинул Антону пачку сигарет и пепельницу, произнес:

— Если бы. Знаешь, бывают ситуации, когда думаешь, насколько легче было бы просто умереть. Заболеть самому и умереть. И не выкручивать мозги над тем, как помочь другим.

Антон страдал. Он испытывал почти физическую боль, слушая рассказ Никиты. У него было богатое воображение, он знал всех действующих лиц. Надя — первая жена Никиты, худенькая, нервная, скромная, порядочная женщина, безумно любившая мужа. Петя — его сын, копия самого Никиты в детстве и юности. Очкарик-отличник. Сейчас учится во Франции. Никита говорил, что Петя так и не поверил в реальность их развода с Надей, которая воспитала его в духе обожания отца. И Ольга, вторая жена Никиты. Строгая, молчаливая блондинка — редактор телевидения. Она влюбилась в Никиту так же самозабвенно, как и Надя когда-то. Трудно мужчине судить о достоинствах другого мужчины. Но что-то есть в Никите, что делает его неотразимым для женщин. Антон замечал это и на работе. Секретарши млели, когда Никита с ними разговаривал. Женщины-коллеги без устали окутывали его заботой. В кабинете Никиты вечно оказывались какие-то домашние угощения, фрукты с дачи, графины с домашними соками и вишневой наливкой.

Именно сейчас, во время трудного разговора, Антон попытался оценить друга глазами женщины. Наверное, он понял, в чем секрет такой привлекательности. Серьезное, умное, строгое лицо Никиты с красивыми серыми глазами приобретало выражение необыкновенной доброты и кротости, когда он снимал свои сильные очки. Никита производил впечатление доверчивого и беспомощного богатыря благодаря своей близорукости. Возможно, с нею связана и эта прелестная, почти восхищенная улыбка, с которой он смотрит на женщин. Никита снимает очки, и все женщины кажутся ему красивыми. В школе и институте не было числа его романам.

— Я даже тебе не говорил, — начал Никита. — Все думают, что я просто развелся и просто женился. Спокойные интеллигентные женщины, приличные отношения. На самом деле это война. Кровопролитная война с возможными смертями.

Никита развелся с Надей не потому, что полюбил Ольгу. Он не видел ничего плохого в романе на стороне. До развода довела Надя своими невероятными сценами ревности. Никита боялся за психику сына. Он все устроил, как ему казалось, лучшим образом: жене и сыну отличную двухкомнатную квартиру неподалеку, Петю отправил учиться во Францию, бывшей семье достойное содержание. Женился на Ольге, которая ради него оставила квартиру и двоих детей мужу. Но его женитьба свела Надю с ума.

— У нее просто крышу снесло. Я всерьез начал думать о психиатрах. Она врывалась к нам, била все, что попадало под руку, кричала страшные вещи. Проклинала Олю. Знакомые говорили, что она бегала к каким-то колдунам, напускала на Олю порчу. Человек с высшим образованием!

Никита встал, подошел к столу, нашел снимок и показал его Антону. Антон смотрел с ужасом. Он с трудом узнавал Надю в истощенной старухе с погасшим взглядом и сухими, страдальчески поджатыми губами.

— Что это? Неужели из-за переживаний?

— Сначала да, конечно. Сейчас все плохо. Четвертая стадия. Рак. Довела себя назло мне. Долго скрывала, «чтобы вы не радовались». Петя что-то заметил и рассказал. Я долго бился за то, чтобы разрешила помогать. Дальше нечего особенно рассказывать. Это и без слов понятно. Деньги и операции. Обследования, лечение и деньги. Шансы у врачей в других странах — и деньги. Но это не все мои проблемы, Антон. Ты не поверишь, но у Надиных проклятий и сглазов получился результат. У Оли тот же диагноз, она сейчас в онкоклинике. Мы с ней идем по тому же кругу. Попытки и деньги. Деньги и попытки. И Олину боль я вижу, чувствую, переживаю, в отличие от боли Нади. Оля мучается на моих глазах.

— Действительно, что-то невероятное. Прими мое сочувствие. Если я чем-то могу помочь, я всегда к твоим услугам. Один диагноз у таких непохожих женщин. Надя могла себя довести до этой беды своими нервными реакциями, склонностью посыпать солью собственные раны. Но Ольга такая спокойная.

— Не совсем, — уточнил грустно Никита. — Оля оказалась такой же ревнивой. Подслушивала телефонные разговоры, искала подозрительные письма и СМС. В отличие от Нади не скандалила, а держала все в себе. Потому не сразу заметила страшные симптомы. В общем, они казались разными, а стали одинаковыми. Наверное, это мой крест — мучиться с неврастеничками. У обеих получилось, что я — чуть ли не убийца. Так же думает и Петя, что самое ужасное. Пытаюсь делать что могу.

Они говорили долго, Антон переживал за друга, за обеих женщин, очень хотел помочь. А потом резко перешел к делу, которое его привело сюда.

— Никита, твое положение ужасно, драматично. Я уже предложил свою поддержку и помощь. Насчет наших проблем скажу вот что. Я тебе не суд и не прокурор, мне не нужны наказания за то, что уже сделано. Но с этой минуты я начинаю ждать твоих действий по исправлению ситуации. Не моя проблема, как ты будешь объясняться с подельниками. Но с завтрашнего утра деньги, выделенные на оборудование, должны идти только на него.

— Это ультиматум? — уточнил Никита.

— Да.

— То есть отныне ты будешь за мной следить и, если что, — стукнешь? Как старый друг?

— Я не на тебя стукну. Я сделаю все, чтобы не страдала моя работа. Наша работа. Наука в целом. Это понятно?

— Только давай без пафоса. Мне понятно одно: ты объявил мне войну, когда я оказался в безвыходной ситуации. Те, кого ты назвал «подельниками», на самом деле опасные люди. А мне нужно думать о своей жизни, потому что без меня Оля и Надя тоже погибнут.

— Мое положение тоже безвыходное. Все именно так, как я сказал.

— Война так война, — спокойно подытожил Никита. — Рано или поздно мне все ее объявляют. Я поборюсь. Может, и тебе придется узнать, что такое страх за жизнь человека, который полностью от тебя зависит. Вали, Антон. Нам друг с другом все ясно. Если можно, не торопи. Это все, что от тебя требуется. Помощи не приму.